— Ты считаешь, что я должна была их сжечь? — спросила она наконец глухо.
Бертрам ответил не сразу. Он понимал, что от его ответа зависит весь исход этого разговора. Очень важного разговора.
— Я считаю, — медленно проговорил он, — что у нас есть проблема. И нам нужно придумать, как ее решить.
Королева слегка усмехнулась.
— Ты не сказал главного, Бертрам, — она слегка прищурилась, и он снова напрягся, зная, что она спросит. — Зачем ты здесь?
— Чтобы решать проблемы, — ответил он, стараясь чтобы голос звучал невозмутимо.
И это было правдой. Почти.
Я буду звать тебя Джоэл
Гасу с самого начала не нравилась эта идея. В конце концов — он всего лишь портной. Подмастерье портного, если уж быть точным. Его дело — отмерять и отрезать. Семь раз отмерять — и семь раз отрезать, потому что времени на излишнюю внимательность всегда не хватало. А в последние дни в их мастерской его не хватало катастрофически.
И вот теперь вместо того, чтобы мерить и резать, он должен был ехать на линию фронта, на самую что ни на есть передовую, чтобы передать письмо от мастера Ститча, причем лично в руки королеве. Гас был сильно не в восторге. Уже одно только путешествие казалось средоточием всех возможных несчастий. На дорогах — мародеры, в деревнях — испуганные крестьяне. В лесах — патрули. Гас мысленно рисовал себе десяток картин своей гибели, каждый раз, впрочем, не лишая их героического, а порой и романтического оттенка. И вот наконец он добрался, но вместо теплого ужина и крепкого сна в награду за все его лишения (большей частью вымышленные, но все же), он стоял почти в полной темноте под проливным дождем. Мило.
Когда Гас прибыл в лагерь королевы, ему, разумеется, пришлось пройти все возможные мытарства, которые только выпадают на долю предполагаемого лазутчика. Его обыскали с головы до ног, обругали не меньше, и только потом отвели к молодому знатному мужчине из командования. Тот, услышав, от кого и к кому приехал Гас, пригласил Гаса проследовать за ним. Они шли по лагерю, пробираясь между костров и обозов, и наконец пришли к огромному, роскошному шатру, с золотыми кистями на входе и жизнерадостным флажком наверху. Гас уже собирался войти, но офицер свернул в сторону, обошел шатер и остановился у невзрачного вида палатки, которая, наверное, могла бы называться шатром, если бы не стояла под боком у своего величественного соседа. Мужчина осторожно заглянул внутрь, потом повернулся к Гасу.
— Никого нет. Боюсь, придется вам подождать здесь.
Гас с недоверием покосился на палатку.
— Но, сударь, у меня послание к самой королеве...
— Я знаю, — ответил мужчина несколько удивленно. — Вот и ждите ее.
— Здесь?.. — не выдержал Гас, но тот уже ушел.
Вокруг не было ни души, даже свет от костров был заслонен громадным шатром справа. Пошел дождь, и Гас мгновенно промок насквозь. Он уже подумал о том, чтобы вернуться и найти кого-нибудь более толкового, как вдруг заметил фигуру слева, в тени деревьев. Человек подошел к Гасу, и при слабом свете угасающих сумерек он увидел, что это была женщина.
Гас знал, что в армию иногда брали женщин. Он мало размышлял об этом раньше, но сейчас ему почему-то пришло в голову, что такое положение дел — очень неправильное. Нечего бабам делать на войне.
Подошедшая женщина была довольно высокой, ростом с Гаса. Темные мокрые волосы доставали ей до плеч. Она была одета в тунику того же неопределенно серого цвета, что и палатка, почерневшую на плечах от воды, плотные темные штаны и очень высокие сапоги, достававшие почти до бедра. Гас профессиональным взглядом сразу заметил разительный контраст между невзрачной простой одеждой и очень дорогой обувью.
Женщина внимательно смотрела на Гаса. У нее были усталые глаза, которые бы можно было назвать большими, если бы не слабый прищур, скрывавший отчасти их выражение.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она тихо, но очень отчетливо.
— Жду королеву, госпожа, — ответил Гас вежливо. Судя по тону женщины, она была отнюдь не из рядовых.
— По поводу?
— У меня для нее письмо.
— От кого?
Гас на мгновение замялся, но внимательные глаза женщины не давали соврать.
— От мастера Ститча.
— О, — ее лицо слегка оживилось. — Идем, — и с этими словами она прошла мимо него к палатке и, слегка пригнув голову, исчезла внутри. Гас немного постоял, не зная, что ему делать, наконец пожал плечами и последовал за ней. Внутри, по крайней мере, должно было быть не так мокро.
Обстановка палатки соответствовала внешнему виду — кроме узкой койки и дорожного сундука внутри не было ничего. Дождь громко барабанил по ткани над головой. Впрочем, Гас мог выпрямиться внутри почти в полный рост, задевая потолок только там, где он провис от скопившейся воды. Женщина шлепнула рукой по потолку, отчего по стенам с шумом обрушились потоки, и повернулась к Гасу с выжидающим видом.
— Ну? — она протянула руку.
— Что? — не понял он.
— Письмо.
— Простите, сударыня, но мне велено отдать его лично королеве, — пробормотал Гас, инстинктивно потянувшись рукой за пазуху и проверяя, на месте ли письмо.
Женщина раздраженно вздохнула и вдруг в одно мгновение подскочила к Гасу. Он не успел ничего понять, но в следующий момент она уже распечатывала письмо, сидя на кушетке. Гас возмущенно рванулся к ней, но она подняла на него глаза, и он замер на месте.
— Это письмо для королевы! — воскликнул он, не смея подойти, но и не в силах сдерживать себя.
Она как-то странно на него посмотрела, потом снова опустила взгляд на письмо.
— Не волнуйся, — сказала она тихо. — Мне позволено читать всю ее корреспонденцию.
Гас продолжал стоять на месте, гневно сопя, пока женщина проглядывала письмо. Несмотря на свое возмущение, он все же удивился тому, что женщина может что-то прочитать в таком полумраке. Сам он с трудом мог различить ее лицо.
— Отлично, — заметила женщина так же тихо, дочитав письмо, резко встала и тут же вышла из палатки. Гас поспешил за ней. Он твердо решил не спускать с письма глаз. Было непонятно, какую такую секретную информацию может содержать письмо от его мастера, но Гасу откровенно не нравилась эта женщина и то, как она себя вела.
«Возможно, она замышляет заговор против королевы, — подумал он, пытаясь поспеть за быстрыми шагами женщины, — и, может быть, я именно тот, кто сумеет его предотвратить...»
Женщина обогнула большой шатер и безо всяких колебаний вошла внутрь. У Гаса немного отлегло на сердце. Возможно, она просто прочитывает все письма прежде, чем отдавать их королеве? Вдруг это наперсница ее величества, доверенное лицо? Это объясняло близость палатки к королевскому шатру.
Женщина скрылась за пологом, завешивающим вход, и Гас, не раздумывая, вошел следом. В отличие от палатки, в которой было еще темнее, чем на улице, шатер был ярко освещен изнутри, пол устилали шкуры, а посередине стоял громадный стол, заваленный картами и прочими бумагами. С одной стороны стояло высокое зеркало — настоящее зеркало в позолоченной раме, а с другой — огромная кровать с балдахином. И на этой кровати сидел толстый мужчина в исподнем. Гас страшно смутился, и хотел было бежать вон, чувствуя, что его глаза созерцают нечто совершенно неподобающее, но беглый взгляд на женщину убедил его, что в данной картине по крайней мере нет ничего удивительного.
— Бертрам, — спокойно сказала она своим странным тихим голосом. — У мастера Ститча все готово.
Пока она говорила, мужчина встал с постели и накинул на себя халат тяжелого бархата. У Гаса опять возникло нехорошее предчувствие. По всей видимости он — фаворит королевы. Но что, если этот Бертрам на самом деле в сговоре со странной женщиной, и они вместе замышляют переворот или еще что-нибудь в этом духе?
— Откуда вам это известно? — спросил Бертрам недоверчиво.
— Он прислал письмо вот с этим очаровательным юношей, — женщина невозмутимо кивнула на Гаса, как будто его присутствие здесь было само собой разумеющимся. Гас слегка зарделся и попытался расправить сутулые плечи. Переворот переворотом, но ему было приятно.