- А ты сможешь? - со скепсисом спросила Арья. - Потому что меня-то оно теперь точно не послушает.
- Попробую, - отвечал он. - Но это займет время.
- Пусть займет, - махнул рукой Джон. - Подождем, полюбуемся, вон какая красота вокруг… Сив Дал Бекс!
Ничегошеньки.
- Что, не клюет? - Арья бесенком вылезла из-под локтя, сияя самой глумливой из всех ухмылок, какие Джон когда-либо видел. И это включая незабвенного сира Аллисера.
- Не орите там, - кисло потребовал Морис, чинно усевшийся под Древом. - Вы мне весь настрой сбиваете. А вот ты садись рядом, зая, - ласково обратился он к лютоволку. Тот, хоть и удивился неподходящему обращению, внезапно согласился и сел. Джон раскрыв рот смотрел, как Призрак повернулся к нему, лучшему другу, задом и медитирует себе с каким-то проходимцем. Отвлек его от этой бредовой картины громкий бултых.
- Пропало седло, - прокомментировала Арья, глядя, как Снарк купается, рассекая исходящие паром воды заводи.
- Я про него и забыл со этими вашими корнями, - ошалело вымолвил Джон, наблюдая за вальяжно курсирующей туда-сюда скотиной. Там же седельные сумки, осознал он, там еда, там… плащ!
Сноу кинулся вниз, проскакал мимо корней и забегал по бережку, умоляя лошадиное отродье вылезать. Лошадиное отродье делало вид, что не слышит.
В конце концов Снарк сжалился над бестолковым хозяином и выбрался на берег. Из сумок лила вода и выползала какая-то размокшая кашица, которая еще совсем недавно была свежеиспеченным хлебом, купленным в Виндхельме. Плащ, тяжелый и мокрый, чуть не свалил Джона на землю, когда тот попытался снять его с седла. Впрочем, само седло, набухшее от воды, было еще тяжелее.
- Может, можно просушить, - предположила Арья, неслышно подкравшаяся сзади.
- Может, - грустно ответил он, сидя в траве и глядя на кашицу, мокрую кожу и погубленный мех. И пока он смотрел, кожа на седле зашевелилась, лопнула, обнажив войлочную набивку и деревянный каркас, а потом из этого каркаса проклюнулись веселые желтые цветочки.
Арья от души хохотала, пока Джон честно пытался осознать то, что видит.
- Смотри, смотри! - сестра все пыталась обратить на что-то его внимание. - Корни! Вон туда смотри! - Она с силой повернула его в сторону и он увидел корни, уходившие в воды заводи. - Даника права, оно животворное! Давай водички наберем!
- Нет, спасибо, - шарахнулся Джон. - Я не хочу, чтобы из меня цветочки.
Снарк встряхнулся, окатив их обоих брызгами с мокрой гривы. Потом подумал и еще хвостом покропил.
- Ну все, метаться поздно, - радовалась сестра, утирая мокрое лицо.
- Так вам и надо, - злорадно сказал Морис, спустившийся сверху. - Нечего было Древу вредить.
- Так это все она, а я-то что сделал? - возмутился Джон. - За что мне седло в одуванчиках?
- А водичка правда целебная? - заинтересовалась Арья.
- Нет, - покачал головой Морис. - Просто наказали вас. За самоуправство. Но оно уже не злится, - он повернулся и посмотрел на Джона. - Оно тебя зовет.
Джон встал с земли и недоумевая пошел следом за Морисом. Призрак все еще сидел у дерева, а рядом с ним цвел в бочажке юный саженец. Значит, получилось…
- Прикоснись к Древу, - сказал Морис.
Джон дотронулся до ствола, не зная, чего ожидать.
- Джон! - донесся до него то ли голос, то ли мысль на грани восприятия. - Ты там хоть жив, паршивец?!
- Дени?.. - выдохнул он, распластав обе ладони по коре. - Дени!
========== Глава 8. А между тем в Вестеросе ==========
Плетеный навес разнеженно провис в ореоле сухой жары и влекущих ароматов. Старуха, ловко управлявшаяся с шипцами и жаровней, приветливо улыбнулась, поманила ее - и Дейенерис устремилась на зов жареных колбасок с чесноком и специями. Ирри и Чхику еле поспевали за своей кхалиси.
Дородный мужчина с зеленой бородой и двое слуг, тащивших его поклажу, перегородили ей путь, перебили аппетитный запах душной вонью старого пота. Дени рассерженно остановилась, чуть не врезавшись в эту маленькую процессию, и почувствовала, как бултыхнулся в животе плод.
- Мы научим его уважению, кхалиси, - сказал Ракхаро, шагнув было вслед за невежей, но Дени остановила его:
- Попозже… Сперва туда! - она ткнула пальцем в освободившийся проход, ища глазами старуху с жаровней, но там был лишь какой-то унылый мужик, торговавший горшками.
Дени недоуменно огляделась, повернулась к служанкам - но их там не было. Вместо них, вместо молодых воинов Дрого, вместо шумного жаркого рынка был лишь снег, бесконечное поле снега, и посреди всей этой белизны - черный дракон, склонивший к ней рогатую голову.
Дени проснулась и, даже не успев открыть глаза, поняла, что прямо-таки умрет, если ей немедленно не нажарят целую гору этих клятых свиных колбасок - и чтобы ровно таких, как были в Тироше, а не из конины, как в Вейес Дотрак. И пусть заодно испекут медовых пальчиков, раз уж решили угодить своей королеве.
Она завозилась в постели, собираясь встать, и обнаружила, что лежит в ней одна. Наверное, Джон уже поднялся. Он такой милый, подумала Дени, зевая и потягиваясь на простынях. Всем хорош, но вряд ли стоит расчитывать, что этот сельский дурень догадался обеспечить ее жареными колбасками.
Все надо делать самой.
- Эх, - крякнула она, сползая с кровати и придерживая пузо непомерной величины. Там точно дракон, самый настоящий. Не может человеческий ребенок так лезть на нос…
Дени вспомнила, как на эту тему высказалась Санса:
- Это не ребенок большой, это ты маленькая!
За это она тут же схлопотала от Нуминекса, который взмахом коварной лапки развалил Хранительнице Севера всю прическу, и Дени была отомщена, не успев рассердиться. Впрочем, до Сансы, кажется, и тогда не дошло, что даже маленький дракон куда больше любого человека.
И как Джон вообще с ней уживается? После всех гадостей в детстве, после того, как она скрыла от него кавалерию Долины, дожидаясь, пока Джон проиграет битву, а то и сам погибнет? После того, как она целенаправленно разгласила тайну, способную уничтожить и последних Таргариенов, и то, что еще оставалось от Семи Королевств… как? Как у него это получается?
Этот убивец, наверное, святой.
В великом чертоге было пусто и тихо, и никто не бежал немедленно ублажать будущую мать. Дени побренчала кочергой о массивную подставку в холодном камине и крикнула:
- Эй, народ! Ваша королева трапезничать хотеть изволит!
К ее удивлению, в зале показалась не прислуга, а сама Санса.
- О, леди Винтерфелла, какая честь, - нелюбезно поприветствовала ее Дейенерис, не в силах избавиться от мысли о злосчастной кавалерии и о том, как по Джону пробежалась добрая половина Севера. - А вот скажите мне, леди Старк, вы вообще хоть кого-нибудь в своей жизни любили?
Санса заморгала, утратив величавый вид.
- Ну хоть кого-нибудь? - продолжала наступать Дени. - Поделитесь тайной, я никому не скажу, клянусь. Я, кстати, держу обещания.
Санса мятежно вздернула голову.
- Любила, - сказала она. - Она до сих пор мне снится.
- Кто? - Дейенерис удивилась настолько, что подрастеряла свой боевой настрой.
- Леди. Моя лютоволчица. Отец… - она сглотнула и глухо продолжила: - Казнил ее. По требованию королевы… Серсеи.
- Сочувствую, - произнесла Дени, не без сожаления откладывая кочергу. - А теперь иди и вели нажарить мне свиных колбасок. И даже не вздумай меня отравить. Ты не хочешь знать, что случилось с теми, кто пытался.
Санса возмущенно смотрела на нее, блестя глазами, на которых закипали непрошенные слезы.
- А после завтрака, - продолжила Дени, - возможно, я тебе кое-что покажу. Уверена, тебе понравится.
- А я уверена, что нет, - звенящим голосом ответила Санса и, силясь сохранить остатки собственного достоинства, торопливо ушла на кухню.
Да что она знает, что она понимает, эта драконья королева, думала Санса, стуча каблуками по коридору в кухню и глотая горькие слезы. Разве она представляет себе, что такое быть дочерью изменника, что такое терпеть издевательства от того, кто обещал любить ее и защищать? Что такое быть преданной и проданной в жены дикому животному, что такое лишиться самого близкого и дорогого существа, того единственного, что понимало и принимало ее любой, настоящей?