Меня пробрал озноб, за ним окотило горячей волной стыда, и я разревелась с новой силой. Хорошенько наплакавшись в плечо подруги, решилась с ней поговорить. Диалог не клеился. Катя без конца твердила, что все драконы после перехода из одной ипостаси в другую голые — это норма, а я только растерянно хлопала ресницами. Норма, ок… Но кидаться на незнакомую девушку с поцелуями, лезть ей под юбку, бесстыже прижимая к стояку — не норма. Краснела, бледнела, пыхтела и никак не могла ей объяснить. В итоге получилось, что я не так истолковала намерения хозяина и незаслуженно врезала бедняге по морде. Фиг с ним — лавирование между интимными подробностями меня вымотало.
— Жень, ты до сих пор здесь, — успокаивала Катька, гладя меня по голове, — а значит, никто тебя гнать не собирается.
— Может, утром? — я хлюпнула носом.
— Скорее всего, Кир Юрьевич вычтет вину из твоей зарплаты и успокоится.
— Много?
— Сколько нужно, — суровым тоном заявила Катюха. — Работай и не отсвечивай. Столько, сколько здесь, тебе никто не заплатит.
— Конечно, тебе легко говорить… — я надула губы. — Кать, ты в курсе хозяйских тайн, а я нет.
— Думаешь, дракон раскошеливается за то, что мы тут пыль вытираем? Нет, — подруга начинала злиться, — нам хорошо платят за отсутствие любопытства и умение держать язык за зубами. Поняла?
— Я спать, — фыркнув, дёрнула покрывало на кровати.
— Спокойной ночи, ага.
Дверью Катя хлопнула от души. Хорошо, что спальни горничных находятся в самом дальнем от комнаты хозяина крыле. Я всё ещё боялась последствий «собеседования» с драконом, хотя считала себя полностью правой. Моралист фигов.
Первым делом в душ. Врубил воду на полную, сомкнул челюсти, шагнул под ледяные струи. Три минуты — я огурцом. Развалившись на кровати, закрыл глаза, и мозг выдал воспоминание — сероглазая блондинка с длинными вьющимися волосами и точёной фигуркой, чуть приоткрыв от удивления чувственные губки, скользит по мне жадным и однозначно горячим взглядом. Она так похожа на мою девочку… Ломовой стояк вернулся. Пять лет каждую осень я снова и снова переживаю персональный осенний ад, а тут… Человечка.
Растёр лицо ладонями, пытаясь отогнать воспоминания — не вышло. Новая горничная безумно похожа на Стеллу — на мою красавицу. Не каждому дракону везёт встретить свою пару, а я встретил. Думал, счастья длиной в несколько столетий мне будет маловато, но получил ещё меньше. Теперь моей истинной нет среди живых, а я ненавижу запах прелых листьев, сезон холодных дождей, хмурое небо — в этом финал. Всё после её смерти идёт мимо меня, бывает, шаркнет боком, заденет, но я почти не чувствую. Каждую осень попадаю в личное камерное пекло… Спасаюсь здесь — в загородном доме: тут пахнет спокойствием, а дожди кажутся тёплыми. Волшебное место, лёгкое. Горе накрывает, и утопить его в стакане с алкоголем, в работе, в койке с другими бабами — нереально. Не вставляет, не трогает, не встаёт. До зимы — точно.
Перед глазами снова всплыла милая мордашка блондинки. Напугал её? Да я и сам испугался — они так похожи… Темперамент — огонь. Я потёр травмированную щёку — поцарапала. За дело.
— Кир Юрьевич, можно? — в дверь аккуратно постучали.
Голос принадлежал не моей новой знакомой — слишком скромно мурлыкала. Значит, вторая служанка. Накинул банный халат и пошёл открывать. В другой раз устроил бы разнос за поздний визит, но сегодня мне нужно знать, как организм отреагирует на ещё одно искушение.
— Проходи.
Горничная благодарно кивнула и перешагнула порог. Скромница какая. Глазки в пол, руки не знает куда деть. Я умилялся, но не возбуждался. Обошёл девушку кругом — стройные ножки, осиная талия, кружевные подвязки чулок из-под короткой юбки. Где-то я уже видел эту задницу.
— Работала у меня?
— В позапрошлом году. Я Катя.
Неинформативно. Не запоминал имён человечек, которых нанимал, а вот попу вспомнил. Моя прислуга — маяки: как только член начинал реагировать на девчонок — пора домой, пережил. Обычно это происходило ближе к концу ноября.
— Чего хотела, Катюш?
Завалившись на кровать, закинул руки за голову и приготовился выслушать хрень, которая до утра не ждёт. Человечки — примитивные создания, практически все одинаковые и хотят одного.