“Я лишь прошу: освободите его, позвольте ему упокоиться с миром…”
Что бы под конец ни натворил Гелебор, до всех событий он просил их спасти потерянного брата - и Джон заверил его, что выполнит просьбу.
- Уж обещал, так обещал, - задумчиво сказал он, разглядывая эльфа. Виртур непонимающе моргнул, а потом его гаснущие глаза удивленно распахнулись, когда валирийская сталь с разгону вошла впритык к его сердцу. Истекший красноватый дымок рассеялся среди пылинок Собора, и Молаг Бал насмешливо хмыкнул:
- Мда… Не везет этим убожествам с фамильными мечами. Скажи, Сноу, - сказал он, с удовольствием подчеркнув позорную фамилию, - а ты хоть понимаешь, что только что убил последнего из их породы?
И, хоть Виртур был еще жив, Джон понимал, что Принц Даэдра прав. Стоит лишь вытащить меч…
Он вспомнил, что не захватил с собой ни одного лечебного зелья - все они остались у Стражей. Но что с того? В его планы не входило спасать Виртуру жизнь - хоть прежде, хоть теперь. Особенно теперь, когда за спиной слышится такое странное сопение…
Джон обернулся, отпуская плечо эльфа и позволяя обмякшему телу соскользнуть с клинка. Алтарь по-прежнему высился в конце зала, полускрытый веером лучей из узких окон-бойниц, а перед ним стояла пара здоровенных тварей - когтистые лапы, жесткая пластинчатая кожа, длинные хищные рыла, набитые зубами. Даэдроты. Самые уродливые рептилии, каких Джон видел в своей жизни, и намерения их были далеки от дружественных.
Чему удивляться. Если уж сам Молаг Бал любезно предупредил его, что просто не будет…
Твари ринулись к нему и Джон, метнувшись в сторону, подрубил одной из них лапу под мышкой. Проскочив к чудовищу за спину, он крутанулся на пятке и вогнал острие клинка врагу под лопатку, пропоров толстенную шкуру. Даэдрот взревел и захлебнулся, а потом медленно и неотвратимо, как дерево в лесу, стал заваливаться на спину. Схватив меч обратным хватом, Джон глянул в сторону алтаря и крикнул:
- Вульд!
Крик пронес его на десяток шагов вперед, и Длинный Коготь удалось спасти, не дав ему остаться под огромной тушей, но у алтаря уже возникли два новых даэдрота, бодрые, улыбчивые, полные энтузиазма. Мельком оглянувшись назад, Сноу увидел, что побежденная тварь лежит бесформенной грудой, а вторая, не обращая внимания на происходящее, спокойно пристроилась к телу Виртура и угощается свежатиной. К счастью, бедняга эльф к этому времени уже был мертв.
Джон выдохнул, поворачиваясь к гадам, и снова применил все ту же тактику: проскочить, развернуться, добить в спину.
И еще двое появились у алтаря. Теперь противников стало четыре.
Простой подсчет подсказал ему, что если на каждого убитого будут появляться двое в подмогу, скоро его просто накроют количеством. Да и Виртура, как приманки, надолго не хватит. Тварюга, что успела к столу первой, уже сожрала от него треть вместе с доспехами.
Значит, убивать их нельзя…
- Вульд! - снова крикнул он, и Слово Силы внесло его наверх, к галерее. Вцепившись в перила с внешней стороны, нависая над залом, он заново оглядел четырех даэдра, пытаясь понять, как с ними управиться.
Твари топтались внизу и тоже явно размышляли, как поступить с увертливой дичью. Наконец одна из них лениво почесалась и отправилась отнимать остатки эльфа у собрата. Другая целеустремленно двинулась к лестнице на галерею, сотрясая своими шагами Собор, а третья распахнула пасть, дохнула с присвистом, и в Джона полетел клубящийся зеленый шар. Спасаясь от неведомой штуки, он перескочил через перила и увидел, как шар врезается в стену, разбрызгивая капли. Камни Волкихара зашипели и оплыли, словно разъеденные кислотой.
Несколько капель долетело до него и попало на рукав. Джон посмотрел на мелкие дырочки, а потом на даэдрота, который сотрясал галерею, двигаясь прямо к нему.
Не надо с ними драться, подумал он. Надо просто уничтожить алтарь…
Он снова перемахнул через перила, нависнув над залом, и крикнул:
- Вульд На Кест!
Его метнуло по воздуху и стукнуло о стену - к счастью, не так сильно, как прежде о ворота. Теперь алтарь возвышался прямо перед ним, а за его темной громадой лежал весь Собор. Двое рептилий - и плевавшаяся, и та, которую так и не пустили к эльфу, - упрямо двинулись к нему. Они явно не собирались упускать добычу снова, а Джон, в свою очередь, не хотел ждать, пока они дотрусят до него на своих корявых лапах. Поспешно вдохнув, он рявкнул в сторону алтаря:
- Ри Вааз! - и с пугливой надеждой услышал, как захрустело основание этой мерзости. Неужели это все-таки окажется просто?..
И он повторил заветные слова:
- Ри Вааз!..
Алтарь треснул и стал схлопываться сам в себя, кровь из чаши расплескалась по полу. Джон поднял глаза и увидел, как валится вниз башка в рогах, а вдалеке, на галерее, маячит за перилами обиженная зубастая морда.
Его разобрало злорадство, но веселиться было еще рано. Более того, дрожавший под ногами пол словно бы призывал задуматься, а не упустил ли он чего-то важного. Алтарь хрустел и рушился, и вроде бы все шло, как надо, ведь он сделал то, что советовал Дюрневир, вот только… почему Молаг Бал молчит, словно все это - сущий пустяк?
А может, не стоит торчать у алтаря, когда тот того и гляди провалится в подземелья? Может, лучше пробиться к дверям, пока еще не поздно?
Хищные даэдра, подобравшиеся совсем близко, растопырили когтистые лапы и теперь загораживали своими тушами проход. В надежде проскочить мимо он снова рискнул использовать любимый удобный “Вульд!”, но горло все-таки свело от слишком частых Криков и он даже не стронулся с места. Натужно кашляя и с трудом удерживая баланс на пляшущем полу, он метнулся в сторону, уходя от удара тяжелой лапы, кувырком нырнул под ногами у второй твари, перекатился и поднялся - лишь для того, чтобы оказаться в тесных объятиях третьего даэдрота, который как раз успел спуститься с галереи.
Порождение Обливиона сгребло его, смяло, словно скатывало снежок; Сноу булькнул, чувствуя, как все внутри него непоправимо разламывается и разрывается, и на миг перестал понимать, что делает. Когда способность соображать к нему вернулась, он даже сумел удивиться, обнаружив, что Длинный Коготь успел отхватить чудищу уродливую морду.
Джон рухнул на пол рядом с мертвым врагом, чувствуя, как внутри мерзко скребутся и хрустят сломанные ребра, вставая на место и срастаясь. Он обернулся, ожидая очередной атаки, и увидел, что алтарь развалился окончательно, а следом за ним начал разъезжаться пол. Обломки ухнули в черную яму, а еще раньше туда же, видимо, провалились и оба даэдрота.
Неужели все, понадеялся он, но ворчание за спиной напомнило ему о самом первом враге, который, кажется, как раз доел Виртура…
Последнее ребро с щелчком встало на место, легкие заработали, но Крики ему все еще не давались. Джон занял оборонительную позицию, глядя, как монстр топочет к нему, а потом, решив, что ждать слишком опасно, все-таки метнулся в сторону, обходя неповоротливого противника. Пол ходил ходуном, скользили сапоги, измазанные в алтарной крови, весь Собор грохотал, но спасительный выход был уже совсем рядом - в трех шагах, в двух, одном… Протянув руку, он вцепился в кольцо и дернул дверь на себя.
Она даже не шелохнулась. Даэдрот за его спиной кровожадно зашипел, и Джон обернулся, готовясь к новой неизбежной схватке. Твари оставалось до него рукой подать, когда Собор тряхнуло, как встряхивают тряпку от налипшего мусора, пол провалился, и их обоих бросило в непроглядную тьму.
Падая вниз, он еще успел увидеть, как разлетаются осколками окна-бойницы и внутрь начинает струиться туман Обливиона. На одно крохотное, кратчайшее мгновение ему померещилось вверху что-то странно знакомое, будто бы виденное прежде - острые грани, яркий, полуденный блеск солнца, - но все тут же заволок туман. Словно тулово какого-то неведомого громоздкого зверя, он втиснулся следом в провал, окутал Джона - и рассеялся, оставив лишь беспросветный мрак.