Последнее соображение заставило Джима задуматься. Играли ли граф и Агата Фалон в обычные игры в интересах какой-то стороны или на кону стояло нечто большее? Принц Эдуард считал, что целью Агаты является сам король. Но, возможно, это еще одна загадка, в которой следовало разобраться. У Джима абсолютно не было времени на решение дополнительных проблем. Сейчас, мрачно подумал он, спускаясь по лестнице, неплохо бы отдохнуть от рождественских каникул.
— Угадай-ка, Энджи…— заговорил он, входя в свою комнату и видя, что Энджи, закрыв глаза, откинулась на спинку стула.
— Что? Что такое? — вскричала Энджи, широко раскрыв глаза. — Роберт…— Она вскочила со стула.
— Нет-нет-нет…— Джим жестом показал на стул. Внезапно он почувствовал себя виноватым, поняв, что Энджи воспользовалась выпавшей ей редкой минутой отдыха от собственных обязанностей.
Она опустилась обратно на стул, без особой нежности взглянув на мужа:
— Зачем ты меня разбудил?
— Извини, Энджи. Я не сообразил, что ты задремала.
Джим действительно огорчился. Но какой-то частью сознания он понимал, что, хотя сам полностью поглощен исполнением поручений Каролинуса, все это беспокойство о Роберте касается не только Энджи. Будь она такой же, как большинство женщин ее ранга и положения в этом мире, она оставила бы Роберта на попечение служанок и совершенно забыла о нем среди праздничных развлечений.
Нет, ни Энджи, ни Джим не были в восторге от развлечений, которые им предоставляла эта эпоха. Энджи явно не понравилась соколиная охота. И ей не понравилось, что ее разбудили.
— Что случилось? — спросила она. — Не успела я присесть на минутку, ты явился!
— Я не подумал, что ты можешь задремать. Знаешь, тебе надо больше спать и чаще выходить. Кормилица и Анна вполне состоянии позаботиться о Роберте. Если что-нибудь произойдет, одна из них останется, а другая поищет тебя.
— Наверное. — Энджи все еще напоминала кошку, которую погладили против шерсти. — Что случилось? Что ты хочешь мне рассказать?
— Ты, наверно, забыла, что я здесь живу.
— Это правда. — Лицо ее прояснилось. — Но могу поклясться, ты разбудил меня, чтобы о чем-то рассказать.
— Действительно, мне надо многое тебе рассказать, но у меня не было возможности. Кто в соседней комнате, кроме Роберта?
— Анна. Когда Роберт спит, спят и остальные. Ладно, садись и рассказывай.
Джим уселся. Он непроизвольно потянулся за кубком, вином и бутылью с водой.
— Ты слишком много пьешь.
— Здесь все много пьют, — сказал Джим, имея в виду обитателей средневековой Англии. Он наполнил свой кубок вином пополам с водой. — Сейчас мне это необходимо. Я беседовал с графом, пытался устроить его встречу с троллем из подземелья, Мнрогаром. Я уже говорил тебе о нем.
— Да, я знаю о Мнрогаре. Но почему он хочет говорить с графом?
— Он не хочет. И граф тоже не хочет говорить с ним. Это я хочу, чтобы они поговорили. Возможно, беседа позволит им понять друг друга, и граф разрешит Мнрогару подняться наверх целым и невредимым и учуять, кто среди нас скрытый тролль.
— Не могу поверить, что среди нас скрывается тролль.
— Понимаю. Мне тоже трудно в это поверить. Это трудно даже Каролинусу, а ведь более невероятной вещи, чем его неверие, и не представить. Но Мнрогар клянется, что это так. Более того, он действительно огорчен. Я ведь объяснял, это всегда была его территория и никакой другой тролль не может жить здесь. Сложность в том, что они должны встретиться вне замка. И место встречи должно внушать графу чувство безопасности, как, впрочем, и Мнрогару. Мы наконец нашли такое место, и вот только что с помощью Чендоса я договорился с графом.
Джим рассказал обо всем Энджи.
— Хорошо. — Энджи выглядела уже полностью проснувшейся и отдохнувшей. — Значит, тебе больше не о чем волноваться.
— Ха!
— Ты слишком часто повторяешь это в последнее время.
— Ну и что, здесь все так говорят.
— Так говорят мужчины, — сказала Энджи, и тон ее ясно выразил, что мужчины с тех пор, как покинули пещеры, так и не научились толком разговаривать. — Но что ты имеешь в виду? У тебя есть еще поводы для беспокойства?
— Да. Гоблин из нашего замка явился сегодня в эту комнату. Драконы хотят прийти на праздник к графу. Сюда приехал Жиль. Брайен все еще надеется, что я захочу биться с ним на копьях и он покажет мне кое-какие новые приемы. То, что при этом я могу сломать шею, ясное дело, никто в расчет не принимает.
— Расскажи мне обо всем.
Джим рассказал.
— Гоблин из камина нашей буфетной, — задумчиво заметила Энджи, когда Джим закончил свое повествование, — А я удивлялась, почему он не появляется в замке.
— Думаю, он мог появиться, коли уж привык к нам. Но надо, чтобы мы с тобой были в комнате только вдвоем. Он очень пуглив и застенчив. Но его заставил найти нас Секох, он велел гоблину передать мне послание. Полагаю, это было его единственной заботой. Не ожидаешь же ты от сверхъестественного существа проявления большого интеллекта.
— Это верно. Мне нравится Ррнлф, но даже при его огромной голове, а количество мозгов должно ей соответствовать, во многих отношениях он очень простодушен. Я не хочу сказать, что он простак в обычном смысле. По-моему, он немного наивен.
— Возможно, все сверхъестественные создания…— начал Джим но тут в дверь поскреблись. — Что еще там такое?
Сочтя слова Джима разрешением просунуть в комнату голову, часовой открыл дверь:
— Сэр Брайен хотел бы войти, милорд.
— Конечно, — сказал Джим. Брайен, оттолкнув часового, уже входил в комнату.
— Джеймс, Анджела, — сказал он, с размаху опускаясь на единственный оставшийся свободным в комнате стул. Джим, да и любой другой человек, кроме средневекового рыцаря, сказал бы, что Брайен рухнул на стул. Но Брайен, как и вся опоясанная рыцарским поясом братия, был настолько натренирован годами, проведенными в седле, что и на табурете или скамье сидел, как на коне. Он явно отдыхал, но держался прямо, будто на параде.
— Хорошенькое дельце! — сказал Брайен,
— Что такое? — спросила Энджи.
Глава 22
— Жиль, — сказал Брайен. Он бросил жадный взгляд на вино, и Джим подвинул ему кувшин и передал кубок:
— Не нальешь ли себе сам, Брайен? Я не знаю, сколько тебе надо воды.
— О, воды не надо. — Брайен наполнил свой кубок до краев и одним махом проглотил вино. Он радостно улыбнулся: — Ах! Мне было необходимо выпить.
— Так сказал и Джим, когда совсем недавно выпил, — усмехнулась Энджи. — А что с Жилем? Джим упомянул, что он здесь, и больше ничего. С ним что-то случилось?
— Ничего, — ответил Брайен, — хотя он повредил руку, упав с лошади во время небольшой стычки с какими-то бродягами по дороге сюда. Нет, он лучший из парней, но он все говорит и говорит.
— Говорит? — переспросил Джим. — О чем? В этом нет ничего страшного.
Последнее слово он произнес с облегчением. Он знал о возбудимости Жиля и его готовности бросить вызов любому из-за пустяка. Чем опаснее противник, тем лучше для Жиля.
— Нет-нет! — воскликнул Брайен, будто прочитав мысли Джима. — Он со всеми ладит. Все его любят. И все же… он лучший из парней, как я сказал, но он хочет разговаривать.
— Если его слова никого не оскорбляют, ничего худого в этом нет.
— Ха! — воскликнул Брайен.
Энджи встала и вышла в соседнюю комнату. Брайен недоуменно посмотрел ей вслед,
— Разве я…— начал он, но гобелен отодвинулся. Энджи вернулась в комнату и уселась, любезно улыбнувшись Брайену:
— Продолжай.
— Ну вот, как я сказал, вернее, Джеймс сказал, его разговоры никого не оскорбляют. Но дело не в оскорблении. Дело в том, что все с удовольствием слушают его рассказы. А он рассказывает о нас, о наших приключениях во Франции с тем магом и все такое прочее. И все просят его говорить и говорить.