Все, в чем сейчас нуждался Лайам, так это в схеме, по которой можно было бы сложить все фрагменты головоломки. Его сознание бунтовало против таких усложнений, Лайама преследовало ощущение, что истина рядом и что она гораздо проще того, что он вокруг нее накрутил. И все таки он продолжал подгонять фрагменты друг к другу, надеясь на внезапное озарение.
Добравшись до бухты, Лайам увидел, что тучи уже обложили полнебосклона, и поставил Даймонда в сарайчик. Дул сильный ветер, неся с собой холодные, жалящие песчинки. Лайам поспешил в дом.
“Думал, что ты не придешь”
Лайам промолчал и ответил лишь тогда, когда перешагнул порог кабинета:
– Я чуть не забыл о тебе. Я был очень занят.
“Я знаю”.
Лишенные интонаций мысли дракончика жалили больнее холодных песчинок.
“Это было неразумно – спать с танцовщицей. Это все сидр, – пристыжено буркнул Лайам, стараясь не смотреть Фануилу в глаза. – Есть хочешь?
“Да”
Лайам поспешно добрался до кухни и сосредоточился, глядя на печь. Заполучив сырое мясо, Лайам отнес его обратно в кабинет и молча положил на стол.
“Кессиас думает, что актер убил мастера Танаквиля” – мысленно произнес Фануил, проглотив несколько кусков. Дракончик двигался уже гораздо свободнее. Интересно, сколько времени ему еще потребуется, чтобы выздороветь окончательно?
“Но ты так не думаешь. Твои мысли рассеянны”.
– Это потому, что я толком не понимаю, как это обосновать, – признался Лайам. Он подошел ко второму столу и взял в руки пустой сосуд с перечеркнутой этикеткой.
– Мне кажется, что Лонс не из тех людей, которые способны на убийство, но теперь я опять сомневаюсь, вдруг я думаю так под влиянием Роры или в какой-то связи с леди Неквер! Именно потому у меня в голове и возникает такая путаница. Если бы ты более упорядоченно следил за моими мыслями, а не таскал их наугад из моей головы, – произнес он уже более раздраженно, – все было бы много проще.
Лайам и сам понимал, что в нем говорит глупость. Дракончик тут ни при чем. Мысли Лайама путаются вне зависимости от того, вторгается Фануил к нему в сознание или нет. Фануил оставил эту реплику без внимания и продолжал заглатывать мясо.
Лайам некоторое время бездумно смотрел на графинчик, потом хлопнул себя свободной рукой по лбу и выругался. Вопрос, который следовало задать Фануилу, был очевиден, но Лайам все эти дни умудрялся этой очевидности не замечать.
– Фануил, когда ты впервые увидел этот графинчик?
“Мастер Танаквиль владеет им много лет”
Нет, я имею в виду – когда ты впервые увидел его здесь, на этом столе? Пустым?
“Наутро после того, как мастер Танаквиль переместил Клыки”.
– На следующее утро после визита той женщины?
“Да”.
Лайам поставил сосуд на стол и подошел к книге Тарквина. Она по-прежнему была открыта на заклинании, способствующем перемещению материальных субстанций. Лайам провел пальцем по странице, разыскивая список ингредиентов.
“Символических компонентов”, – отозвалось у него в сознании. Лайам взглянул на дракончика. Тот растянулся на столе спиной к Лайаму и сосредоточенно грыз кость.
– Что?
“Это называется не ингредиентами. Это символические компоненты. И никакого списка там нет. Они просто подчеркнуты вот и все”.
Лайам пожал плечами, глядя на чересчур образованную рептилию, потом, заново проглядев заклинание, убедился, что Фануил прав. После начальных абзацев достаточно общего плана шло описание непосредственно действа, и некоторые слова там были подчеркнуты. Смола, очищенная вода, хорошо разогретая жаровня с углями и т. д. и т. п. Кое о чем Лайам просто не имел представления. Но кровь девственницы там не фигурировала – это он мог понять. Лайам разочарованно проглядел заклинание еще раз и снова ничего не нашел. Тогда он, перелистывая страницы, добрался до заклинания, способного делать вещи незримыми.
Здесь, к его облегчению, среди ингредиентов – то бишь компонентов! – значилась “унция крови девственницы”. Лайам победно рассмеялся. Этот смех заставил Фануила обернуться.
“Что ты нашел?”
– Ну, – сказал Лайам, убрав с лица улыбку и вновь повернувшись к книге, – в заклинании, способном перемещать вещи, кровь девственницы не упоминается. Но зато о ней говорится в заклинании, способном делать вещи незримыми. А поскольку графинчик появился на столе лишь после визита той женщины, мы можем с полным основанием предположить, что она заказала Тарквину сделать что-то незримым.
“Не обязательно”.
– Да, не обязательно, но можно предположить.
“Такой заказ мог сделать и Марциус”.
– Да, мог, – терпеливо отозвался Лайам, – но мы пока что обдумываем другой вариант.
“Если бы ты знал, кто она такая, ты многое мог бы понять”.
Лайам зажмурился и потер лоб.
– Фануил, я снова тебя спрашиваю, как ты можешь, читая мои мысли, оставаться таким тупым?
Он резко вскинул руку, останавливая дракона:
– Нет, отвечать не надо. Просто молчи.
В благословенной тишине Лайам еще раз проглядел перечень компонентов, упоминаемых в заклинании, способном делать вещи незримыми, потом сравнил их с перечнем компонентов, упомянутых в заклинании, способствующем перемещению материальных предметов. В обоих случаях требовались смола, вода и жаровня, а также еще два непонятных предмета. Основным различием, как понял Лайам, было то, что для первого заклинания требовалась кровь девственницы, а для второго нет. И кроме того, в заклинании, способствующем исчезновению (перемещению) вещей, упоминались три компонента, чьи наименования ничего Лайаму не говорили.
Теоретическая часть, предваряющая описание непосредственно действа, у обоих заклинаний также была одинаковой. Заинтригованный, Лайам более внимательно прочел тексты заклятий. В заклинании, способствующем перемещению предметов, часто упоминались понятия “изображение” или “модель” как некие факторы, на которых должны концентрироваться усилия мага, а в заклинании, способном делать вещи незримыми, – понятия “гомункулус” или “образ”.