— Очень может быть.
— Знаешь, ты не очень-то подходишь под фамильные требования.
— Почему это?
— У тебя пока вроде ничего кривого нет.
— Ну, может, мне повезет. И меня тоже назовут Красивым.
***
В деревне их встретили радушно. Генри объяснялся с местными на хёйт, сложном горном диалекте, в котором было сорок три разных названия для пасмурной погоды. Джоан с любопытством рассматривала странные круглые хижины, попыталась упасть в колодец и жутко перепугалась при виде стада свиней.
Генри не стал объяснять, что за девочку он везет с собой, сказав только, что та едет обучаться у Сагра. Пастухи понимающе кивали и смотрели на принцессу со странной смесью сочувствия и уважения. Джоан этих взглядов не замечала — слишком много интересного было вокруг.
На следующий день им предстояло пройти совсем немного — до дома Сагра от деревни было примерно полдня пути. Почти сразу нужно было перейти вброд горный ручей, не широкий, но бурный, и ледяной в любое время года — но Генри заметил, что ледяная вода меньше смущает нежную и хрупкую принцессу, чем его. Впрочем, он давно понял, что она не такая нежная и хрупкая, как кажется на первый взгляд.
За ручьем тропа подходила к отвесной скале, и дальше долгий подъем вел с одной каменной ступени на другую — пока не выходил на небольшую площадку с домом. Сруб, клеть и хлев по северной традиции стояли под одной крышей, покрытой дерном — по-осеннему бледная трава смотрелась легкомысленно на фоне суровых скал.
Когда Генри и Джоан подошли к дому, их встретил очень худой мужчина невысокого роста. Его можно было бы назвать стариком — судя по глубоким морщинам на темном лице и седым волосам, — но жилистое тело выглядело сильным, а скупые движения были точными и уверенными.
— Здравствуй, Сагр, — тихо поприветствовал его Генри, подходя к крыльцу.
— Здравствуй, Генри, — голос Сагра был сухим и твердым, как скалы, которые их окружали. — Кого ты привел ко мне? — спросил он, глядя на Джоан.
В этот момент она посмотрела ему в глаза. Сагр вздрогнул. Слегка прищурился, а его лицо на мгновение стало очень напряженным. Генри краем глаза посмотрел на Джоан — и замер. Он опять отчетливо видел крылья.
Они одновременно громко выдохнули — Сагр и Джоан, — и одновременно стали чуть бледнее.
— Ясно, — сказал Сагр коротко. — Входите оба.
***
Сагр сложил ладони и положил подбородок на отставленные большие пальцы.
— Принцесса.
— Да. Принцесса.
— А дракон серебряный. Не черный, не серый, не бурый.
— Серебряный.
Мастер драконов задумчиво выдохнул в пальцы.
— С этим что-нибудь можно сделать? — спросил Генри.
Сагр поднял глаза и внимательно посмотрел на него.
— А я не знаю, — сказал он очень спокойно. — Ты понимаешь, что все, описанное тобой, — в принципе невозможно?
— Но...
— Подумай, Генри. Начать можно хотя бы с того, что дракон серебряный. Ты хорошо знаешь, что они не бывают такого цвета.
Генри покачал головой.
— Бывают.
Сагр слегка поморщился.
— Бывает, — уточнил он с ударением на «е». — В единственном экземпляре. По неподтвержденным слухам. Но даже если такой дракон существует, то человека, который сможет жить с ним внутри и при этом оставаться в полном рассудке, по определению существовать не может. Даже если этот дракон и серебряный.
— Но Джоан существует. И в ней точно сидит дракон.
— Сидит, — согласился Сагр. — Но это означает лишь, что по какой-то причине он не хочет ее полностью подчинять себе. Пока что.
— Не хочет... или не может? — осторожно спросил Генри.
Сагр долго молчал.
— Это-то нам и надо выяснить, — заметил он наконец тихо.
***
Они стояли у начала тропы, спускавшейся вниз вдоль скалы. Генри был бодр и собран, Сагр — спокоен и невозмутим. Джоан молчала и теребила выбившиеся из косы пряди. Сильный ветер, дувший из ущелья, все время бросал ей волосы в лицо.
— Ну, хорошо, — сказал наконец Генри, чтобы прервать повисшее молчание. Оно напрягало его. Генри пытался убедить себя, что ему совершенно необходимо уйти — и, хотя доводы были вполне вескими, а причины — очевидными, какое-то неясное неприятное чувство все же не отпускало его. — Мне пора.
Сагр кивнул. Джоан молчала.
Генри знал, что должен сказать ей что-нибудь, что-то ценное, ободряющее, или просто доброе — но все слова, которые приходили на ум, были неправильными. Поэтому он просто коротко кивнул им — и пошел.
Он успел спуститься на несколько ступеней, когда вдруг сзади раздался неясный шорох — а в следующее мгновение Джоан спрыгнула рядом с ним, аккуратно приземлившись на полусогнутые, и тут же выпрямилась.
— Ты обещаешь, что вернешься? — спросила она тихо и отчетливо.
— Конечно, я вернусь, — удивленно ответил Генри, но Джоан быстро помотала головой.
— Пообещай по-настоящему.
Генри внимательно посмотрел на нее.
— Я обещаю, что вернусь, Джо, — сказал он с нажимом. Она кивнула — развернулась — и исчезла из виду.
Генри еще немного постоял, пытаясь различить звук ее шагов — но услышал только шум ветра.
***
Когда Генри вышел из потайного прохода на верхнюю террасу Тенгейла, он все понял. Первым желанием было быстро спрятаться за дверью, пока никто его не заметил... Генри вздохнул — и вышел на террасу.
Часовые у дома не кинулись к нему сразу же и не попытались схватить — это был неплохой знак. Однако навстречу вышел человек, и в сгущавшихся сумерках Генри безо всякого удовольствия разглядел полное лицо Бертрама, офицера тайной службы короля.
— Лорд Теннесси, — с легкой насмешкой поприветствовал его Бертрам. Генри еле заметно поморщился. Он вообще довольно равнодушно относился к своему титулу — а в такие моменты и вовсе предпочитал, чтобы его звали как-нибудь по-другому. Какой смысл быть лордом, если все, что тебе за это полагается — это либо презрительная насмешка, либо ненависть и зависть?
— Полковник Бертрам, — вежливо поприветствовал шпиона Генри.
— Будьте добры, проследуйте за мной.
Бертрам отвел Генри в главный зал Тенгейла. Возле камина, в котором языки пламени поднимались соответственно высоко, стояло несколько человек — в том числе король и леди Теннесси.
Генри стало немного нехорошо. Но не при виде короля — куда больше его волновало выражение лица матери. Оно было очень вежливым и очень спокойным. И это было очень, очень плохо.
— Теннесси, — сухо произнес король, когда Генри вошел.
Ну хорошо. Предположим, короля тоже следовало опасаться.
— Где моя дочь?
Генри мысленно сосчитал до десяти, прежде чем ответить. Необходимо было, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Потому что единственное, что могло его сейчас спасти — это полная убежденность в собственной невиновности.
— Ваша дочь находится на обучении у Сагра, Мастера драконов. Она не проинформировала вас о своем отъезде, ваше величество?
Пожалуй, это был перебор. Король покраснел и гневно засопел.
— Проинформировала, — проворчал он мрачно. — Вот. Полюбуйся.
Король протянул ему маленький клочок бумаги. Генри напрягся. Судя по размеру, записка была не очень пространной. Он осторожно развернул ее и прочел следующее.
Дорогой папа!
Я сбежала с Генри Теннесси, потому что хочу поехать на север изучать драконов. Пожалуйста, не сердись и не переживай. Все отлично. В этой истории нет ни слова лжи, любой может проверить, если захочет, где я, а у меня в башне хватает разных странных книг, чтобы всякий убедился, какая я странная девочка. Не расстраивайся. Со мной все будет хорошо. Я люблю тебя.
Джоан.
P . S . Генри прекрасный, поэтому даже не думай о том, чтобы сердиться на него. Иначе я рассержусь на тебя. Очень сильно рассержусь.
Генри смотрел на записку значительно дольше, чем было необходимо, учитывая ее длину.