- Это ты Фьодор? – улыбнулся мне Арнгейр, закончив читать.
Я кивнул, вгрызаясь в кусок хлеба с мясом, который я выудил из вещевого мешка. Интересно, здесь вода есть, или нужно идти за снегом и растапливать его?
- Я думаю, - сказал он, - сегодня уже поздно для таких серьёзных разговоров. Лучше поговорить завтра, а сегодня ты отдохни с дороги. Послушники уже приготовили вам кельи. Но я могу сказать тебе одно: обучать Голосу драконорождённого – это честь для нас.
И здесь честь… В этом мире, похоже, никуда без неё…
- Я не могу быть драконорождённым, - без надежды, что мне поверят, возразил я. - Это ошибка.
- Фьодор, - улыбнулся старец, - давай побеседуем об этом завтра.
Можно подумать, завтра что-то изменится. Разве что прибежит ярл Ульфрик и заявит, что он довакин и хочет сам убивать драконов.
Немолодой послушник проводил нас с Лидией в нашу келью. Она была крошечной, на две каменные койки, накрытые несколькими шкурами, и один грубо сколоченный деревянный комод. Узкое окно-бойница было забрано снаружи деревянными ставнями, сквозь щели в которых задувал ветер. У двери стояла каменная чаша с тлеющими углями, которые комнату не грели совершенно, и я не был даже уверен, что в комнате была плюсовая температура. По ощущениям всё же минус.
Я сел на койку и принялся стаскивать сапоги, хотя сначала на полном серьёзе собирался спать в них – теплее. Портянки размотал, стряхнул, убедился, что они сухие, и намотал на ноги опять. Куртку и верхние штаны пришлось снять, потому что снег, налипший на них на улице, в тепле растаял, и мех был влажным. Потом Лидия помогла мне упаковаться в мой спальник, накрыла сверху шкурой, и меня практически сразу сморил сон. Я успел только задаться вопросом, сколько же длится обучение драконьему языку. Вряд ли недельку-другую – за столько никакой язык не выучишь, а за месяц и больше я же сдохну тут!..
***
Утро счастья не принесло. Мало того, что я замёрз ночью, сумев поспать всего пару часов, так и на завтрак была лишь маленькая чашечка заваренной пшеничной муки с небольшим ломтем солёного мяса. Послушник, правда, увидев моё выражение лица, доложил мне ещё одну ложку затирки – так, вроде, это блюдо называется, - но эта ложка погоды не делала. В результате на встречу с Арнгейром в его келью я пришёл замёрзший, не выспавшийся и голодный.
- Фьодор, - усадив меня в каменное неудобное кресло, Арнгейр сразу взял быка за рога, - прежде чем начать обучать тебя Пути Голоса, я хочу спросить тебя – почему ты считаешь, что ты не можешь быть драконорождённым?
Ну вот как объяснить ему, что я из другого мира, а в моём мире драконы за порождением людей замечены не были? Да и вообще замечены не были.
- Я… э-э… ничего не чувствовал, когда… ну… поглощал душу.
- Почему ты решил, что ты должен был что-то чувствовать?
Эх, почему я не догадался продумать аргументы в пользу того, что я простой смертный, загодя? Глядишь, выдал бы сейчас весь список, и меня бы сразу отправили домой. В смысле, на все четыре стороны.
- Фьодор, - Арнгейр оставил эту тему, - язык драконов – это истинный язык. Язык вечности. Если на драконьем языке правильно сказать, к примеру, слово «огонь», то вспыхнет огонь. И научиться правильно произносить слова драконьего языка – это и есть постичь Путь Голоса. Вернее, один из аспектов Пути Голоса.
Припоминается мне, что не так давно я это уже слышал.
- То есть, это магия? – уточнил я.
Он чуть улыбнулся:
- В строгом смысле слова – да, это магия. Ведь что такое магия? Магия – это управление силами природы с помощью истинных имён предметов. А истинные имена предметов – это заклинания. Произнося заклинание, ты называешь истинное имя некоего явления, и это явление происходит.
- У разных рас – разные заклинания. Не может быть несколько истинных имён.
- Фьодор, истинное имя огня – это не «бранд» из нордских заклинаний, не «лин» из эльфийских и не «йол» из драконьего языка. Истинное имя огня неведомо никому, но у каждой расы есть слово, которое, если его произнести правильно, резонирует с маной произносящего, и в результате этого резонанса и получается истинное имя огня.
- То есть, у человека не получатся эльфийские заклинания, - резюмировал я, - у эльфа – человеческие. И у людей и эльфов не получатся драконьи. Но я – человек!
- В тебе течёт драконья кровь, и за счёт неё у тебя получится драконья речь. Давай, если тебе интересно, я расскажу про это поподробнее следующий раз. А сейчас попробуем твой Голос. Ты знаешь хоть одно слово из языка драконов?
О, да, разумеется. В школе одиннадцать лет учил, и в универе все пять лет ничем иным не занимался. И на работе постоянно с драконами на их языке говорить приходится!..
Моё лицо явно отразило всю глубину моих познаний в драконьем языке. Арнгейр чуть улыбнулся и еле слышно произнёс:
- Фус.
Не сиди я в кресле, и не будь кресло придвинуто к стене, меня бы снесло назад. А так меня просто вдавило в спинку кресла с перегрузками в два-три же и через несколько мгновений отпустило, причём я как-то сразу проникся уважением к драконьему языку.
- А теперь попробуй ты.
- Фус, - с готовностью сказал я.
Естественно, на Арнгейре не шелохнулся ни волосок.
Арнгейр к чему-то прислушался, затем принялся объяснять:
- Фьодор, это слово нужно произносить с восходящей интонацией, и звуки выговаривать иначе…
И это я уже слышал. В исполнении Онмунда…
…Часов через пять я выполз от Арнгейра окончательно замёрзший, с болящим языком, с сорванными голосовыми связками и только с одним желанием – помолчать. И, естественно, с нулевым результатом в постижении драконьего языка.
Насчёт того, что желание помолчать было единственным, я погорячился – больше, чем помолчать, мне хотелось поесть. Получив на кухне маленькую тарелочку щей, я выругался и пошёл в нашу с Лидией келью за добавкой. Отрезав себе шмат мяса и краюху хлеба, я прикинул наши запасы и понял, что такими темпами их хватит на неделю. Придётся отправить Лидию вниз за провиантом. Денег у нас оставалось ещё около двухсот пятидесяти монет – перед подъёмом на Глотку Мира Хадвар и Лидия сходили-таки почистили Сосновую пещеру от бандитов, а я попахал пару дней на лесопилке. Хадвар, конечно, забрал свою часть денег, но и нам осталось прилично.
После обеда я немного умудрился подремать на кухне, пока там было ещё тепло, и пока не пришёл послушник и не растолкал меня, заявив, что Мастер ждёт меня на медитацию. Я пошёл к Арнгейру, тот усадил меня на коврик у стены, велел скрестить ноги по-турецки, сложить пальцы на руках определённым образом и закрыть глаза. Я выполнил всё, что он велел. Тогда он монотонным голосом начал объяснять мне, на чём сосредоточиться и к каким ощущениям прислушаться, я немного пригрелся и… уснул. Он меня растолкал, мы начали заново. Я снова уснул. Он меня опять разбудил и поинтересовался, хорошо ли я выспался ночью. Я честно ему ответил, какого я мнения о температуре в келье, а заодно и о монастырской кормёжке. Он прочитал мне длинную лекцию о том, что нужно закалять свой дух и тело, дав понять, что на улучшение моего существования здесь мне можно не рассчитывать, и велел начинать медитацию заново…
В общем, к вечеру у меня к больному горлу добавились ещё и болящие от долгого неподвижного сидения ноги и пятая точка, но зато я немного выспался, хоть и урывками. Через несколько часов «медитации» я приспособился спать так, чтобы Арнгейр не сразу это замечал, и под конец дня впервые за весь день почувствовал себя относительно бодро.
- Ну, что, Фьодор, - сказал наконец Арнгейр. – На сегодня хватит, я тебя отпускаю. Завтра утром приходи ко мне.