Идти далеко нам не пришлось. Пропетляв минут пять по извилистым катакомбам, мы вышли в довольно просторный и высокий зал с рядом вертикальных ниш вдоль стен, столов по центру и деревянными, частично прогнившими пандусами, ведущими на балконы, тянущиеся по верху стен. Кромешную тьму, которая царила в катакомбах, здесь разгоняло несколько факелов, крепящихся к стенам, и лампы на цепях под потолком. И по всему залу были разбросаны тела неудачливых искателей приключений, на всех были резаные раны, и повсюду была разбрызгана и разлита кровь, уже загустевшая, почерневшая и частично высохшая. Смерть, похоже, для всех наступила от потери крови, по крайней мере, мраморно-белый цвет кожи, насколько я помнил с университетских лекций по медицине, был признаком именно критического обескровливания организма.
Среди свежих трупов мы обнаружили и пять мумий, одна из которых, с проломленным черепом и отсечённой ногой, ещё шевелилась и пыталась дотянуться до грубого ржавого меча, валявшегося в нескольких метрах от неё. Глаза у неё были наполнены неестественно ярким голубым светом.
Я поднял с пола меч, к которому тянулась мумия. Он был древним, треснувшим, проржавевшим так, что куски лезвия при малейшем нажатии просто отваливались. Я осмотрел его, потом подошёл к ближайшему трупу – бородатому мужику шкафообразного сложения, и резанул этим мечом ему по животу.
- Что ты делаешь? – не понял Онмунд.
- Все драугры, - в ответ спросил я, - вооружены такими мечами?
- У некоторых – двуручники, - ответил он. – Но если ты имеешь в виду стиль и качество – то да, все.
- Не драугры людей убили. Этот меч оставляет рваные раны. На трупах раны с ровными краями. Они дрались друг с другом…
- Драугры! – Лидия схватилась за меч, а мы резко развернулись в сторону, куда она показывала.
Один, два, три… В общей сложности я насчитал их шесть – шесть одетых в доспехи мумий с неестественно голубыми глазами, с мечами и луками, появившихся на балконе. Мы быстро осмотрелись – путь назад, к счастью, был открыт. Не то что бы драугры были страшными, хотя в полутьме гробницы ходячие мертвецы – зрелище не для слабонервных. Нет, сами по себе особо страшными они не были, но от них веяло чем-то… чем-то жутким, замогильным, так что первым моим порывом, затмившим всё сознание, - было бежать, бежать прочь отсюда, не разбирая дороги, бросив остальных – пусть сами спасаются… Я уже было дёрнулся, но Онмунд перехватил меня за локоть. Это привело меня в чувство. Я устыдился собственного малодушия и готовности бросить друзей на произвол судьбы и попытался придушить владевший мной животный ужас. Не то чтобы я сильно в этом преуспел, но в руки я себя взять смог.
- Мастера, - прицокнул языком Маркурио, рассматривая хозяев крипты. – Откуда они взялись? Шестеро – и все сильные. Этих с одного щелчка не убьёшь. Предлагаю драпать, пока не поздно.
- Трупы обыскать надо, - возразила Фаральда.
- Мародёр ты мой, - огрызнулся Маркурио, - жила ты до этого без их золота, проживёшь и дальше.
- Документы у них могут быть!
Пока они препирались, делать ноги стало поздно – драугры сбежали по пандусам и уже быстро направлялись к нам. В руках одного из них полыхали молнии. Маги обменивались короткими репликами, торопливо оговаривая тактику, Лидия выскользнула вперёд, готовясь первой принять бой и оттянуть врагов на себя, чтобы дать магам возможность бить издалека. Я тоже уже собирался вытащить свой меч – толку от меня с мечом будет немного, если будет вообще, но не стоять же в сторонке в то время, как друзья будут от них отбиваться – но потом мне в голову пришла мысль. Драугры – существа разумные, остатки разума у них должны быть: раз уж содержимого их черепушек хватает на размахивание мечом и, более того, магию, то неужели нельзя попытаться с ними договориться? Идея мне самому казалась идиотской, но почему бы не попробовать? Хотя бы для того, чтобы следующий раз точно знать, что цивилизованного общения они не признают.
Я бросился к драуграм, отмахнулся от Лидии, попытавшейся меня остановить, и, оказавшись перед противником, выставил вперёд руки и крикнул:
- Стойте!
Они остановились, как на стенку налетев, и я услышал сзади ошеломлённое Лидино: «Ой». Драугры смотрели на меня тоже ошеломлённо, как если бы с ними человеческим голосом заговорил волк или медведь.
- Стойте, - повторил я, лихорадочно подбирая слова. – Мы не грабить пришли. Мы пришли… узнать, что случилось с этими людьми, - я показал на трупы.
Драугры переглянулись между собой, потом снова уставились на меня, явно ожидая продолжения.
- Позвольте, - я приободрился, - мы заберём у них… э-э-э… деньги…
Один из драугров сделал шаг вперёд и, полыхнув глазами, покачал головой.
- Вы хотите, - уточнил я, - чтобы мы оставили золото здесь?
Он кивнул.
- Тогда позвольте нам забрать у них бумаги и документы, - я постарался придать своему голосу твёрдости. – Правда, нам очень они важны.
Драугр колебался.
- Мы обещаем, - продолжал давить я, - что оставим вам их золото, оружие… Мы ничего не возьмём в гробнице. Мы возьмём только их документы.
Драугр ещё несколько мгновений подумал, потом переглянулся с остальными своими спутниками и кивнул. Я махнул ребятам рукой. Те, вопреки моим ожиданиям, быстро пришли в себя, «отвисли» что называется, и ретиво побежали обыскивать трупаки.
Улов оказался так себе – четыре блокнота и два письма. А затем раздался приглушённый возглас Онмунда откуда-то из-под стола:
- Здесь живой!
Мы рванулись туда. Краем глаза я отметил, что Лидия не побежала со всеми, а достала меч и осталась на стрёме. Эх, чудо, а не человек. Что бы мы без неё делали?..
Живой оказалась женщина в кожаных доспехах, лежавшая, скорчившись, в луже собственной крови. Она была без сознания, с многочисленными колотыми и резаными ранами. Фаральда, наш главврач, бегло осмотрела её, покачала головой, что-то на пару с Маркурио помагичила над ней, а потом отправила меня спрашивать разрешения хозяев забрать этот недотруп с собой. Переговоры закончились тем, что мы вывернули всё золото из карманов раненой, оставили его горсткой на полу, я взвалил женщину себе на плечи, и мы отправились назад.
========== Глава 12. Устенгрев. Часть 3. Рог Юргена. ==========
В раненой, когда её вынесли на белый свет, я с удивлением признал ту самую бабу из ривервудского постоялого двора, которую встретил потом в Айварстеде. Возиться с ней пришлось долго, ран на ней было больше двух десятков, и потеря крови у неё была огромна. Вены не просматривались, пульс прощупывался только на сонной артерии, и даже Фаральда не была уверена, что мы сможем её вытащить.
Когда мы промыли, зашили и перевязали ей раны и влили в неё два флакона лечебного зелья, солнце уже перевалило за полдень, и пришёл в себя наш первый пациент. Он оглядел нас мутным взглядом и попросил пить. Пил он долго и много, вылакал литра три – и как в него столько влезло? – потом сиплым голосом поинтересовался, что с остальными. Онмунд в двух словах рассказал ему о судьбе остальных его товарищей и спросил, что произошло в крипте.
- Помутнение рассссудка, - свистящим говором сумрачно ответил он. – Гроза началассссь, вссссе сссспряталиссссь в крипту, а потом… Потом что-то нашло, сссстали ссссоритьсссся, сссссхватилиссссь за оружие и перебили друг друга.
- То есть, - недоверчиво переспросил я, - на вас не нападали?
- Не нападали, - грустно подтвердил ящер, - ссссами ссссплоховали…
- Бывает такое, - хмуро объяснил мне Маркурио. – Пару лет назад я с приятелем тоже полез в какую-то крипту ночевать, и на нас тоже что-то нашло. Вроде, всё нормально, а потом он говорит какой-то пустяк, который ты воспринимаешь как смертельное оскорбление, хватаешься за оружие… Ну, в моём случае, за магию, и не отдаёшь себе отчёт, что творишь. И приходишь в себя, только когда его труп падает к твоим ногам…