— Видишь ли, милорд... — промямлил священник.
— У тебя нет письма? — Епископ придал своему голосу предельную строгость.
— Нет, милорд.
— Выходит, ты явился сюда, поправ канон церкви? — пробасил епископ, блеснув глазами на согнувшегося священника. — Возвращайся в Лондон! А я налагаю на тебя епитимью. Иди обратно пешком. Если у тебя есть конь, веди его на поводу. Если у тебя завалялись деньги, не трать их. Добывай себе пропитание сам. Не стучись ни в чей дом. Ночуй под открытым небом. Ты понял меня?
— Да, милорд, — простонал священник.
— Тогда чего ты ждешь? — В голосе епископа прозвучали не вполне христианские нотки угрозы и нетерпения.
Священник встал на одно колено, поднялся и медленно побрел к двери во двор.
Джим провожал глазами священника, когда громкий возглас заставил подпрыгнуть его на стуле.
— Ты! — возглас принадлежал Каролинусу. Он смотрел на Секоха. — Откуда ты взялся? Из клиффсайдских пещер?
— Да, маг, — пробормотал дракон, кивнув головой. — Я не тороплюсь...
— В клиффсайдские пещеры! — перебил его Каролинус.
Секох исчез, словно его и не было.
— А что касается вас... — Маг перевел взгляд на слуг и солдат Джима. Закончить фразу он не успел: толпа, тревожно гудя, устремилась к выходу.
— И вас... — Каролинус нашел новое продолжение своей мысли, повернувшись в другую сторону и обведя испепеляющим взглядом королевских солдат. На тех было жалко смотреть: они сбились в кучу и, не смея дохнуть, глядели на мага мутными, остановившимися глазами, словно ожидая, что тот отправит их прямиком в ад.
— ...То вам больше здесь делать нечего, — заключил Каролинус и подал магическую команду:
— Убирайтесь во двор вместе с рыцарем!
Сэр Саймон и его солдаты исчезли.
Зал, только что битком набитый людьми, теперь казался пустым.
Внезапно на помосте появилась Кинетете.
— Что ты здесь делаешь, Каролинус? — спросила она сердито. — Твое место в постели.
— Не твое дело, — еле слышно ответил маг. На его бледном лице не осталось никаких следов возбуждения, оно сменилось выражением тихой меланхолии.
— Как это не мое дело? — возмутилась Кинетете. — А ну-ка вспомни: на Совете магов ты ни с кем не считался, наплел с три короба, заверил всех, что справишься со всеми делами сам, а на поверку чуть не отправился на тот свет. А теперь вздумал фордыбачиться. Такое поведение непростительно даже магу ранга А.
Каролинус устало махнул рукой, застонал и закрыл глаза...
Внезапно Джим очутился в комнате, похожей на пустое яйцо. Окон в помещении не было, а вся обстановка состояла из мягкого кресла с подушечкой для головы. В кресле дремал Каролинус. Рядом с ним стояла Кинетете. Она смущенно посмотрела на мага и мягко произнесла:
— Извини, Каролинус, что я отчитала тебя на людях.
Маг открыл глаза.
— Кин, — прошептал он, — дай мне силы.
— Все, что тебе требуется, это постель, — ответила Кинетете. — Если я помогу тебе, ты потом станешь корить себя за минутную слабость, а меня будешь ругать.
Маг молчал. Кинетете испытующе посмотрела на него и, нахмурившись, проворчала:
— Ладно, я придам тебе силы.
Каролинус ожил прямо на глазах. Его щеки порозовели, глаза ярко вспыхнули. Казалось, он помолодел на несколько лет.
— Спасибо, Кин, — сказал Каролинус. — Я хотел ненадолго приободриться. Мне надо поговорить с Джимом. Для этого всей силы, что ты вдохнула в меня, мне не понадобится. Остаток возьмешь обратно.
— О чем ты хочешь поговорить со мной, Каролинус? — спросил Джим.
— О том, что дальше тебе придется действовать на свой страх и риск. Я устал, мне надо прийти в себя, а ты полон сил. Я знаю, ты потратил всю свою магическую энергию. Можешь пользоваться моей. Расчетное Управление поставлено об этом в известность. Пользуйся моим счетом как своим собственным, но только помни: моя энергия несравнимо мощнее той, которой ты привык оперировать. Твоя задача — пресечь коварные замыслы Камберленда. Если ты не помешаешь ему, он натворит кучу бед.
— Я думал, раз ты появился у меня с Камберлендом, ты сумел обуздать его, — сказал Джим.
— Отчасти, Джеймс, лишь отчасти. Граф пообещал не препятствовать твоему освобождению. Однако не думаю, что он отказался от своих черных замыслов. Ты должен остановить Камберленда.
— Каким образом? — растерянно спросил Джим.
— Это твое дело!
— Может быть, мне превратить его в жука? — улыбнулся Джим. — Последовать твоему примеру?
— Я никогда никого не превращал в жука! — возмутился маг.
— Разве ты не стращаешь всякого, кто чуть тебе не понравился, что превратишь его в насекомое? — возразил Джим. — Потом, я помню, как однажды ты превратил в жука Рррнлфа, морского дьявола.
— Бог с тобой, Джеймс! С какой стати мне глумиться над морским дьяволом? Я просто-напросто заставил поверить Рррнлфа и всех болтавшихся возле меня зевак, что превратил его в насекомое. Ничего больше.
— Как тебе удалось сделать это? — спросил Джим.
— Я сказал, а ты слышал, — ответил маг.
— Джеймс Монтгомери Эккерт, — подала голос Кинетете, — не задавай Каролинусу лишних вопросов. Думай сам!
Джим метнул на нее удивленный взгляд. Он готов был поклясться, что никому здесь, в четырнадцатом веке, не называл своего второго имени.
— Откуда тебе известно, Кинетете... — спросил было Джим, но вовремя спохватился и смущенно проговорил:
— Извини, я опять не подумал.
— Научись разумно спрашивать, Джеймс, и внимательно слушать, — изрек Каролинус. — Шевели мозгами. Они скоро тебе пригодятся. Перед тобою непростая задача: остановить Камберленда. Кстати, Кинетете, нам с Джеймсом пора возвращаться в зал. Ты перенесешь нас туда?
— Перенесу. Только сначала заберу остаток силы, которой наделила тебя. Приходи в себя сам, естественным путем, за счет сил, скрытых в твоем собственном организме. А в зал я вернусь вместе с вами. Не беспокойся, меня никто не увидит.
— Одну минуту, Кинетете, — вмешался Джим. — У меня есть вопрос. По-моему, он не окажется неуместным. Скажи, Каролинус, как тебе удалось узнать, что в замке орудует сэр Саймон со своими солдатами.
— Ты забыл, Джеймс, что я маг ранга ААА+. Королевские солдаты во главе с сэром Саймоном подошли к замку ночью. Отряду открыл ворота священник, который прикинулся тем духовным лицом, за которым ты посылал, собираясь избавиться от таинственных стуков. Сэр Саймон обхитрил тебя и твоих людей, но ему не по силам обмануть мага ранга ААА+.
— А тебе, еле живому, надо было обязательно вылезти из постели, — холодно сказала Кинетете. — Решил, что Джеймса больше выручить некому. Ладно. Возвращаемся в Большой зал.
В зале все было по-прежнему. Никто не сдвинулся с места, не переменил позы. Анджела все еще разминала запястье. Джим улыбнулся жене. Энджи улыбнулась мужу.
Джим воспрял духом. Ненадолго. Поручение Каролинуса не давало ему покоя. Как остановить Камберленда? Джим застыл в глубоком раздумье. Самые разнообразные мысли одна за другой проносились в его мозгу и исчезали, прежде чем он успевал воспользоваться хотя бы одной из них. Джим замотал головой, постарался сосредоточиться — время не ждет! Вскоре он почувствовал, что ум его проясняется. Конечно, прежде всего не мешает понять, что из себя представляет его противник. А это яснее ясного. В двадцатом веке таких людей, как Камберленд, называли «политиками». Политики существовали во все времена, но если в двадцатом веке они боролись за голоса избирателей, за свой авторитет в глазах общества, то в средневековье — за собственное благополучие, за привилегии, за место у подножия трона, а то и за сам трон. Политикам средневековья приходилось несладко. У каждого было полно опасных соперников. Как сокрушить их, повергнуть в прах — вот над чем неустанно размышлял всякий политик. Для достижения такой важной цели хороши были любые средства: клевета, обвинение в государственной измене, расправа из-за угла. Королевский двор кишел политиками и их клевретами. Пожалуй, лишь один Джон Чендос не попадал в их число. Его можно было смело назвать государственным деятелем. Он заботился о благоденствии всей страны и заслужил репутацию честного человека. А разве политики не дорожат своей репутацией? Еще как! Дорожит ею и Камберленд.