Странное поведение дракона сделало особенно приятным ответ сэра Эдварда. Фернау принес письмо прямо на поле, куда они опустились после утреннего полета. Лоуренс прочел Отчаянному вслух, что джентльмен рад будет принять их в любое время и что найти его можно на берегу близ купальных прудов.
— Я совсем не устал, — заявил Отчаянный, которому не меньше Лоуренса хотелось узнать, какой он породы. — Полетим хоть сейчас, если хочешь.
Его выносливость в самом деле росла с каждым днем. Лоуренс решил, что в случае чего они отдохнут по дороге, и снова сел на дракона, не став переодеваться. Отчаянный несся, как вихрь. Всадник припал к его шее, щурясь от ветра.
Не прошло и часа, как они спустились витками на каменистый морской берег, разогнав купальщиков и торговцев. Лоуренса немного ошеломила такая встреча, но не стоило винить себя в том, что глупые люди испугались одетого в сбрую дракона. Он потрепал Отчаянного по шее, отстегнулся и слез.
— Ты побудь здесь, а я пойду поищу сэра Эдварда.
— Хорошо, — ответил дракон рассеянно — его уже заинтересовали устроенные на берегу пруды с очень чистой водой, окруженные каменной россыпью.
Долго искать не пришлось. Не пройдя и четверти мили, Лоуренс увидел одинокую фигуру ученого — тот шел к ним сам, заметив всеобщее бегство. Они обменялись рукопожатием и парой любезных фраз — обоим не терпелось перейти к делу, и Лоуренс тут же повел сэра Эдварда к своему питомцу.
— Необычайное и очень милое имя. — Сердце у Лоуренса невольно екнуло от этих слов сэра Эдварда. — Обычно их называют пышно, на римский манер — но ведь большинство авиаторов получает своих драконов в гораздо более юном возрасте, и им свойственна некоторая высокопарность. Что может быть нелепее двухтонного винчестера, носящего имя Императориус! Но послушайте, Лоуренс, — как вам удалось научить его плавать?
Лоуренс взглянул и замер: Отчаянный без него залез в пруд и плавал там как ни в чем не бывало.
— Боже мой, он никогда раньше этого не делал! Он же мог утонуть! Отчаянный, вылезай сейчас же.
Сэр Эдвард с большим интересом следил, как Отчаянный подплывает к ним и выбирается на берег.
— Удивительно. Думаю, на плаву его держат те же внутренние пузыри, что позволяют драконам летать. Он вырос в открытом море и потому, должно быть, не питает природного страха к водной стихии.
Внутренние пузыри явились для Лоуренса открытием, но дракон уже подошел к ним, и он воздержался от дальнейших вопросов.
— Познакомься, Отчаянный: это сэр Эдвард Хоу.
— Здравствуй. — Отчаянный смотрел на ученого с не меньшим интересом, чем испытывал к нему новый знакомый. — Очень приятно. Можешь сказать, какой я породы?
Сэра Эдварда столь деловой подход ничуть не смутил.
— Надеюсь, что это в моих возможностях, — с поклоном ответил он. — Я попрошу тебя отойти чуть подальше, вон к тому дереву, и расправить крылья, чтобы мы могли лучше судить о твоем экстерьере.
Отчаянный охотно выполнил требуемое.
— Странно, очень странно, — сказал через некоторое время сэр Эдвард, — он держит хвост совершенно нехарактерным образом. Вы говорите, яйцо было найдено в Бразилии, Лоуренс?
— Боюсь, что не могу сказать вам ничего определенного на сей счет. — Сам Лоуренс ничего необычного в хвосте Отчаянного не видел. Правда, и сравнивать ему было не с чем. При ходьбе дракон поднимал хвост вверх и слегка им помахивал. — Мы взяли яйцо с французского корабля, который, судя по маркам на бочках с пресной водой, недавно побывал в Рио — но этим все мои сведения исчерпываются. Судовые журналы они выбросили за борт, а капитан, естественно, отказался сообщить мне, где они взяли яйцо. Думаю, что это место, учитывая длительность морского пути, находится все же не намного дальше Бразилии.
— Как сказать, как сказать. Есть подвиды, которые развиваются в скорлупе более десяти лет, средний же срок — двадцать месяцев. Бог ты мой!
Отчаянный в этот миг распростер крылья, с которых все еще стекала вода.
— Да? — с надеждой произнес Лоуренс.
— Крылья, Лоуренс! Крылья! — И сэр Эдвард бегом устремился к дракону.
Когда недоумевающий Лоуренс сам подбежал к ним, ученый с алчностью во взоре любовно поглаживал одну из спиц, составлявших костяк крыла. Отчаянный склонил к нему голову, но стоял смирно и как будто не возражал.
— Теперь вы узнали, кто он? — спросил Лоуренс осторожно: уж очень разволновался натуралист.
— Узнал? О нет. Я хочу сказать, что никогда не видел воочию представителей этой породы. В Европе едва ли найдутся три человека, которые видели. Один-единственный взгляд на него уже дает мне достаточный повод для обращения в Королевское Общество. Но крылья, а также количество когтей не оставляют сомнений. Это китайский империал — не знаю только, какого рода. Дивный экземпляр, Лоуренс!