– Сколько неумолимой жестокости, – негромко произнесла леди Неквер, поднялась с кресла и подошла к каменной балюстраде. Штормовой ветер раздул полы ее плаща. Лайам покрепче зажал книги и карты под мышкой. Ему показалось, что стоит что-то сказать.
– Да, леди. Но спокойное море – одно из самых чарующих зрелищ на свете.
Женщина с любопытством глянула на него.
– Я имела в виду не море, сэр Лайам. Я… – она махнула рукой в сторону Клыков и нервно передернула всем телом. – Что-то холодает. Давайте зайдем в дом.
Они прошли через зал в гостиную, расположенную в левом крыле здания. В маленьком камине уютно алели угли. Все тот же слуга принес подогретое вино с пряностями. Леди Неквер скинула плащ, под ним оказалось вечернее платье с высоким воротом и широкой юбкой; стройная фигурка молодой женщины почти терялась в пурпуре складок. Настроение леди Неквер заметно улучшилось, и она улыбнулась гостю.
– Вы уж простите мою неучтивость, сэр Лайам. Холодная погода плохо на меня влияет. Мне кажется, от холода мой ум цепенеет. И я сомневалась, придете ли вы. Вы очень нехорошо поступили, что не пришли вчера. Я очень на вас рассчитывала. – Женщина запнулась, потом произнесла уже совсем другим тоном: – Но я вижу, вы принесли книги и карты. Начинайте же ваше повествование, а я буду самой внимательной слушательницей на свете.
Лайам пригубил подогретое вино и принялся разворачивать карты.
По оконным стеклам забарабанил дождь, но Лайам очень нескоро обратил на это внимание. Он говорил и говорил, очарованный красотой леди Неквер и польщенный ее вниманием. Оказалось, что ему есть что рассказать, – Лайам был и сам удивлен своим красноречием. Он побывал во множестве мест, о которых леди Неквер едва слыхала, и в таких, о существовании которых она вообще не подозревала. Неприкрытый интерес слушательницы подстегивал Лайама, он подробно описывал экзотические обычаи разных стран и народов. Он раскрывал книги, манипулировал картами, показал маршруты некоторых своих путешествий – он говорил о многом из того, что ему довелось повидать.
Леди Неквер зачарованно придвинулась к гостю, глаза ее ярко блестели. Иногда Лайам ощущал сладковатый запах ее духов, и в нем просыпались амурные настроения. Но женщина, судя по всему, совсем не была склонна с ним флиртовать. Она сосредоточенно разглядывала карты, задавала вопросы и очень естественным образом умудрялась хранить своего рода сексуальный нейтралитет. Лайам не мог понять, хитрит она с ним или просто невинна.
Лайам говорил, но сознательно опускал добрую половину из того, что видел, и старался не говорить о себе. Он избегал лишних подробностей, особенно когда речь заходила о войнах, в которых ему доводилось участвовать, и не упоминал о неблаговидных деяниях, которые вольно или невольно приходилось ему совершать. Но леди Неквер была проницательна и порой ловила его на нестыковках каких-либо мелочей. Она делала логичные выводы и порой подмечала в событиях такие взаимосвязи, что у Лайама от изумления расширялись зрачки.
Лекция переросла в беседу, и хотя хозяйка дома стала поглядывать на песочные часы, стоявшие на буфете, интерес ее ничуть не ослабевал. Чем ближе к вечеру, тем больше вопросов слетало с ее уст и тем старательнее она старалась продлить разговор.
В конце концов в разговоре возникла пауза. Лайам откинулся на спинку кресла и сосредоточил внимание на своем остывшем бокале. Уже совсем стемнело. Капли дождя ползли по оконным стеклам, отливая в свете свечей золотом и серебром.
– Пожалуй, мадам, мне пора уходить. Уже вечереет, и мне кажется, вы устали.
Произнеся эти слова, Лайам не шелохнулся. Ему хотелось посмотреть, как отреагирует леди Неквер.
Леди Неквер долго молчала, а когда она наконец заговорила, в ее словах не было и намека на то, что она поняла, что ей сказал Лайам.
– Скажите, сэр Лайам, в своих странствиях вам никогда не встречались двойники наших Клыков?
Вопрос прозвучал глухо. Казалось, что женщину вновь стало одолевать тайное беспокойство.
– Двойники Клыков?
Вопрос поверг Лайама в недоумение, но хозяйка дома решила, что причиной заминки является его нетвердое знание южного диалекта.
– Я хотела сказать – их подобие. Что-нибудь похожее на Клыки.
– Ну, мадам, мне встречались мели и рифы огромной протяженности. Встречались и почти такие же скалистые берега, как в окрестностях Саузварка. Но ничего столь впечатляющего, как Клыки, я не видел нигде.
– Впечатляющего? – эхом повторила леди Неквер – точнее, почти шепнула. – Скажите лучше – убийственного или неумолимо-безжалостного, но не впечатляющего, о нет!
Глаза женщины расширились, словно от гнева, а на щеках вспыхнул румянец. Лайам поспешно поднялся:
– Уже поздно. Думаю, мне пора идти, мадам.
Гнев леди Неквер тут же рассеялся. Она опустошенно откинулась на спинку кресла.
– Да, думаю, так будет лучше, сэр Лайам.
Женщина поднялась – так тяжело, словно это стоило ей немалых усилий.
– Мне следовало бы пригласить вас на ужин, но мой лорд в отъезде, и вряд ли бы это выглядело прилично.
Леди Неквер попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.
– А долго ли он пробудет в Вейринсфорде? – вежливо поинтересовался Лайам.
– Он вернется дня через два – к празднику Урис. Я с нетерпением жду его возвращения.
На этот раз улыбка выглядела почти естественно.
– Как и все мы. Спокойной ночи, мадам.
Спускаясь следом за Лайамом по лестнице, леди Неквер произносила слова благодарности. Они, насколько мог судить Лайам, звучали вполне искренне.
– Чрезвычайно занимательная беседа, сэр Лайам. Я бы с удовольствием ее продолжила. Возможно…
Внезапно женщина остановилась. Улыбка исчезла с ее губ. Из прихожей доносились голоса: вежливый, слегка хриплый голос слуги, и другой – ровный и бархатный, но исполненный гнева.