— Ведьма хочет всё знать про свой дар? — так же скрипуче пропела она и воззрилась на меня маленькими светло-голубыми глазами. — Зелье красоты сваришь?
Ха! Вот так начинается торг. Почему-то вся нечисть обожает играть. Видимо, от множества прожитых лет она просто помирает от скуки и, чтобы хоть как-то скрасить года, развлекается, по любому поводу устраивая обмен. Ты — мне, я тебе, чего не коснись!
— Зелье красоты?
Вскинула глаза, прикидывая в уме количество и состав ингредиентов, долю своей энергии, что будет затрачена на поддержание магического огня, заклинания, время. Посмотрела на старушенцию, что решила тряхнуть сединой. Уверена, она хочет оторваться по полной, посетить вечеринку, закрутить роман с молодым. В чём-то я её понимала. Если в жилах течёт огонь, а душа до сих пор молода, обращение к ведьмам — лучшее, что можно придумать.
— Один флакон.
— За один флакон ходи в неведении дальше, — обиделась библиотекарша и сунула мне в руки книгу.
Глазами упёрлась в раскрытые страницы, на которых был нарисован дракон. А змей-то крылатый причём? А, может, старая гоблиниха мысли умеет читать с помощью ей присущего дара? Сколько веков она живёт, что даже зелёная кожа посерела с годами. Старушка будто ссохлась от времени и сидит явно безвылазно в своём книжном подземелье без окон, не видя белого света.
— Сколько тогда?
— Эм… Шесть… — тихо себе под нос начала перебирать хитромудрая дамочка, — нет, не хватит. Может быть, восемь?
— Максимум два, — не дала ей мечтать. — Я о помощи вас не просила. Рано или поздно сама всё найду.
— По рукам! — вскрикнула гоблиниха, схватила меня за руку, прихлопнув сверху другой.
— Два, так два!
Ладонь обожгло чем-то колким, вокруг руки появился зелёный дымный шлейф, который связал нас на какие-то доли мгновений и бесследно рассеялся. Сделка закрепилась магически по желанию обеих сторон.
— Поезжай в Шаридан. Найдёшь там моего племянника Гросю. Скажешь, что от Голубоглазой Крисан. Он проводит тебя туда, где есть нужный свиток.
— А какой свиток мне нужен?
Гоблиниха слегка прищурилась и пожала худыми плечами.
— А я почём знаю?
— В смысле?
— Я спросила, хочешь ли ты знать что-нибудь про свой дар? Ты ничего не ответила, но зелье сварить захотела.
— Хорошо. Где я смогу найти Гросю?
— Не знаю. Он живёт где-то в столице. Его там все знают!
— Ах ты, чертовка! — разозлилась я. — Думаешь, ловко меня провела?
Раздражающий скрипом смех и озорной блеск в блёклых глазах показались мне издевательским. Она же меня развела, как дитя! О чём я думала, когда соглашалась на сделку? Вернее, чем?
Старая карга ровным счётом ничем не помогла. Где гарантия, что я вообще найду Гросю, а он в свою очередь сможет помочь? Столица просто огромна, и ехать туда не планировала.
Понятно, что сама виновата! Нечего уши развешивать, когда от усталости голова не соображает совсем. Впредь надо вести себя осторожнее, как минимум, не спешить. Хороший на будущее урок. Книги со стола поднялись в воздух непроизвольно и угрожающе зависли над нами. Одно неудачное слово, движение и посыпятся бумажным дождём. Вернее, тяжёлым градом на головы.
— Ты не пылись так, злючка, не пылись, — примирительно заговорила зелёная. — Всё равно там скоро окажешься. Услуга за услугу, ещё вспомнишь меня.
Пренебрежительно фыркнув, сбросила книги обратно на стол и пошла к выходу. На улице давно стемнело, пока доберусь до дома, наступит глухая ночь. Всё-таки надо подумать о том, чтобы решить вопрос с передвижением. У всех нормальных ведьм должны быть волшебные мётлы. Какая-то я ведьма неправильная… Вздохнув, спустилась по ступенькам на мостовую. За спиной заскрипел засов, закрывающий здание городского архива, а неподалёку послышался чёткий топот копыт и скрип колёс.
Карета! Она может быть кстати! Идти далековато, а я немного устала. Сказывалась бессонная ночь. Но просить себя подвезти я передумала, как только карета остановилась сама, а на её дверцах я увидела знакомую пасть. Конечно, драконью! Конечно, раскрытую! Два красных глаза смотрели на меня будто с усмешкой.
Общение с ардханом, даже непреднамеренное не входило в вечерние планы. Только шагнула в сторону, как меня окружили и дали понять, что моя песенка спета.