— Понимаю, но ты сказал, что ожидается приезд Жиля.
— Да! Я получил от него письмо… Вообще-то это письмо от его сестры. Жиль не в ладах с грамотой, да ты и сам, наверно, это знаешь. Но он обещал. Как приятно будет снова увидеть его!
— Да! — охотно согласился Джим. Ему тоже нравился сэр Жиль де Мер. Воспоминание о нем было связано с общим делом по спасению наследного принца Англии от мага ранга ААА, который неожиданно превратился в черного колдуна.
Жиль был силки. Это значило, что, будучи человеком на земле, он превращался в тюленя, как только попадал в море. Джим припомнил, что Жиль действительно выглядел настоящим тюленем, когда находился в своей пригодной для морской жизни форме.
В остальном это был жизнерадостный, задорный молодой рыцарь с великолепными стоящими торчком светлыми усами, очень выделявшими его среди других рыцарей, большинство которых были или чисто выбриты, или носили аккуратные маленькие усики над верхней губой и вандейковскую бородку клинышком.
Он был родом из Нортумберленда и жил на севере Англии, как раз на границе с независимым королевством Шотландией. Жиль мечтал о великих рыцарских подвигах. Узнав, что Брайен не только часто сражался на рыцарских турнирах, но не менее часто выходил победителем, он захотел, чтобы Брайен научил его всему, что умел, для участия в этих жестоких играх. Впрочем, надо признаться, что, живя на границе, ему ни разу не удалось поучаствовать в турнире. В тех местах это было не принято.
Между тем Брайен продолжал перечислять тех, кого ждали у графа. Среди гостей будет и Джон Чендос, он состоит в свите принца. Эта свита должна быть большой и, следовательно, для Брайена и Геронды, а теперь и для Джима, является простой вежливостью — уменьшить число сопровождающих их вассалов. Требовалось также соблюсти необходимое равновесие между числом сопровождающих не только для представительства, но и для защиты в пути. Кроме того, у графа ожидалось много гостей, и ему было бы трудно содержать всех. Поэтому следовало подумать, как кормить и поить своих людей в течение двенадцати праздничных дней.
— Так как леди Анджела и Геронда еще не вернулись, — продолжал Брайен, умерив тон и бросив взгляд на дверь, в которую должны были войти те, о ком он говорил, — возможно, тебе будет интересно услышать о поездке в Гластонбери, которую я совершил полтора месяца назад.
— Господи, конечно…
— Геронда была со мной, но ей неизвестно о некоторых мелочах, которые случаются в путешествии, — начал Брайен. — А случилось так, что в первом же трактире, где мы остановились, жена владельца оказалась весьма миловидной. Конечно, я не обратил на нее никакого внимания, к тому же, со мной была Геронда. Мы сразу прошли к себе в комнату и поужинали. Однако Геронда рано отправилась в постель, а мне почему-то не спалось. Я оделся и сошел вниз, чтобы немного выпить и, если повезет, поболтать. В трактире в этот вечер оказался еще один рыцарь…
Сэр Брайен продолжил свой рассказ, все понижая голос, и вскоре Джиму стало ясно, какой оборот приняло дело. Другой рыцарь тоже заметил, что жена трактирщика приятна на вид. И случилось так, что каким-то образом этот рыцарь вообразил — конечно, совершенно напрасно, — что и сэру Брайену она приглянулась.
— Не представляю, что могло навести его на такую мысль, — пояснил Брайен.
Это была, конечно же, как он утверждал, совершенная напраслина.
Кроме того, с ним была Геронда, а в ее присутствии он не мог смотреть на других женщин. Однако эта вздорная мысль явно не давала покоя другому рыцарю. И все развивалось так, что они оба вышли из трактира, чтобы спокойно продолжить свою беседу об этом предмете на мечах.
— …Слово за слово, ты сам понимаешь, — рассказывал Брайен, — и этот рыцарь потерял выдержку. Теперь уже и у меня не было иного выхода, как приготовиться к игре с мечами. И вот, чтобы сократить рассказ, я…
Но было уже слишком поздно сокращать рассказ — в дверном проеме, за которым Джим и Брайен следили краем глаз, показались Энджи и Геронда.
Они вошли в зал и присоединились к мужчинам. На лицах женщин сохранилась печать тайного удовлетворения, которая часто свидетельствует о том, что свершилось нечто особое и разрушить это уже никто не в силах.
— Прекрасно, прекрасно! — прервал свой рассказ Брайен чуть громче и сердечнее, чем следовало. — Приятно видеть вас, дорогие леди! Нам было скучно и одиноко без вас, не правда ли, Джеймс?
— Да. Да, конечно.
Брайен вылил все, что осталось в бутылке, в свой кубок и выпрямился на стуле.
— Ну, что ж, — обратился он ко всем, — вот мы здесь сидим, заутреня давно кончилась, а до третьей четверти осталось совсем недолго. Мы узнаем обо всем уже в полдень, если отправимся в путь прямо сейчас. Надо переночевать в монастыре Эдсли, если мы хотим добраться до графа в день святого апостола Фомы. Если мы не доберемся к этому времени… меня уже сейчас трясет при мысли, какие нам тогда достанутся комнаты. По коням!
Джим рывком поднялся. Третья четверть была каноническим временем, которое соответствовало девяти часам утра. Не такой уж ранний час, если вставать на рассвете, чтобы успеть к заутрене, первой церковной службе начинающегося дня.
— Отлично, — отозвался он. — Я пойду по…
— Обо всем уже позаботились, — вставила Энджи.
— Конечно, — подтвердила Геронда своим милым голоском. — Маленконтри не пропадет, пока нас не будет. У леди Анджелы хорошая прислуга, а свита уже на конях.
— Разве тебе не надо собраться? — Джим уставился на Энджи.
— Все уже готово.
Опять все делалось без его участия. Что ж, протестовать ни к чему. Поездка к графу началась.
— И ты тоже сможешь помериться со мной силой на копьях, когда мы доберемся, Джеймс! — радостно вскричал Брайен, будто это было лучшим рождественским подарком, который он мог преподнести своему близкому другу.
Джим выдавил из себя слабую улыбку,
Глава 4
Выяснилось, что они возьмут с собой только пятнадцать вооруженных всадников из Маленконтри, а также Теолафа, оруженосца Джима, обязанного сопровождать своего господина в подобных случаях. Итого, шестнадцать вооруженных вассалов, Еще с ними отправлялись трое служанок, две для Геронды из Малверна и одна для Энджи. Таким образом, общая численность, включая девять вооруженных всадников из замка Брайена и двадцать пять из Малверна, составила пятьдесят три лишних рта, которые придется кормить графу.
Конечно, будь все эти люди свитой только одного гостя, гостеприимству графа грозили серьезные испытания. Но гостей было четверо, причем все весьма благородные люди, и такая свита не могла вызывать возражений.
У Джима оставалось лишь несколько минут, чтобы переодеться в подходящую для верховой езды в зимний день одежду. Он надел кольчугу и легкие доспехи, как у Брайена. Остальное снаряжение следовало за ним на вьючной лошади под присмотром одного из воинов. У Джима не было стальных лат, — они еще не вошли в общее употребление, и только люди знаменитые и богатые, такие, как Джон Чендос и прочие из окружении самого короля, имели их. Однако его вооружение отвечало всем нуждам, которые могли возникнуть за двенадцать дней праздников, не хватало, правда, одной вещи для участия в турнире.
— Я одолжу тебе свой шлем, — весело проговорил Брайен, когда они усаживались на коней.-Ты получишь мой лучший шлем, меня вполне устраивает старый. Впрочем, я все равно хотел взять оба шлема, думал, что второй придется одолжить Жилю.
— Ты слишком добр ко мне.
— Джеймс! — В голосе Брайена звучало подлинное огорчение. — Никогда не говори так!
Джим почувствовал себя грязной скотиной.
Поездка верхом в зимний день — к счастью, снег прекратился — была приятна и вначале даже бодрила. Однако к полудню, когда пришлось сделать привал, чтобы перекусить, а затем продолжить путь до заката, хорошее настроение резко пошло на убыль, и все уже с приятностью подумывали об ожидавшем их за стенами аббатства Эдсли уюте.