Королевская армия покинула окрестности Стетхолла, фургончики Клары переместились в окрестности лазарета — она стала снова привычно оценивала риски, прибыль, издержки и непредвиденные расходы, когда однажды утром ей пришло письмо. Клара внимательно посмотрела на печать, покачала головой, вскрыла его. Оно оказалось весьма немногословным.
«Госпоже Бринн — для исполнения мечты».
В письме лежал сложенный в несколько раз вексель. Клара медленно развернула его.
— Да здравствует королева, — прошептала она тихо, глядя на цифры, выведенные крупным ровным почерком.
***
Бертрам привык, что королева всегда заявлялась к нему в шатер без спроса, причем заявлялась неожиданно и нагло, всякий раз выводя его из себя этой показушностью. Он пытался намекнуть, что ему такое положение дел не нравится — но без особого успеха. Потом она его вообще чуть не придушила, задушив при этом всякое желание спорить — а затем случилось Бронсдли, после которого все изменилось. И все это чувствовали. Но Бертрам никогда бы не подумал, что изменилось настолько.
В тот день он получил вести от южной границы. Плохие вести. Бертрам уже собирался пойти разыскивать королеву — но, подходя к шатру, увидел у входа ее саму. Королева не спряталась внутри, не выпрыгнула на него из темноты, не окликнула со спины — стояла, как все нормальные люди, на виду, так что ее высокую фигуру было заметно издалека. Бертрам удивился. И насторожился. Подошел к королеве, склонил голову в легком поклоне — и окончательно изумился, услышав вопрос:
— Мы можем поговорить?
Он даже не сразу вспомнил, что нужно поднять голову.
— Бертрам? Ты уснул? — окликнула она его чуть резче, и он почти с облегчением вздохнул — это была королева. Не подменили.
— Разумеется, ваше величество, — кивнул он, откидывая полог и жестом приглашая ее войти.
Внутри Бертрам, на мгновение помедлив, направился к оставленным с прошлой ночи бутыли и кубку. Кубок был один, и он обернулся к королеве — но она покачала головой до того, как он успел спросить.
— Вы никогда не пьете? — не удержался он.
— Никогда.
Бертрам кивнул, налил себе. Королева опустилась в небольшое карло, которое он специально завел у себя на случай ее визитов, ему остался табурет.
— Я слушаю, ваше величество, — сказал он, когда молчание стало слишком затягиваться.
— Нам нужно поговорить, — тихо произнесла королева, и Бертрам мог бы съязвить, что об этом уже догадался — но он видел ее глаза и понял, что она имеет в виду. И она была права.
Им нужно было поговорить. Честно. Без недосказанностей и двусмысленностей. Он понял это после Бронсдли, понял, что против нее нельзя играть, даже немного. Только вместе.
И для этого нужно было все рассказать.
Ну или почти все.
— Я так понимаю, — проговорил Бертрам, отпивая глоток и глядя королеве в глаза, — я первый?
Она кивнула.
Он снова отхлебнул, поморщился, и, не отрывая взгляда от вина на дне кубка, начал:
— Я подослал к вам Гаррета Уилшоу. Приказал ему, чтобы он постарался... втереться к вам в доверие. Так близко, как это возможно. Я часто использовал его раньше, когда нужно было искать расположения у женщин, у Гаррета был большой опыт и ни одной неудачи. Но с вами не получалось. Во всяком случае, я так считал.
Он рискнул поднять глаза — слишком любопытно было увидеть выражение ее лица. Королева усмехнулась — грустно, но не зло.
— Я догадалась, — сказала она спокойно.
— Тогда?..
Она покачала головой.
— После. Когда ты стал слишком внимательным и заботливым.
Бертрам недоверчиво нахмурился.
— Окунание головой в реку считается теперь излишней заботой?
— Да, — королева снова усмехнулась.
Бертрам снова опустил взгляд на дно кубка. Да, с ней стоило быть честным.
— Продолжай, Бертрам. Это ведь не все.
Он вздохнул.
— С момента нашей встречи я состою в переписке с Уорсингтоном. И сам посоветовал ему до последнего скрывать в столице вести о вашей армии. Разумеется, слухи появились довольно быстро — но только как слухи. Официально о вашем возвращении объявили только после Бронсдли.
— Почему ты это посоветовал?
— Я не знал, чем все закончится здесь, — Бертрам снова посмотрел королеве в глаза. — И не знал, почему вы сами объявились не в столице. Дело же было не в том, что Лексли оказался на тот момент ближе, верно?
— Верно. А ты бы на моем месте куда направился?
— К Лексли, — не раздумывая ответил он.
Королева с улыбкой сделала жест рукой, как бы говорящий «вот видишь».
— Но у меня есть опыт в подобного рода делах, — возразил Бертрам. — У вас, насколько мне известно — нет.
— Нет, — согласилась королева. — У меня вообще опыта очень мало. Но зато я отлично умею делать вид, что он у меня есть.
Бертрам вопросительно приподнял брови. Королева улыбнулась.
— Я не умею управлять страной. Командовать армией. Ходить в разведку. Я даже не умею фехтовать, — она улыбнулась еще шире.
— Но... — Бертрам вспомнил «Хильду» королевы, рассказы от том, как она сражалась под Бронсдли...
— Я не умею фехтовать, — повторила она. — Знаю некоторые приемы, позиции, правильные движения и шаги. Все то, чему можно выучиться за несколько месяцев. Но я — не фехтовальщик. Просто там, где обычным людям нужно мастерство, я использую скорость и силу. Требуется ли большой талант, чтобы победить в бою улитку?
Бертрам молчал. Честный разговор обещал открыть ему больше, чем все попытки подобраться к королеве до того.
— И это опьяняет. Быть сильнее всех, быстрее всех. Заставать врасплох в темноте, бесшумно подкрадываться. Вселять страх.
Бертрам внимательно смотрел на лицо королевы— так похожее на лицо брата и одновременно совершенно другое.
— Но вчера ночью я наконец узнала, как выгляжу в глазах других, — она провела пальцами по тонким губам. — Когда услышала самые последние слухи о себе.
— Какие слухи?
— Что я в обличье дракона сожгла армию имперцев.
Бертрам удивленно смотрел на нее.
— Но ведь это правда, — возразил он.
— Нет.
— Но вы сами сказали, что армии там нет!
— Потому что оттуда она уже успела убраться! Как думаешь, с какой скоростью люди будут улепетывать от извергающего огонь дракона?
Бертрам переваривал ее слова.
— А сожженные поля? — осведомился он наконец.
— Нужно же было что-то сжечь, — сухо заметила королева.
— И армию вы не трогали?
— Нет.
— По какому же поводу вы страдали там, у реки?
— По поводу смерти человека, в которого ты очень хотел меня влюбить, — усмехнулась королева. — Я ведь молодая девушка, Бертрам, забыл?
Бертрам снова промолчал — чтобы не выругаться ненароком.
— Знаешь, что меня поразило? — тихо спросила королева. — Не то, что вы так обо мне думали. То, как легко вы это приняли — как само собой разумеющееся. Я вдруг поняла, какой образ сложился у вас в голове. И как много я приложила усилий, чтобы он стал именно таким.
Бертрам посмотрел на дно кубка — там было пусто. Он налил себе еще вина и сделал большой глоток.
— Если армия уцелела, то у меня плохие новости, — сказал он наконец, взглянув на королеву. Она приподняла тонкие брови.
— Сегодня я узнал, что к столице направляется еще одна армия. Если эта уцелела, они в скором времени встретятся и пойдут вместе.
— Сколько?
— Не меньше пятнадцати тысяч.
Теперь королева долго молчала.