Всякое бывает. Раэша не хотела погибать, она собиралась быть очень осторожной. А тут… ей подвернулся Рауль Кордова.
С ее опытом – легкая добыча. Очень легкая, очень простая, только руку протяни. Мальчишка после академии, в которой его не принял ни один дракон (Каэтана могла бы объяснить, что настолько глухой к чувствам других человек и ящерице-то нужен не будет), после академии, в которой он был откровенным изгоем. В столице, ученый…
Очень простая дичь.
Мальчишка, у которого она стала первой женщиной. И – идеальной.
Раулем было так легко управлять. Очень просто и приятно. И Летиция, которая была к тому времени чуть ли не на десять лет старше своего любовника, которая потаскалась по стране и хотела покоя и уюта, решила не искать добра от добра. А зачем?
В доме Рауля она всегда будет хозяйкой. Надо только подобрать ему подходящую жену. Остальное Рауль ей даст. И Летиции, и ее детям… Так и получилось.
Эсса Мария оказалась легкой добычей.
Послушная, легко управляемая, безропотная – идеальная жертва, как и ее дочь. Летиция заправляла в доме, делала что хотела, слуги слушались сначала ее, а потом эссу – что еще надо?
Детей…
Крестьянское прошлое не вытравить из себя, Летиция понимала это умом. А нутром…
У женщины должен быть муж. Ладно, Рауль – подходит. Коли на то пошло, с женой он проводит две ночи в месяц, наиболее подходящие для зачатия, а с Летицией все остальные. Она хозяйка его дома и сердца, а что в храме не стояли, так и понятно. Эс и раэша… что ж. Она сделала хорошую партию. Просто – неофициально.
У женщины должны быть дети.
И вот тут Лелея ударила исподтишка.
Да-да, конечно, во всем виноваты боги, вы не знали? В женском бесплодии – тоже.
Не сама Летиция, которая рано начала скакать из постели в постель, которая перенесла штук пять выкидышей и примерно столько же раз травила плод, которая лечилась от дурной болезни. Не-не. Виноват всегда кто-то другой.
Приговор врачей был жесток. Детей у раэши никогда не будет.
Рауль, честно говоря, не огорчился – что ему? Он и так-то к детям был равнодушен, ладно бы еще сын, продолжатель рода… копия отца, помощник в научных исследованиях. Может, тогда…
Желательно, чтобы сын уже в пеленках говорил на нескольких языках и ползал исключительно правильными геометрическими фигурами.
А просто так?
Нет, неинтересно.
Хочет Летти детей – хорошо. Не хочет – тоже неплохо.
Летти-то хотела. Но не могла, увы… И за это предсказуемо возненавидела эссу Марию. А кого еще-то?
Эсса вот забеременела, хотя и не сразу, и ходит с пузом, и тошнит ее, и подурнела, и вообще…
Но она – может!!!
А Летиция – НЕТ!!!
Разумеется, во всем виновата эсса Мария.
Впрочем, во время беременности Летиция соперницу не изводила. Еще и потому, что любовник теперь проводил с ней вообще все время. И потому, что эссе было действительно плохо. И… и вообще.
Было у Летиции желание: если эсса родит сына – забрать его и воспитывать для любимого. Ну и для себя тоже. Пусть не она рожала мальчика, но она станет ему матерью!
Увы.
Родилась девчонка, которую назвали Каэтаной.
Эсса Мария подурнела, долго приходила в себя после родов, постоянно бегала в храм Даннары… и все равно. Не пережила второй беременности. Померла от выкидыша.
Девчонка осталась напоминанием о сопернице.
И Рауль попросил милую Летти заняться дочерью. А почему нет? Ты же меня любишь, ну и дочь тоже полюбишь.
Может, окажись маленькая Каэтана более яркой, похожей на саму Летицию, может, будь у нее другой характер…
Кто теперь скажет?
В любом случае раэша взялась отыгрываться на малышке за все. И за мать, и за право рождения, и просто за все остальное. Даже за то, что Каэтана поедет в академию.
Даже за то, что любовник решил больше не жениться, и сына у него не будет. Зачем?
Внуки будут…
Но к внукам-то раэшу Луну уже не подпустят! И кто знает, что там вырастет?
А если Рауль умрет раньше нее?
Кто позаботится о бедной Летти в старости? Ей же и стакана воды никто не подаст!
Летиция стервенела и теряла берега.
Каэтана безропотно сносила все ее прихоти.
Казалось, так будет вечно. Но… стоило отпустить девчонку в академию – и у нее прорезались не просто зубы. Клыки в три ряда.
Летиция была кем угодно. Дрянью, стервой, сволочью, подошло бы любое ругательное слово, но в ее уме сомневаться не приходилось. Дурой она не была. Хитрой, приспособленной и жестокой гадиной, да, но не дурой. И что произошло сегодня, она отлично поняла.