- И пусть гостят, - отмахнулся дракон. - Я же не про них, я про тебя говорю. У нас свои пути.
- Так они останутся?
- Им там нравится, и к тому же вы отчаянно нуждаетесь в помощи. А Нуминексу ты и вовсе мама, - заухмылялся старый дракон. - Ты же его спас.
- Тогда я и Алдуину мама, и этим двум, - заявил Сноу и призадумался над сияющими перспективами. Целая пропасть драконов - и все его!
- А вот нет, - тут же наступил на его мечты Дюрневир. - Мы с Алдуином очень удачно выкрутились, когда выхаживали тебя после Мирака.
- Ах да, - скис Сноу и тут же повернулся к Вультурьйолу: - А ты…
- А я спас тебя от самого Мирака. И вытащил из страшной-престрашной ямки, - напомнил тот. - На хвосте.
Джон обиженно посмотрел на него, но Вультурьйол оказался устойчив к щенячьим взглядам и тут же сообщил, что да, это считается.
- Вы хитроумные, коварные чудовища, - обвинительно высказался Сноу и драконы польщенно заулыбались. - Понятно, почему вам так приглянулся Харкон. И раз уж ты собрался пугать смертных, - обратился он к Партурнаксу, - то напугай для начала это ночное чадо. Нет Папуле никакого доверия.
- Есть, - заспорил Партурнакс, ухмыляясь.
- Ладно, есть, вот столечко, - Джон свел пальцы, словно держал горошину.
- Я же говорил, - хмыкнул Дюрневир, - мы за ним присмотрим. А по ходу дела, может, все-таки удастся научить его дочку слову Ро.
- Бездарь она, принцесса наша, - вздохнул Вультурьйол.
Джон оглядел их - огромных, привычных, уютных, - и его пронзило чувство невосполнимой потери.
- Я больше не вернусь в Скайрим, - промолвил он, начиная по-настоящему это осознавать, и завертел головой, оглядываясь, словно пытаясь запомнить подробности плывущих в небе облаков, мохнатых елок и каждой снежинки на поляне. - А Серана… я и ее больше не увижу?
- Вы попрощаетесь, - кивнул дракон.
И она почти наверняка будет плакать, горько подумал Джон, плакать совсем как Дени…
Его вдруг тряхнуло от воспоминания и он испугался того, что может найти дома.
- Дени плакала! Что там случилось?..
- А, это… Мы переправили ей лирическую уточку, - неловко закряхтел Партурнакс. - Вернешься и сам спросишь, не вынуждай меня рассказывать.
- Она просила подарок, - вспомнил Джон. - А я так и не успел…
- Ты правда думаешь, что ей это важно? - снисходительно глянул на него любитель уточек. - Она хочет лишь, чтобы ты вернулся. Но вообще-то, - хитро прищурился дракон, - у меня кое-что есть.
И выудил из кустов корзинку, прикрытую вышитым полотенцем.
- Что это? - обомлел Сноу.
- Как вкусно пахнет, - зашевелила носом Арья, которая наконец кое-как переварила мысль о взваленной на нее задаче и ожила.
- Люсия по нашей просьбе напекла пирожков, а я их приберег, - похвалился Партурнакс. - Скайримский гостинец. Советую спрятать, скоро вам будет не до корзинки.
- А Олаф? - придралась Арья. - Где мой Олаф-нежить?
Партурнакс негодующе посмотрел на нее и снова полез в кусты.
- А я надеялся, что ты забудешь, - и выкинул на снег черный Камень.
Джон рассмеялся, чувствуя, что хочет плакать. Но ведь на этой полянке всегда так… Он погладил Призрака, вспоминая, как волк впервые появился перед ним в Скайриме. Как страшно давно это было.
Арья тем временем сгребла Камень под жадным взглядом Партурнакса и сунула его в брошенную на поляне котомку. Побренчала чем-то внутри и заворчала:
- Как удачно, что я зельями запаслась. Кто ж знал, что вы такое затеете…
- Файм Нейл Дайн! - крикнул Джон на корзинку и та исчезла, оставив после себя только вмятинку в снегу. Пусть хоть из этой вмятины не получится Тид-Аран, мысленно взмолился он.
На поляне вспух синий пузырь портала и оттуда вывалилась взъерошенная Серана.
- Да пустите меня уже!.. - возмущенно отбросила она чью-то когтистую лапку, тянувшуюся из Обливиона. - Уф, еле открыла…
- Открыла портал из Обливиона? - не поверил Партурнакс. - Сама?
- Не знаю, - отдувалась девушка, пытаясь пригладить волосы. - Пахло сыром… да какая разница? Джон, ты тут!.. - кинулась она к нему, пока портал схлопывался за ее спиной.
Он поднялся ей навстречу и она влетела в его объятия, зарылась лицом в камзол и горько разревелась. Ну вот как знал…
- Уходишь, - рыдала она, как ребенок, у которого отнимают щенка, - уходишь, хоть бы попрощался, подлец!..
- Я собирался, - лепетал Джон, понимая, что ему нечем ее утешить. Разве что тем, что ей останется на память целый мир и обожаемые дракончики впридачу, но все это казалось сейчас таким мелким и незначительным…
Мелкие и незначительные дракончики громоздились вокруг них со всех сторон и смотрели на эту сцену с долей сострадания.
- Не отпущу! - вскричала Серана, вцепившись в него обеими руками.
- А говорила, что отпустишь, - заспорил Джон.
- Конечно! Легко было говорить, когда ты еще никуда не собирался!..
И она опять заревела.
- Я не могу остаться, - выговорил он, качая ее в объятиях. - Если останусь, то и сам пропаду, и тебя за собой утащу. И многих других.
Он оторвал ее от себя и глянул прямо в глаза, невозможно зеленые, окруженные мокрыми слипшимися ресницами.
- Я не останусь, - сказал он, - потому что хочу, чтобы ты жила. Потому что люблю тебя. Видишь, я все-таки это сказал.
- Да, сказал, - капризно проныла она. - После всего, через что мы прошли, ты только сейчас соизволил… Проваливай, обойдусь, - заявила она и стиснула его мертвой хваткой, уткнувшись зареванным лицом ему в плечо.
Джону опять хотелось и смеяться, и плакать, но получалось только смеяться. Через пару мгновений он понял, что и Серана, сама себе удивляясь, смеется тоже. “Проваливай, обойдусь…” Это, наверное, было лучшим, что он слышал за весь сегодняшний день.
- Пора, Довакин, - позвал Партурнакс. Джон вздрогнул и почувствовал, как руки Сераны сжались еще крепче в неистребимой надежде на чудо.
Но чуда ждать не приходилось.
- Иди ко мне, принцесса, - позвал Вультурьйол. - Когда Тид-Аран начнет закрываться, здесь может быть опасно.
- Он прав, - согласился Джон, радуясь, что Серане не придется видеть, как именно будет проходить это закрытие. - Надо тебя спрятать…
Она обхватила его за шею и впилась губами в его губы, крадя последние поцелуи. Летнее счастье захватило Джона, захлестнуло с головой, но сквозь эти теплые волны рванулось из глубин души что-то ужасное, голодное, темное, и он понял - вампир снова проснулся.
Джон резко отступил, разрывая поцелуй.
- Пора, - выдохнул он, не подпуская девушку к себе, удерживая ее вытянутыми руками. - Прости меня. Мне пора.
Серана глубоко вдохнула, но не сдвинулась с места и лишь смотрела, как он отступает назад, в тень, отброшенную Партурнаксом.
Когда Джон отошел достаточно далеко, Вультурьйол распахнул пасть:
- Файм Нейл Дайн!..
Серана исчезла.
Партурнакс протянул крыло, ласково погладил его когтем по плечу и от этого молчаливого жеста сочувствия у Джона вдруг больно запекло глаза. Нет, нельзя плакать, он не может сейчас плакать. Ему еще надо помочь Арье справиться с делом, которое взвалили на нее драконы.
Сморгнув подступившие слезы, он повернулся и увидел, что она стоит около вмятины. Котомка за плечами, лицо хмурое и сосредоточенное, и где-то в глубинах души бедная сестренка сейчас отчаянно ищет силы, чтобы убить брата…
Все-таки драконы могут быть жестоки.
- Никто из людей, - промолвил Партурнакс, и Джон обернулся, - никогда не узнает и не поймет, через что ты прошел ради них. Они могут петь о тебе песни, но они никогда не узнают.
Джон стоял молча, очень прямо, так, словно ему зачитывали приговор. Строго говоря, это было недалеко от истины.
- Но мы помним, - продолжал старый мудрец. - Мы всегда будем помнить. И мы будем вечно благодарны тебе. Когаан, Довакин.
- Когаан, - вторили белому дракону Дюрневир и Вультурьйол, и Джону вспомнилось, как он вошел в другую Тид-Аран и как его провожал Алдуин. Тогда случилась череда чудес… что же теперь-то будет?
Я не умру, поклялся он себе. Я вернусь домой. Я обещал.