— Они что, намерены уморить нас голодом? — воскликнул Брайен. — Собираются продержать в этой клетке до Судного дня?
Брайен ходил взад-вперед по клетке. Джим сидел на тюремной койке, поначалу показавшейся ему весьма подозрительной. Она была так мала, что спать на ней смог бы только ребенок. Да и прочность мебели внушала опасения. К счастью, все обошлось. Койка выдержала вес Джима.
— Догадываюсь, о чем ты думаешь, Брайен, — сказал Джим. — Обещаю воспользоваться магией, если возникнет необходимость. Пока еще время не пришло. Я бы не трясся так над магической энергией, если бы не разговор с Каролинусом. Оказывается, он сам старается пользоваться магией как можно реже. Каролинус разговаривал со мной как никогда серьезно. Не давал воли чувствам. Маг сказал мне, что я должен действовать самостоятельно, а он будет лишь изредка давать мне советы. Каролинус прав. Пока все не испытаешь на собственной шкуре, ничему не научишься...
— Подожди, — тихо сказал Брайен. — Сюда идут. Чем меньше о нас будут знать, тем лучше.
Вошел уже знакомый арестантам офицер в сопровождении одетых в сине-белую форму стражников.
— Выходите, — сказал офицер. — Вас ждут.
По его бесстрастному голосу было трудно понять, доволен он возложенной на него миссией или просто исполняет свои обязанности.
Джим с Брайеном вышли из клетки и в окружении стражников направились к выходу. Офицер шел сзади. Арестантов повели вверх по лестнице, а потом по узкому коридору, сменившемуся более широким, который привел в еще один проход. Стены этого коридора были выложены мрамором, а пол устлан коврами.
В стене коридора оказался проем. Офицер подал знак рукой. Стражники остановились. За все время пути они не произнесли ни слова.
Джим с Брайеном — теперь одни — повернули в новый проход. Коридоров в этом здании предостаточно!
Тот, в котором арестанты оказались сейчас, был богато убран. Проход привел в комнату, отличающуюся от коридора лишь тем, что она была шире, а стены кое-где закрывали тяжелые занавески, по-видимому, за ними имелись проемы, ведущие в другие помещения.
У одной из стен на подушках, поджав под себя ноги, сидели ибн Тарик и Байджу. Между ними, едва не касаясь их колен, размещался поднос с едой, а по обеим его сторонам стояло по кофейной чашке, каждая на отполированной до блеска подставочке из черного дерева.
— Еда! — глотая слюну, прошептал Брайен.
— Друзья! — воскликнул ибн Тарик, заметив вошедших. — С нетерпением ждем вас. Подходите. Вам надо подкрепиться. Пока вы будете есть, постараюсь объяснить, откуда все эти невзгоды, свалившиеся на ваши головы.
Ибн Тарик хлопнул в ладоши. Стена за его спиной пришла в движение. Два каменных блока подались назад и отошли в сторону. В образовавшийся проход вошли четыре человека, облаченные, как и сопровождавшие арестантов стражники, в сине-белые одеяния. На полу рядом с ибн Тариком и Байджу появились две новые подушки и две чашки кофе на темных подставках.
— С тобой все в порядке? — спросил Джим Байджу.
— Со мной всегда все в порядке, — ответил маленький монгол.
— И отлично, — удовлетворенно проговорил ибн Тарик. — Мне, правда, пришлось расставить все по своим местам, иначе нашего друга увели бы...
Молодой мыслитель прервал свою речь, взглянув на Брайена. Тот чуть ли не давился взятыми с подноса пирожными, раздув щеки, как ребенок, набивший рот сладостями. Ибн Тарик снова хлопнул в ладоши. Люди в сине-белом, как по команде, подняли головы и посмотрели на ибн Тарика. Молодой мыслитель, не говоря ни слова, дважды ткнул пальцем в сторону подноса. Люди скрылись в проходе.
— ...в менее комфортабельное помещение, чем то, в котором пришлось побывать вам, — закончил свою мысль ибн Тарик, повернувшись к Джиму и Брайену.
— Кто мог подумать, что вы попадете в тюрьму? — продолжил молодой мыслитель. — Разве можно все предугадать?
В комнату вернулись слуги. Каждый нес по подносу. Брайену повезло. Три подноса поставили у самых его ног. Слуги вышли.
— Ошибки возможны при любом управлении, — подытожил сказанное ибн Тарик.
Пока в комнате были слуги, Джим успел выпить чашку кофе. В голове прояснилось. Похоже, этот чрезмерно крепкий напиток мог поставить на ноги и мертвого.
— Это дом военачальника? — спросил Джим.
— Нет, — ответил ибн Тарик. — Мюрада, моего знакомого.
Джим потянулся к подносу. Незаметно появившийся слуга налил Джиму вторую чашку кофе.
— Этот Мюрад — военачальник?
— Нет, — ответил ибн Тарик. — Просто почтенный человек, имеющий вес в городе. Военачальник иногда предоставляет в распоряжение Мюрада нескольких солдат. К сожалению, на этот раз, получив приказ, те что-то напутали и приняли вас за преступников.
Джим почувствовал, что у него разыгрался аппетит. Да и трудно не захотеть есть, глядя на Брайена. Надо как следует подкрепиться. Поддерживать разговор станет труднее, но что поделаешь.
— Почему же нас привели в дом Мюрада? — спросил Джим, на время перестав жевать. Ибн Тарик всплеснул руками:
— Примите мои глубочайшие извинения. Я попросил почтенного Мюрада привести в его дом одного Байджу, чтобы мы могли с ним спокойно потолковать, не привлекая внимания прохожих на улице. Арестовать монгола в этом городе — обычное дело. Но так уж получилось — и это могло сказаться на сути отданного солдатам приказа, — что перед тем, как они отправились за Байджу, мне пришло в голову, что одна из тем нашего с ним разговора может до некоторой степени касаться и вас, сэр Джеймс и сэр Брайен.
Ибн Тарик вопросительно посмотрел на монгола, несомненно приглашая того принять участие в разговоре. Байджу ответил ибн Тарику бесстрастным взглядом.
Молодой мыслитель заговорил дальше:
— Известно, что монголы завоевали Персию и разрушили замки ассассинов, а мы, египтяне, а я родом из Египта, завоевали здешние земли. Однако недавно ассассины вновь подняли голову. У них появился духовный наставник Хасан ад-Димри, засевший в Белом дворце, в котором тебе, сэр Джеймс, и тебе, сэр Брайен, довелось побывать. Не так давно люди Хасана ад-Димри наведывались в Египет и предложили союз мамелюкам... — Ибн Тарик прервал повествование, увидев, что Брайен заерзал на подушке. — Ты чего-нибудь хочешь, мой друг? — спросил ибн Тарик у Брайена.
— Вина или воды, — хриплым голосом ответил Брайен. — От корицы першит в горле.
Ибн Тарик хлопнул в ладоши.
Брайену принесли похожий на вазу высокий сосуд, полный воды. Справиться с коварной пряностью теперь стало легче: оставалось смочить съестное водой.
— Как я уже сказал, — продолжил ибн Тарик, мельком взглянув на Брайена, — Хасан ад-Димри пытается установить союз с мамелюками. И тому есть причина. Наставник ассассинов прослышал, что монголы собираются двинуться из Персии дальше и добраться чуть ли не до Египта. Хасан ад-Димри опасается, что, по пути на юг монголы нападут на его вонючий дворец и не оставят от него камня на камне. Опасения наставника ассассинов не напрасны. Монголы действительно хотят с ним покончить. Я не чужой среди мамелюков, и мне от их имени удалось поговорить с монголами. Я попытался их убедить, что им незачем лезть в горы, а для дальнейшего продвижения выгоднее избрать другой путь. Мамелюки скорее справятся с ассассинами. Им это и сподручнее. Мамелюки чувствуют себя в горах увереннее, чем кочевники на лошадях. Этими словами я, конечно, ни в коей мере не хочу обидеть своего друга Байджу. — Ибн Тарик повернулся и одарил монгола улыбкой. Байджу даже не моргнул. — А совсем недавно — как раз перед тем, как послать за Байджу солдат, — мне стало известно, что он получил от вас сведения, которые помогли бы монголам без труда овладеть Белым дворцом Хасана ад-Димри. Я не знаю, что это за сведения. Вот я и попросил солдат поинтересоваться у тебя, сэр Джеймс, и у тебя, сэр Брайен, не присоединитесь ли вы к нашему с Байджу разговору. Как вы знаете, солдаты все перепутали и арестовали вас вместе с Байджу.