- Никогда не смей называть меня так, Блас! Никогда! Слышишь?
- Почему? - ошалело уставился на неё растерянный маркиз. - Отчего вдруг такой приступ ярости? Тебе неприятно? Противно? Гадко? Что случилось, Аурэлис?
- Всё! - крикнула она. - Всё! Всё вместе, что ты сказал! Ненавижу это слово! В Аркадии слово "всё" означает или слишком многое или ничего. Называй меня, как хочешь, Блас! Цветочек, ягодка, бутончик, радость, гадость - не важно! Я всё стерплю и буду улыбаться. Но, никогда не смей называть меня принцессой. Я не твоя принцесса! Не твоя! И вообще я не принцесса!
- Я твой жених и будущий супруг, Аурэлис. Я - мужчина. Аркадиец. Я никогда не позволю своей женщине кричать на меня, повышать голос и выказывать своеволие, граничащее с неприличием...- его голос звенел от бешенства и тщательно скрываемой злости. - Запомни это. Пожалуйста. И только мне решать, как я буду называть свою женщину, когда мы находимся наедине. Только я! Не ставь мне условия, моя донна. Условия здесь ставлю я. И на будущее... Если ты чего-то хочешь добиться от своего мужчины, добейся этого по-другому. У тебя это должно получаться отменно. Я уже заметил, так что знаю, о чём говорю. Не хочешь делать так, как сказал я - значит останешься при своих интересах. Всё просто и понятно. Я сделаю вид, что ничего не заметил, и спишу твой гнев на расстроенные помолвкой нервы. Но впредь, не смей вести себя со мной таким образом. Поняла? Иначе до конца помолвки, ты действительно просидишь на веранде и в доме. Я запрещу отпускать тебя даже в сад. Хочешь нечто большее - заставь меня это сделать, Аурэлис. Слышишь меня? Я абсолютно открыт для тебя, я весь твой, ты можешь делать со мной, что угодно, хоть верёвки вить... - его голос перешёл на зловещий шёпот и в глазах танцевали демоны. - Я даже сопротивляться тебе не буду, а с радостью приму всё, что ты щедро мне подаришь.
Валерию прошиб холодный пот. Внутренняя дрожь зародившаяся где-то в районе горла медленно переползала по всему, покрытому испариной, телу. Она с ужасом осознала, что просто так отвертеться от Бласа не получиться. Он чётко дал понять смысл их товарно-денежных отношений: ты-мне, я-тебе. Другие варианты он даже не рассматривает. От этого на душе стало особенно омерзительно. И самое гадкое и противное в этой ситуации было то, что ей действительно придётся ублажать этого мерзкого ублюдка, потому что иначе ей не добраться до Додурга, где её ждал дракон.
- Я всё поняла, Блас. Прости. Это действительно нервы. Мне нужно отдохнуть, наверное.
- Ты хочешь, чтобы я ушёл? - задал он коварный вопрос. Валерия больше всего желала сейчас выставить его вон, но в свете последних событий, такое высказанное вслух утверждение, было бы для неё чревато.
- Останься, Блас... - тихо попросила она.
- Не будь со мной такой холодной и суровой, моя донна. Я сходил с ума по тебе все эти дни. Я метался, как в аду, вспоминая твой поцелуй. Почему ты так со мной, Аурэлис? Я хочу быть с тобой богом, а ты будишь во мне демона? Я не хочу тебя пугать, но ты заставляешь меня это делать? Я не хочу тебя неволить, но ты не расположена одарить меня даже самой невинной лаской? Почему? Один поцелуй... Только один!
Нечто подобное она уже слышала когда-то от Влада, но это было так давно, что начало мутнеть в её памяти. "Как же они все похожи! Одни и те же слова, одни и те же обещания, одни и те же угрозы, они и те же желания... Всё одно и то же! Всё! Отвратительное слово - всё! Ненавижу его! Всё это ненавижу!" Лера прекрасно поняла, чего так жалостливо припрашивает Блас и одним невинным поцелуем здесь явно не отделаться. "О, мужчины! Коварство ваше имя! А говорил, что и пальцем не тронет. Клялся и божился, просил верить. Как ему верить после этого? Конечно, он меня и пальцем не тронет, потому что сама всё предложит и сама всё даст. А он, такой весь честный и незапятнанный, просто поддался на уловки знойной одалиски! Главное и оправдание в глазах окружающих есть - ну, они же помолвлены, пусть познакомятся друг с другом поближе, чего уж там? Всё равно этим же и закончится, сейчас или через полгода, какая разница... Он же мужчина, а она -женщина, всё закономерно и объяснимо. Пусть уж попользуется, чего ж добру-то пропадать? Какая гадость... Прости меня дракон! Если бы ты только знал, в каких целях я тебя использую, ты бы убил меня на месте, не раздумывая ни секунды. Но, ты же не узнаешь, а тебе не скажу..."
- Блас... - одними губами позвала она своего демона и опустилась рядом с ни на колени.
- Аурэлис... - хрипло отозвался он и с силой притянул её к себе, уверенно по-хозяйски оглаживая руками её тело. Аркадийский наряд делал доступным женское тело. Шёлк и органза, очень тонкая защита для темпераментных аркадийских мужчин. - Моя Аурэлис...
"Какие невинные ласки? О чём он вообще? Вот ведь уродец аркадийский... Врёт через слово и не краснеет, негодяй!" - запоздало подумала Лера и чтобы избавиться от неприятных ощущений, вспомнила руки дракона, его глаза и губы... "Прости меня... Прости!" И, выгнув свою чувствительную шею, подставила её под жадные дрожащие губы Бласа. Выбора у неё не было. Она закрыла глаза и вспомнила губы Кановы, танцующие бешеный танец любви на её оголённой коже и всё тело пронзила дрожь. Валерия растекалась в его руках, как лёд под лучами жаркого солнца. Она тонула в его звериной страсти и её тело зазвенело, словно податливая струна, в руках музыканта. "Мой дракон..." Она почувствовала его сильные руки у себя на груди. "Вот то, что я люблю..." Он был нежен, но когда под напором алчных рук и требовательных губ соски отвердели и почти рвали ткань, Лера застонала от сладкой боли. Горячая кровь забурлила в нём и он с хищным рычанием набросился на неё. Его руки причиняли боль, они были ненасытны и грубы, но она упивалась этой болью. Она забылась, нырнув в водоворот наслаждения. Он рванул её драгоценные шелка и бесценную органзу. Грубо обхватил освобождённые груди ладонями и со стоном приник к ним губами. Влажным языком он жадно ласкал эти нежные полукружия, яростно сжимая их руками и упиваясь хриплыми стонами Леры. Она запустила руки ему в волосы, стараясь направить его, но тут же пришла в себя. "Господи! Это шевелюра Бласа! Это его жёсткие волосы... Боже, нет! Нет!"
- Нет! - прохрипела она и открыла глаза. - Прошу тебя, не надо, Блас! - Лера оттолкнула его от себя и стыдливо прикрылась порванной тканью. - Не надо!
Блас, тяжело дыша, поднял свои отяжелевшие веки и нагло раздел её глазами. Он не насытился. Ему было мало. Демон проснулся в нём и требовал продолжения. Его взгляд на растерянную Валерию, такой плотоядный и яростный, не обещал ей ничего хорошего. Она поняла это сразу. Стыд, страх и омерзение накрыли её удушливой волной. Ей захотелось вскочить и убежать в ванную, чтобы смыть с себя липкое ощущение грязи, чужих рук и губ со своего тела.
- Блас... - испуганно позвала она и крупные слёзы покатились по щекам. - Блас? Прошу тебя...
Он медленно приходил в себя. Демон исчез. Маркиз смотрел на растерзанную девушку и в его глазах появилось смущение и стыд.
- Прости! - тихо сказал он и его лицо исказила судорога. - Я слишком увлёкся тобой, Аурэлис. Ты создана для любви. Ты, как искушение... Я не смог остановиться. Прости меня.
- Ты же обещал, Блас! Обещал и просил меня тебе верить! Один поцелуй? Одна невинная ласка? - сквозь слёзы тихо сказала она. - Как же мне верить тебе? Как?
- Аурэлис... - Блас протянул к ней руки, желая её успокоить, вытереть слёзы и извиниться, но Лера шарахнулась от него, как от прокажённого.
- Уходи, Блас! Уходи...
Она опустила глаза, судорожно стягивая разорванную ткань на груди и молчала. Маркиз Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар спешно поднялся и немедленно направился из покоев своей невесты. У дверей он остановился и оглянулся на сидящую Валерию. Она не подняла глаз. Милорд со всей силы стиснул кулаки и вышел. Он был в бешенстве.
Глава 4.
Утро в Инкермане не задалось. Как только Лера проснулась, (а просыпалась она довольно рано, по старой шанкарской привычке вместе со слугами) сразу же после завтрака ей принесли огромную корзину редких по красоте роз и огромную корзину фруктов. Узнав от кого презенты, Валерия немедленно их вернула посыльному и поднялась к себе на веранду. Через час была доставлена корзина цветов уже побольше и поэкзотичнее, Лера даже не знала их названия, и корзина невероятных размеров, доверху наполненная сладостями. Отправитель был тот же. Она снова их вернула ему же. Такая чехарда продолжалась каждый час. Ей что-то притаскивали, она даже не желала смотреть что это такое, сразу же отправляла подарки обратно. Валерия понимала, что настырный Блас либо пытался загладить свою вину либо пытался купить её лояльность. Ей до сих пор было стыдно и неприятно осознавать, как он её использовал. Словно шлюху, словно какую-то подстилку, словно одноразовую прокладку, а теперь шлёт ей знаки благодарности за доставленное удовольствие. Противно! Он так много и так долго говорил ей о своём достоинстве, которое она не смеет унижать громким голосом, а сам не просто унизил её, а растоптал последние крохи уважения к мужскому населению Объединённых Королевств. Да ладно, ко всем? К себе самому. Разве быть мужчиной означает быть бесчестным обманщиком? Ужасно, если это так. Она приказала докладывать всем, что плохо себя чувствует и никого не принимает. Голова у её действительно разболелась и она вытребовала у донны Каталины лекарство. Та охотно принесла ей какую-то пахучую гадость и пристально смотрела своими совиными глазами пока Лера её всю не выпила. Делать ей было совершенно нечего, а её жених не дал чётких указаний, как она может себя развлечь в его отсутствие. Молодая герцогиня с дуэньями уехала с визитами, молодой герцог отбыл, слуги были заняты делом, лишь одна Валерия, как сыч сидела на своей веранде и смотрела на пронзительно голубое небо над Кайсери. Пока её не сморил сон и она не уснула на своих подушках, словно домашнее животное на подстилке.