— Да остановят крошки света тьму и мрак, — спокойно и твёрдо проговаривала Рохильда, вперевалку следуя за Мажинием. — Да разобьётся о крошки света всякая погань, которая посмеет сунуться к Храму Солнца!
На случай, если из леса снова придёт нечто, чего не сумеют остановить хорошечки, дымные костры и дубинки, крайним у восточной части вырубки стоял шатёр с ранеными, у северной — шатёр стариков, у южной — детский.
— Да сожрут крохи света всякую погань с потрохами. Во славу отца-солнца!
Глава 6. Приручённые
— Найло, я не дам Храму Слова, и ты не смеешь даже заикаться об этом, ясно? — Говорил Илидор и тыкал в сторону Йеруша указательным пальцем, словно ставя точку после каждого своего слова. — Клятва — не мелкая монетка, чтобы бросать её под ноги каждому встречному. Если Храм не устраивает простое соглашение — пусть катится в ухо ржавой кочерги и потом сообщит, как добрался. Мы и без Храма сможем попасть куда надо! Храм ведь не один такой умный во всём Лесу, кто знает направления и умеет разговаривать ртом?
Йеруш смотрел исподлобья, поскрипывал зубами и явственно сдерживался, чтобы не наброситься на Илидора с кулаками и не заорать. Огонёк стоящего у палатки фонаря трепетал под стеклом, как будто на огонёк кто-то дышал.
— Ну что-о? — шёпотом крикнул Йерушу дракон. — Что ты на меня так смотришь?
— Ты обещал! — зло прошипел Йеруш. — Обещал! Нельзя просто пойти вглубь леса, нельзя просто пойти по лесу куда хочется без местного проводника! Они знают дороги! Они знают лес! Сейчас они не будут разговаривать с тобой без Храма, и сейчас никто не поведёт тебя по неторговым маршрутам и…
— Ой, да хрен бы с-с мес-стными, — прошипел Илидор. — Я могу просто взять и полететь на разведку, ещё и быс-стрее будет! Плевать я хотел на Храм с макушек с-самых высоких с-сосен, ясно?
— Кряжичей. Эти деревья называются кряжичи. Знаешь, есть такой лесной народец, волокуши, они тоже умеют летать…
— Волокуши?
— Я понимаю, что ты весь из себя дракон, но здесь ты чужак, и пространство — не на твоей стороне. По земле Старого Леса нельзя ходить без местных — всегда, всегда что-то случается с теми, кто так делает. Волки. Кабаны. Кусачие насекомые. Странные болезни. Тропинки, болотца, падающие деревья, подвёрнутые ноги, выколотые глаза — о, Илидор, ну приди же ты в себя! Этот лес, быть может, уронит на тебя дерево, если ты попытаешься взлететь! Нам нужен Храм, правда, ну какого бы хрена ещё я тут сидел — нам нужен Храм, а мы нужны Храму, нужны на какое-то время, нам бы хоть добраться вглубь леса и найти там других провожатых, ведь Храм уже вот-вот снимется с места, ну ладно, ладно, хорошо! Не давай Храму Слова! Ёрпыль с ним! Только договорись с Юльдрой! Сделай что-нибудь полезное, сходи в дебри ногами, но только не в очень далёкие дебри, не убейся там до смерти, принеси им хвосты какой-нибудь срани во славу отца-солнца, я прошу тебя, Илидор!
— Верно Конхард говорил в Шарумаре: только остановись послушать жреца — и не заметишь, как окажется, что ты уже на что-то подрядился, — буркнул Илидор. — Ладно, я посмотрю, что можно сделать, я посмотрю, ясно? Всё, больше ничего не хочу слышать сегодня, вообще ничего, Найло, ни от тебя, ни от этих трепачей! Где тут можно найти палатку или какую-нибудь койку на ночь?
Йеруш резко наклонил голову набок, словно любопытная птица или словно эльф, решивший сломать себе шею.
— Вот вёл бы ты себя как хороший дракон, Илидор, — ночевал бы в храмовом шатре! — вредным голосом процедил он. — А то, глядишь, и Фодель бы тебя приютила. Может, даже не на коврике под дверью.
Илидор скорчил рожу. Хотя во время каждой из их немногочисленных встреч с Фодель вокруг них что-то искрило и потрескивало — Илидор бы очень удивился, предложи жрица разделить с нею шатёр этой ночью.
— Придётся мне, — замогильным голосом произнёс Найло и широко раскинул руки, словно для объятий, что по обычаю Старого Леса означало отсутствие дурных намерений, но слегка ошарашило Илидора, ещё непривычного к этим обычаям, зато привычного к Найло. — Я имею в виду, придётся мне пустить тебя на коврик под дверью, дракон. Правда, без коврика. И без двери.
— Ох, Найло, да не пошёл бы ты куда-нибудь вглубь леса! — Илидор развернулся, хлопнув крыльями, и нырнул в палатку Йеруша.
— Эй!
Найло привстал, взволновавшись: а вдруг дракон сейчас примется вышвыривать из палатки вещи и ногами разбрасывать утварь? Йеруш не особенно представлял себе, что будет делать в этом случае, кроме как бежать и орать: дракон сильный, дракон крылатый, и, если он действительно захочет что-нибудь разнести — сомнительно, что Йеруш сумеет ему помешать.
А в палатке, между прочим, ценные реактивы, инвентарь, несколько пробирок с водичками Леса, несколько плошек, в которых настаиваются другие водички…
Илидор вынырнул обратно со своим рюкзаком в руках и размашистыми шагами направился к опушке. Крылья его хлопали, как паруса на ветру, и в каждом хлопке Йерушу чудились ругательные слова.
— Илидор! — окликнул он. — Илидор! Ты всё перепутал и сам пошёл вглубь леса! Да стой ты, дурной дракон, я пошутил про коврик, ложись ты где хочешь! Я тебя даже к стеночке пущу! Илидор! Илидор! Кусок дракона!
Крылья хлопнули особенно громко и ругательно, и дракон пропал в густом подлеске.
— Да, — буркнул ему вслед уязвлённый Йеруш. — Я тоже тебя ненавижу.
***
Когда Илидор не вернулся на поляну утром, Найло решил, что дракон, всё ещё надутый на него, пошёл искать общения к жрецам. Что же, тем лучше — пусть налаживает добрые отношения с Храмом, времени-то на это осталось всего ничего, и очень хорошо, что Илидор решил не терять его напрасно!
— Если, конечно, этого дурацкого дракона никто не сожрал в лесу ночью, — ворчал себе под нос Йеруш, расставляя в держателях пробирки. — И если, пока я спал, этому балбесу не пришло в голову перекинуться в здоровенную ёрпыль с крыльями… и, ну не знаю, летать над вырубкой, горланя песенку. Тогда жрецы его уже, наверное, забили кольями, а может быть, и нет, откуда мне знать, в самом деле?
Йеруш собирался до завтрака немного поопытничать с синей озёрной водой и живущими в ней крохотными водорослями эльги. Водоросли оказались на удивление живучими, и Йеруш сделал стойку: живучие водоросли, живая вода — ну а что, вдруг между ними есть связь или хотя бы крошка связи? Почему бы первому встреченному в Старом Лесу озеру не привести Йеруша Найло к источнику живой воды, а? Ну хоть намёк дай мне, озёрная водичка, ну хоть намёк намёка: не случайно же водоросли эльги, который Йеруш выловил из синего озера десять назад, всё ещё живы и даже не попытались стать предсмертно вялыми, хотя их собратья из водоёмов Эльфиладона не живут дольше восьми дней?
Ещё сегодня предстояло переупаковать свои бесчисленные пробирки, реактивы и прочие драгоценные мелочи. По правде говоря, у Йеруша не так уж много вещей. Казалось невероятным, что спустя годы странствий, на протяжении которых Найло обрастал проектами и идеями, он всё ещё умудряется распихивать своё добро по двум рюкзакам. Один рюкзак — небольшой, из тонкой кожи, неистираемой и непромокаемой. Внутри — важнейшие документы, черновики работ и изысканий, который Йеруш считает главнейшими сегодня, кошель с деньгами и всякими нужными мелочами, фляга с водой, смена белья, порошок грибов-серошляпок, помогающий от нагноений, ещё какие-то мелочи, словно говорящие: «Никто не знает, куда этого эльфа занесёт завтра, и нужно быть готовыми ко всему». В этом же рюкзаке Найло таскает большой потёртый конверт из красной замши, из которого никогда ничего не достаёт. Раза два или три за последний год Йерушу доводилось кое-что подкладывать в этот конверт, но Найло делал это не глядя: засовывал бумаги и мелочи как попало среди других бумаг и мелочей и тут же снова закрывал красный замшевый конверт на маленький поворотный замочек.
Второй рюкзак Йеруша — большущий, размером едва ли не с пол-Йеруша. Там хранятся разобранные распорки, запас всевозможной посуды, банки, пузырьки и пакетики, обилию и разнообразию которых позавидовал бы, пожалуй, какой-нибудь аптекарь — с той лишь оговоркой, что среди пузырьков Найло не было никаких лечебных составов. В том же рюкзаке ездили запасы писчей бумаги, дорожные пузырьки-непроливайки с чернилами, перья, тряпочки для их чистки и ножички для заточки, а также грифельные карандаши, мелки, мотки верёвки, разноразмерные складные ножи и пара ножниц, одни маленькие и одни здоровенные. Запас одежды на всякие случаи жизни и кое-какая обувь, гребень, зубные палочки, жевательная смола из Чекуана — от головной боли, миска, тонкое одеяло, ложка, чашка, мягкие выстиранные тряпочки, горикамень, толчёный уголь для очистки воды, несколько плотно свёрнутых котомок, соль и прочие необходимые в разъездах вещи. Этот рюкзак был сделан из толстой кожи, снабжён укреплёнными лямками на скобах, и нести его самостоятельно Йеруш мог разве что в дни особого прилива сил, да и то медленно и недалеко.