Джим почувствовал беспокойство. Граф Оксфордский, о котором упомянул Брайен, принадлежал к высшей знати. Каждый, кто имел ко двору хотя бы отдаленное отношение, был наслышан о его вражде с графом Камберлендом, который приходился королю единоутробным братом и потому, как считали многие, в противоборстве со своим соперником имел несомненное преимущество. Если Брайена втянут в это соперничество, ему могут и не понадобиться восемьдесят фунтов. От господ, приближенных к трону, лучше держаться подальше. Возможно, Брайен и сам понимает свое безрассудство и только непомерные требования сэра Джеффри толкают его на опрометчивый шаг.
Брайен перевел дыхание и, словно прочитав мысли Джима, продолжил:
— Сейчас в Лондоне всем заправляет граф Камберленд. Кстати, я тебе не рассказывал, что Агата Фалон вернулась ко двору и не только наладила отношения с королем, но и вошла в доверие к графу Камберленду?
— Впервые слышу об этом, — ответил Джим, сдвинув брови. Агата Фалон, тетка Роберта, однажды по злой воле чуть не убила ребенка.
— Граф Камберленд да его приспешники — вот кто приложил руку к увеличению налогов, — снова начал свои объяснения Брайен. — Они и сейчас все решают за короля, освободив того от непосильных трудов. А мне не пришлось и палец о палец ударить, чтобы найти работенку. Ко мне приехал посланец и предложил вступить в отряд, который вторгнется то ли в земли графа Камберленда, то ли в земли одного из его пособников. Когда эти земли будут опустошены, отряд распустят, а ему на смену придет другой, вновь сформированный, который займется другим поместьем.
— А ты... — начал Джим, но его опередил Брайен.
— Ты хочешь спросить меня, Джеймс, не преступлю ли я закон? Я думал об этом и потому съездил к своему сеньору, графу Сомерсетскому, испросить у него разрешения на участие в этом деле.
— Как? — опешил Джим. — Ты рассказал о своем намерении графу Сомерсетскому? По-моему, ты поступил опрометчиво. Теперь пойдет слух, что ты связался с людьми, посягнувшими на спокойствие в королевстве.
— Что с того? — возразил Брайен. — Хотя сам граф и не склонен участвовать в предприятии, мое намерение он одобрил. Партия, о которой я тебе говорил, преследует благородную цель: обуздать зарвавшихся советников короля. Когда те узнают, что их земли предаются огню и мечу, они спешно оставят двор и бросятся в свои замки на защиту своих владений. Таков замысел. Надеюсь, Джеймс, ты оценил его по достоинству?
— По достоинству, — кисло ответил Джим.
— Но самое главное, — с энтузиазмом заключил Брайен, — мне заплатят восемьдесят фунтов: сорок фунтов вперед и сорок фунтов после завершения дела.
Вряд ли Брайен дождется вторых сорока фунтов, подумал Джим. Он слишком доверчив и не допускает обмана. Может быть, даже и не считает, что его втягивают в авантюру. Однако промелькнувшие в голове Джима мысли были не из тех, которые можно было высказать вслух. Брайен бы его просто не понял. И все-таки Брайена следовало предупредить.
— А разве тебе не приходило в голову, — спросил Джим, — что ваш отряд могут принять за скопище изгоев, вроде тех, которые еще сегодня торчали на поляне у ворот Маленконтри, или — что еще вероятнее — выставить группой лиц, замысливших подорвать устои королевского трона?
— У тебя богатое воображение, Джеймс, — улыбаясь ответил Брайен. — Да разве мы станем угрожать королю? Покрутимся под стенами замка одного из придворных, запустивших руку в чужой карман, — и только. Зато Его Величеству сообщат, что в королевстве зреет недовольство налогами. Он и знать не будет, что делается у него за спиной.
— А ты не думаешь, что ему уже донесли обо всем? — спросил Джим. — Кстати, отряд, который привел сюда рыцарь, пришел в Маленконтри по дороге, идущей из замка Смит.
— Из замка Смит? — воскликнул в недоумении Брайен, выпрямившись на стуле. — Что этим солдатам понадобилось в моем замке?
— Я и сам задаю себе этот вопрос, — ответил Джим. — Однако твой рассказ наводит на размышления. Если королю донесли, что ты примкнул к партии, замыслившей выступить против его ближайших придворных, тот мог послать отряд захватить замок Смит. У тебя небольшой гарнизон, и такая задача тридцати королевским солдатам во главе с рыцарем вполне под силу.
— В это трудно поверить, Джеймс, — медленно сказал Брайен. — Так быстро дела не делаются. С тех пор как у меня был посланец, прошло не более двух недель.
— И все же... — начал Джим.
— Нет-нет, — перебил его Брайен, — то, что ты говоришь, не лезет ни в какие ворота. Скорее всего, рыцарь приезжал в замок Смит, чтобы узнать, готов ли я выступить в поход. Не более того.
Брайен взял в руки стакан и откинулся на спинку стула.
Джима охватило отчаяние. Он встал из-за стола и направился к ближайшей бойнице. Как убедить Брайена, что он ввязывается в авантюру? Ведь его могут обвинить в государственной измене.
Внезапно в голове Джима возникла кошмарная мысль: если Брайену предъявят такое страшное обвинение, то могут вспомнить и о его ближайших друзьях. Энджи и самого Джима могут арестовать. Да не затем ли сюда явился этот рыцарь со своими солдатами? Джим выглянул в амбразуру.
— Брайен! — воскликнул Джим. — Отряд уезжает.
— Уезжает? — удивился Брайен. Он поспешно поднялся на ноги и заторопился к свободной бойнице. — Ей-богу, ты прав, Джеймс!
Внизу последняя пара всадников, миновав ворота, проезжала по перекинутому через ров подъемному мосту.
— Вот и все дела, Джеймс, — с удовлетворением сказал Брайен, оторвавшись от бойницы. Он подошел к столу и наполнил стакан.
Подлил ли Брайен в вино воду, Джим не заметил.
— И все-таки удивительно... — опять начал Джим. Объяснить причину своего удивления он не успел: дверь отворилась, и в комнату вошли Энджи и Геронда. Джим и Брайен уступили дамам единственные в комнате стулья.
— Как вам удалось так быстро отделаться от рыцаря? — спросил Брайен.
— Да он и сам не собирался задерживаться, — ответила Энджи. — Ему еще Джон сказал, что хозяин в обличье дракона улетел из замка. А у меня рыцарь всего лишь спросил, не подался ли ты куда, Джим, вместе с Брайеном в поисках приключений. Рыцарь не застал Брайена в замке Смит, вот ему и пришло в голову, что вы могли отправиться куда-нибудь вместе.
— И что ты ответила рыцарю? — спросил Джим.
— Я сказала, что понятия не имею, куда ты отправился. Расписала, что каждый раз узнаю о том, где ты был и что делал, лишь после твоего возвращения.
— А я, — вставила Геронда, — сказала, что и Брайен мне ничего не рассказывает раньше времени. Да еще выложила, что мы с Брайеном собираемся пожениться. Рыцарь пожелал мне счастливого замужества.
— Его удовлетворили ваши объяснения? — спросил Джим.
— По-моему, вполне, — ответила Энджи и повернулась к подруге. — Как ты считаешь, Геронда?
— Да он поверил каждому слову. Как не поверить тому, что мужья не ставят ни во что своих жен? — Геронда помолчала и зло добавила:
— А отцы — своих дочерей.
— Так или иначе, — миролюбиво сказала Энджи, — рыцарь привез тебе письмо, Джим, от сэра Джона Чендоса.
Анджела протянула мужу сложенный вдвое лист пергамента с уже сломанной печатью и расшитыми краями.
Джим развернул лист. Письмо было написано на средневековой латыни и исполнено писцом в стиле этого времени. По всему тексту красовались витиеватые завитушки, а верхние выносные элементы букв были удлинены и выписаны с нажимом, так что казалось, слова текста несут на себе пики. Джим вернул лист жене.
— Ты можешь прочесть, что здесь написано? Я уже прочла, — ответила Энджи. — Сэр Джон Чендос именем короля просит тебя, чтобы ты был в боевой готовности. Тебе предстоит присоединиться к отряду, который выступит против неприятеля, объявившегося на севере Англии. О каком неприятеле идет речь, в письме ни слова. Сэр Джон пишет, что сам расскажет подробности. Из письма можно понять, что он появится в Маленконтри через день или два.