Что-то он слишком резко свернул разговор, более того, не поинтересовался, есть у меня вопросы или нет, а сразу констатировал, по сути, что их нет. Что не так с этим Ульфриком?..
***
Когда дело сдвинулось с мёртвой точки, заниматься стало, с одной стороны, легче, потому как я видел результаты своих стараний, но с другой – драконий язык стал меня выматывать физически. Если раньше после занятий у меня болели только язык и горло, то теперь я покидал ученическую келью совершенно обессиленный, с трудом доползал до кухни, ел и тут же на месте и отрубался. К медитации меня кое-как расталкивали, первые часа два я ещё с горем пополам держался и пытался выполнять все инструкции, даваемые мне мастером, но потом засыпал, и разбудить меня мог только тычок кинжалом. О работе в библиотеке речи больше идти не могло: я спал всю ночь и просыпался, совершенно окоченевший, только к завтраку. Арнгейр пытался меня усовестить и призвать к дисциплине, но при всём моём желании пересилить предельно измученный организм я не мог. В конце концов Арнгейр сдался, сократил занятия по Крикам и медитацию, в результате чего я получил днём несколько часов сна. Жить стало полегче, я даже смог урывать полчаса-час в день на изучение книг, но потом прогресс в изучении Криков пошёл ещё дальше, и добавились новые Слова. Каждое более-менее правильно произнесённое Слово вызывало упадок сил, между каждым Криком приходилось делать всё более длинные интервалы. Дошло до того, что между завтраком и обедом я мог Крикнуть от силы раз пять, и всё равно к обеду я был выжат, как лимон, и больше в этот день ни на что не способен. А к этому ещё добавлялись постоянный холод, голод, одышка от нехватки кислорода и постоянное желание спать.
В тот день – а прошло уже месяца два после начала моего обучения – я проснулся только к обеду. Лидия объяснила, что утром приходил Арнгейр и велел меня не будить, пока я не проснусь сам, а когда проснусь, отправить меня к нему. Мне кажется, или в моей судьбе грядут перемены?
Арнгейр был не один, все четверо старцев – сам Арнгейр, Борри, Вульфгар и Эйнарт – собрались у него в келье и, склонившись над столом, что-то обсуждали. Когда я вошёл и склонился в традиционном поклоне Седобородых, мастера, как один, подняли головы, и Арнгейр сделал приглашающий жест рукой и указал на пустое кресло напротив себя. Я сел в кресло и приготовился слушать, что мне уготовано на этот раз.
- Фьодор, - начал Арнгейр, - твои успехи в изучении Криков поразительны. За два месяца ты освоил то, что другие осваивают годами. Но нас смущает твоё состояние. Ты измучен, и после каждого Крика тебе нужно много времени на восстановление. Слишком много, сын мой. Возможно, причина в том, что твой организм не успевает перестроиться и не готов к таким нагрузкам. Мы с братьями пришли к решению сделать перерыв в обучении. Как ты смотришь на то, чтобы уйти вниз и через месяц к нам вернуться?
Вот и побег устраивать не надо. Просто уйти и не вернуться.
Но с другой стороны, я не прочитал здесь всего того, что хотел. И ещё меньше из того, что я прочитал, я понимал, а посвящать меня в высокие материи старцы отказывались, утверждая, что я ещё не готов к таким знаниям, не давая внятного объяснения, почему они решили, что я не готов. И лучше мне сейчас действительно уйти, потом вернуться и со свежими силами взяться за библиотеку.
- Мастер, - наклонив голову, ответил я, - я принимаю твоё решение.
- Вернёшься ли ты к нам, когда твой организм восстановится?
- Да.
- Фьодор, - продолжил Арнгейр, - у нас будет к тебе просьба. Есть такое место в Скайриме, называется Устенгрев. Это развалины древнего нордского города, от которого осталась только усыпальница. В той усыпальнице похоронен Юрген Призыватель Ветра, основатель Ордена Седобородых. У Юргена был Рог, который захоронен вместе с ним.
- Вам принести этот Рог?
- Да. Я не настаиваю, Фьодор, потому что Устенгрев – это опасное место. Но если ты будешь чувствовать себя… в силах, то попробуй добыть Рог.
- Мастер, я сделаю то, что в моих силах. Можно спросить, что это за Рог?
- Он принадлежал Юргену Призывателю Ветра, основателю Ордена Седобородых. И его Рог – очень ценная реликвия для нас.
Пока я пытался сообразить, как спросить, какая у этого Рога практическая ценность, Арнгейр, приняв моё молчание за то, что моё любопытство удовлетворено, добавил:
- Только очень прошу тебя, сын мой, не дуй в него и не давай дуть никому. Это… очень ценная вещь, и древняя, её легко повредить.
- Я понял.
- Тогда можешь быть свободен, Фьодор. И можешь покинуть Высокий Хротгар в любое время.
- Мастер, можно я… Останусь на два-три дня? Книги почитаю.
- Конечно, сын мой, конечно…
***
Мы с Лидией уходили из Высокого Хротгара ранним утром, когда на востоке только-только начал заниматься рассвет, а на западе ещё не начинали тускнеть звёзды. Дул холодный пронизывающий ветер, сдувал снег с горы, швырял его в лицо и завывал в скалах. Над Высоким Хротгаром, в тон ветру, гудели горны, призывая всех старцев и послушников на утреннюю медитацию.
Я поднял воротник меховой куртки, поправил одну лямку своего заплечного мешка, в последний раз бросил взгляд на монастырь, бывший моим домом последние два месяца, и мы с Лидией пошли вниз по занесённому снегом серпантину.
========== Глава 8. Айварстед. Часть 1. Маги. ==========
Айварстед встретил нас зелёными деревьями, колосящимся просом, пением птиц, мычанием коров и квохтаньем кур. По голубому небу бежали редкие белые облака, светило солнце, над деревней висел запах хлеба и рыбы, со стороны кузницы раздавались удары молота. Голова шла кругом от переизбытка кислорода, мышцы опять наполнились силой, пульс перестал зашкаливать от каждого лишнего движения, и было жарко – впервые за два месяца мне было не просто тепло, а жарко. Я шёл по улице, подставлял лицо солнцу, потел в своей плотной полотняной куртке и не хотел её снимать, боясь потерять это дивное ощущение тепла.
В таверне меня ждал сюрприз в лице Онмунда. Маг, тоже удивившийся моему появлению, объяснил, что за то время, что я сидел в Высоком Хротгаре, он успел заглянуть в Вайтран, пообщаться на тему драконов с Фаренгаром, добраться до Коллегии в Винтерхолде и вернуться в Айварстед уже в сопровождении группы магов, чтобы совместными усилиями попытаться понять, что из себя представляет местный дракон.
Магов вместе с Онмундом было четверо: Толфдир, крепкий смугловатый старик-преподаватель с совершенно седыми волосами и бородой, Маркурио – молодой мужчина лет двадцати пяти, и Фаральда – эльфийка (альтмерка или босмерка – я их друг от друга не отличал) с причёской в виде двух смешных хвостиков.
- Стражники говорят, что уже с седмицу дракона никто из них не видел, - поделился новостями Онмунд, когда я вышел к ним часа через два, отмывшись в двух бочках горячей воды от двухмесячной грязи и кое-как сбрив опасной бритвой успевшую отрасти бороду, которая кололась и мешала жить, после чего почувствовал себя совершенно счастливым и безумно голодным. А когда прислужница в таверне принесла мне миску наваристых капустных щей, большой ломоть свежего хлеба и кружку медовухи, я почувствовал себя на вершине блаженства.
- Ждох, - предположил я, запихивая в себя щи.
- Почему ты решил, что он сдох? – Онмунд, однако, не удивился.
- Он мертвечиной вонял, как труп, - объяснил я между двумя ложками.
- Мы тоже надеемся, - кивнул Онмунд, - что он сдох.
- Это ты надеешься, - тряхнула хвостиками Фаральда, - а мы надеемся посмотреть на живого дракона.
- Хороший дракон – это мертвый дракон, - возразил я.
- Фьодор, - она живо развернулась ко мне, - это ты видел и живого дракона, и мёртвого. А мы их видели только на картинках. И нам интересно посмотреть на них и на живых. А потом можно и на мёртвых.
- А кроме этого, - добавил Толфдир, - у живого существа легче прощупать магический фон, чем у мёртвого.