От этого воспоминания стало слишком тяжело и неуютно. И Ланцелот заметил изменение её настроения.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал он и преподнес еще один сюрприз.
Оказывается, для неё уже была приготовлена комната. Там было все, что нравилось Катии: огромная клетка с певчими птицами, вода с лепестками роз, ваза с персиками, а также книжка с яркими картинками и описаниями дивных зверей.
— Если пожелаешь, то некоторых из них ты сможешь увидеть и даже покормить с руки, — пообещал Ланцелот.
— Когда же? — поинтересовалась Катия.
— Как только Мерлин вылечит тебя. Сейчас твоя болезнь только замерла, но не исчезла.
— Вот как… – все оказалось не так уж и радужно для Катии в этом веселом краю. Она помимо воли прикоснулась к царапине. Та не болела, но никуда не делась.
Ланцелот, приняв молчание Катии за признак усталости, извинился и покинул её на время, но оставил свой плащ, посоветовав накинуть его темной стороной вниз. Так будет безопаснее, заявил он, и яд не будет дальше распространяться. Катия заверила, что не снимет его и даже укроется им, если приляжет вздремнуть.
Успокоенный, Ланцелот ушел. Катия же дождалась, пока его шаги стихнут, просчитала до полста, а дальше действительно накинула на себя плащ, но черной стороной кверху. Если она правильно поняла его свойства, то она должна была стать невидимой. Пока что она не планировала побег, а желала осмотреться. Все здесь было странным и подозрительным, те же персики в начале весны. Хотя в Авалоне было тепло как в мае.
Катия осторожно приоткрыла дверь, за ней никого не оказалось. Можно было спокойно выскользнуть наружу, что она и сделала. Она немного погуляла по замку и, к своему удивлению, не обнаружила ни других обитателей, ни слуг. И все-таки замок не выглядел запущенным. Потом она спустилась вниз и, пройдя небольшой двор, нашла сад и убедилась, что странный город Авалон не подчиняется законам природы.
Здесь днем пел соловей. Здесь рядом цвели нежные крокусы и шиповник, хотя цвести им было положено в разное время. А в шиповнике Катия нашла еще одну странность: на кусте не было ни единой колючки. От исследования шиповника Катию отвлекла чья-то тяжелая поступь и вздохи. Она сама задержала дыхание, чтобы не выдать себя, и замерла. По каменной дорожке, опираясь на клюку, шел старик. Каждый шаг давался ему с трудом, и он кряхтел и стонал на ходу. Плащ работал — старик прошел мимо Катии и даже не обернулся. А вот в правильном городе Авалоне действительно было не все так безупречно. Этот старик имел доступ в королевский сад, но у него были худые карманы. Что-то выпало из одного из них и покатилось к ногам Катии. Это было простое колечко. Из любопытства Катия подняла его, но не нашла ничего примечательного. Хотя даже если бы оно было драгоценным, нехорошо было бы обкрадывать старика. Можно было бы, пользуясь невидимостью, снова положить его в карман рассеянного бедолаги. Только где гарантия, что он снова его не обронит? Тем более, Катии выпал хороший шанс распросить об этом мире кого-то, кроме Ланцелота, который если не врал, то наверняка старался приукрасить достоинства своей родины.
Скинув плащ, Катия крикнула старику:
— Подождите! Вы потеряли!
— А ты нашла? Значит, оно твое, — не оборачиваясь и не сбавляя шаг ответил старик.
Меньше всего Катии хотелось, чтобы потом люди, которых она не знала, обвинили её в мелочности или воровстве. Она быстро подбежала старику и вдруг заметила, что не такой уж он и немощный. Шел он вальяжно, на палку не опирался, а чертил какие-то знаки в задумчивости, спина его была ровной, а возраст трудно было определить из-за длинной густой бороды и косматых волос, закрывавших лицо. Но волосы были абсолютно седыми, так что хоть в этом Катия не ошиблась, а вот в другом глаза снова подвели. Когда она раскрыла ладонь, то обнаружила, что кольцо не такое уж и простое, так как на нём были выгравированны затейливые узоры.
— Что это? — Катия переводила изумленный взгляд то на кольцо, то на старика.
— Удивлена, что с виду простая вещь, поднятая из грязи, может оказаться сокровищем? Ты же и сама все поняла, не так ли…
У Катии вдруг даже дыхание перехватило. Старик словно говорил об Артуре. И сердце сжалось: как он там, жив ли…
— Он жив. О нём есть, кому позаботиться, — старик своим заявлением заставил Катию встрепенуться. Как он понял, о чем она думает? А чтец мыслей тем временем продолжал сыпать загадками. — Странно, что Нимуэ не заметила на тебе печать смерти. Старик прикоснулся ладонью к плечу Катии, как раз к тому месту, где была рана. По телу Катии прошла сначала холодная волна из острых льдинок, потом горячая — из жгучих искр. — Возвращайся к себе, — приказал старик.
Не то, чтобы осознанно, а вроде мимо её воли ноги Катии принесли её в комнату с птицами и персиками. Тело само припало к кровати. Это не было неприятно, но просто странно. Как будто её душа стала вместилищем в другом сосуде и просто наблюдала. Единственное, над чем Катия смогла взять контроль, — это скрутиться клубочком и крепко обнять подушку.
Утром Катия обнаружила кое-что новое, но кое-что пропало. От этого пропавшего — роковой царапины — она с удовольствием избавилась. Зато кольцо старика каким-то образом оказалось на её пальце. И оно пришлось ей ровно в пору.
– Значит, ты уже познакомилась с Мерлином? — спросил позже Ланцелот.
Он сделал вид, что немного расстроен, ведь он лично хотел показать гостье красоты Авалона. Катия согласилась, но с условием, что он расскажет, как ему удалось быть настолько осведомленным об её жизни и интересах.
Вот так она узнала еще об одном сокровище Авалона — озере Атму, предсказывающем судьбу.
— Когда бы я ни смотрел в его воды, там была ты… Ты — моя судьба.
Такое заявление не могло не польстить. И, конечно же, она не могла уступить соблазну самой заглянуть туда.
Сначала на водяной глади она видела только отражения себя и Ланцелота. Она уже готова была упрекнуть спасителя в неудачном розыгрыше, когда вода потемнела. Очень медленно там стали проступать образы: мужчина, девушка… Он обнимал ее, а в руке сжимал нож. Катия узнала отца и себя. Она очень ярко помнила момент, когда последний раз видела отца. Вот только и не подозревала, что он собирался ее убить.
Катия не сдерживала слезы, когда снова услышала: «Просто живи». Ланцелот попытался утешить ее, обнять, но она отстранилась и смотрела дальше.
Отец оставил ее, но когда он выходил из комнаты, Катия заметила тень, метнувшуюся от двери. Отец спускался в какие-то пещеры, о существовании которых под Камелотом Катия даже не представляла. За ним направился и стоявший под дверью человек. Когда он вышел на свет, оказалось, что это лорд Мерсия.
Король Вортигерн сделал шаг и погрузился в темную воду. Лорд Мерсия едва не кинулся к нему, но замер в испуге. Что-то чудовищное утаскивало его господина вниз.
— Вот откуда он знал, что говорил мне отец в тот вечер. И он знал, что отец мертв… Ты понимаешь, отец не хотел, чтобы заговорщики его казнили. Он предпочел гордость позору, — плакала Катия и делилась горем, которое переливало через край. Ланцелот держал ее за руку и слушал, но когда Катия попыталась снова взглянуть в озерную воду, остановил ее:
— На сегодня хватит…
Настроения для прогулки не было, потому ее решили отложить на завтра.
На следующий день стояла прекрасная солнечная погода, хотя Катия подозревала, что на Авалоне — всегда так. Ланцелот выполнял свое обещание показать Катии чудеса, она же свое — спрятать глубоко тяжелые воспоминания. Для конной прогулки Катии запрягли прекрасную, спокойную, тонконогую, белоснежную кобылку с голубыми глазами. Конь Ланцелота был несколько крупнее, серый в яблоках, но тоже спокойный и послушный. Хотя по тому, как он пытался заигрывать с кобылой Катии, покусывая ее, когда предоставлялась возможность, можно было предположить, что он имеет на нее виды. Как, видимо, и Ланцелот на гостью. Он вел себя очень деликатно, но все-таки позволил себе одну вольность.