Усмешку мою заметили и не оценили. Вырвали клочок ткани, стремительно развернули к себе спиной, и через несколько мгновений повернули обратно. Как будто я и без этого что-то успела не разглядеть.
— И где только их откопала, — пробурчал себе под нос ректор.
Но я услышала. Услышала и уверилась во мнении о том, что ректор Аделари настоящий извращенец. Адекватный ведь мужчина не станет носить такое белье. Не то, что бы я много мужского белья перевидала, но пару раз оказывалась в мужской раздевалке. Чисто случайно, разумеется.
— И зачем вам мое белье? — требовательно поинтересовался ректор, сложив руки на массивной груди.
Хватать меня пока не собирались, душу вытрясывать тоже. Уже успех. Осталось только придумать правдоподобную ложь. Ведь в правде признаваться нельзя, ни в коем случае. Да, на Джеймса я была сейчас зла. Но сдавать друзей нельзя. И признаваться в участии в такой глупой авантюре тоже не желательно. Тогда на мне раз и навсегда поставят клеймо недалекой особы. А у меня еще пары начнутся у магистра Аделари в следующем семестре. И с этим клеймом придется ой как нелегко.
И что же делать? План созрел в голове за секунду. Лучше же казаться просто немного странной, чем недалекой отбитой дурой.
— Понимаете, магистр, — бросила скромный взгляд на ректора из-под челки, — Дело в том, что я вас люблю.
А что? По-моему, лучшее лекарство в любой ситуации. Обескуражить и смягчить противника.
— И? — протянул мужчина, приподняв черную бровь, — Это не объясняет вашего нахождения здесь.
Этот ректор бракованный. Ни капли удивления, смущения или сочувствия. Будто ему в любви признаются по сто раз на дню.
— Я так отчаялась привлечь ваше внимание, — продолжила врать я, — Что решилась на приворот.
Еще один взгляд из-под ресниц, чтобы проверить, клюнул или нет. Вид у ректора по-прежнему невозмутимый.
— А для приворота нужно белье объекта воздыхания, — выдала, грустно вздыхая.
Все, поверил или нет, врать дальше не будем. Строго стоим на своем. Влюблена, отчаянна, и точка.
— М-да?
Все же не поверил.
— И где вы такой интересный приворот нашли?
Признаю поражение и готовлюсь писать завещание, когда сильные руки меня неожиданно подхватывают. Подхватывают и несут в сторону, противоположную от выхода. А вскоре и вовсе сбрасывают на кровать. И моя, оголившаяся во время полета, спина соприкасается с холодным шелком.
Это что еще такое?!
Но возмутиться вслух не успеваю. Просто на меня сверху опускается полуобнаженное разгоряченное тело, а хриплый голос с легким акцентом приказывает:
— Целуй.
Глава 3
Вместо того чтобы следовать неприличному в академических кругах приказу, тупо уставилась в черные немигающие глаза и выдала красноречивое:
— А?
Повторять для особо одаренных ректор не спешил, а просто накрыл губы одной опешившей от такого поворота событий адептки своими.
Этот поворот событий был лучше того, что я себе успела нарисовать в голове, но тоже мало прельщал. И как теперь улизнуть?
Губы магистра Аделари были сухими, горячими и очень даже мягкими, чего не скажешь на первый взгляд. Да и целовался он не в пример лучше, чем адепты. Может задержаться ненадолго? Чисто в исследовательских целях, не более.
Да и если брыкаться сейчас начну или кусаться, то все, пиши пропало. Плакала моя легенда про неземную безответную, ну или не совсем безответную, любовь. Влюбленные девушки из кровати любимого стрелой не вылетают.
Пока я отвлеклась на внутренние терзания, ректор перешел к активным действиям и начал расстегивать рубашку у меня на груди. А вот теперь ситуация выходит из-под контроля. Замерла под мужским телом, стараясь собраться с духом и начать операцию по возвращению своей пятой точки в родные пенаты.
Мужчина на мне, казалось, моей реакции не замечал. Оставил, наконец, мои губы в покое и хрипло выдохнул куда-то в шею, опаляя горячим дыханием:
— Ну и долго мы будем притворяться, адептка Реймонд?
Смысл сказанного дошел до меня не сразу. А когда дошел, то у меня мурашки пробежали по затылку. И я осознала сразу две плохие новости. Во-первых, меня раскусили еще до того, как я начала говорить. А, во-вторых, ректор и по совместительству декан факультета тайной канцелярии откуда-то знал мое имя. И вот это было уже очень-очень плохо.
Пока я лежала на кровати и пыталась провалиться сквозь землю, ректор Аделари одним рывком поднялся с кровати и отошел к шкафу.