В Хладной Гавани далекий свет обещал надежду, возможность спасения - простой способ довести до отчаяния, ведь спасения оттуда не было. Здесь же царила абсолютная тьма - и эта тьма говорила о том, что он потерялся. Заплутал в собственных страхах, в тоске по утраченному, в ужасе перед будущим, которое неизбежно придет, сияя своими ледяными глазами.
- Всегда приятно влезть к тебе в голову, Довакин, - раздался знакомый голос. - Хотя, полагаю, в это чудное местечко ты совсем уж никого не пускаешь.
Джон дернулся и заморгал, бесполезно вглядываясь в мрак ямы. В нем начал подниматься черный ужас, по беспросветности сравнимый с темнотой вокруг.
- Это сон, - прохрипел он, в который раз пытаясь освободиться. - Тебя здесь нет…
- Так и тебя здесь нет. А я - просто маленькая заноза, от которой ты не можешь избавиться, - продолжал голос, ударяясь о стены и странно искажаясь.
Джон слепо поднял левую руку - свободную, не пришпиленную к боку, - и в отчаянии повел ею по сторонам, словно пытаясь схватить собеседника и насадить на шипы рядышком.
- Убирайся, - простонал он безнадежно.
- Сколько враждебности. А ведь так весело время проводили… А знаешь, - продолжал голос, еще больше меняясь, - если тебя так привлекают острые штуки, то в твоей голове есть место и получше. Пойдем туда, мне там нравится.
Шеогорат, наконец-то догадался Джон, когда иглы исчезли и он брякнулся на каменный, устланный снегом и пеплом пол. Подняв голову, он увидел ожидаемое и неизбежное зрелище - Безумного Бога на Железном троне.
- Чудное креслице, - Шеогорат любовно погладил торчащее лезвие. - Произведение искусства! Сколько в нем боли и гнева, страсти и надежд, сколько безумия… а вы взяли и расплавили такую красоту.
Наконец-то обретя подобие душевного равновесия, Джон поднялся на ноги и пошел к трону. Вокруг тихо падал снег.
- Мы его расплавили, - сообщил он, - потому что он абсолютно бесполезен. С него неудобно стирать пыль и ему не нашлось места в драконьем хозяйстве.
- Рад, что ты научился брать себя в руки, - Шеогорат знакомым манером, совсем по-харконовски, задрал бровь. - Умение, которое тебе еще не раз пригодится.
Он снова погладил подлокотник и наигранно вздохнул:
- Жаль, очень жаль… Такой был артефакт, уникальная точка доступа! А теперь единственный Железный трон, который я могу занять, остался в твоей голове. Что ж, надеюсь, ты счастлив, истребитель креслиц, - и Шеогорат обиженно уставился на него своими бельмами.
- Я не счастлив, - ответил Джон. - Мне только что снилась яма, я скучаю по Серане, во льдах спят Ходоки, а ты все никак не хочешь оставить меня в покое.
- Да как же мне оставить тебя в покое? - закудахтал тот, откровенно потешаясь. - Я ведь обожаю наблюдать, как ты мучаешься! Оставить в покое, нет, даже не проси, - он вскочил с трона и разом оказался возле Джона, приятельски обняв того рукой за плечи. Все тело немедленно прошило жгучей болью, и Джон еле сдержался, чтобы не взвыть. Драконья кровь явно не дружит с Обливионом…
- Я вот тут подумал, - Шеогорат, все еще не отпуская его, взмахнул свободной рукой, - ты же ни разу на нем не сидел. Сейчас мы это исправим…
И без дальнейших проволочек Безумный Бог швырнул его вперед. Джон с размаху упал на трон, порезался о лезвие и зло зашипел, нянча руку.
- Ничего особенного, - заявил он наконец, оглядывая торчащие со всех сторон клинки. - На спине дракона куда лучше.
- Избалованный ты, я смотрю, - ощерился Шеогорат, подошел и наклонился к нему, уткнув ладонь в грудину. Джон почувствовал, как рубец, оставшийся на груди после удара Арьи, начинает печь огнем. - У меня есть для тебя предложение, Довакин.
- Отпусти, - упрямо завозился Старк, но ладонь надавила сильнее, прижимая его спиной к вееру древних мечей.
- Уверен, что даже такое глупое и наивное существо, как ты, - продолжал Энн Мари, не отводя от него пустых белых глаз, - сумеет оценить его по достоинству.
Джон беспокойно покосился на клинки, которые начали извиваться стальными змеями. Их острия поворачивались в его сторону, словно безглазые головы, лезвия скрежетали, оставляя друг на друге зазубрины.
- Что за предложение? - спросил он, мечтая поскорее проснуться. Но что толку просыпаться? Если Шеогорат повадился гулять в его голове, он придет и в следующую ночь и во все грядущие.
- Очень славное предложение, - обрадовался Безумный Бог, расцветая в ужасной улыбке. - Ответ на все твои молитвы. Сможешь разом решить задачи, что не дают тебе жить.
Если, сказал Бран. Вот оно, это если…
- Тебе-то это зачем? Ты же любишь смотреть, как я мучаюсь, - фыркнул Джон.
- Люблю, - развеселился Шеогорат еще больше. - Потому и предлагаю.
- А если я откажусь? - для порядка спросил Старк, пытаясь встать с трона, но тяжелая рука его не отпускала.
- Тогда, - задумчиво присмотрелся к нему Энн Мари, и клинки снова начали извиваться, заглядывая Джону в лицо, - я подарю тебя Молаг Балу. А то он что-то дуется на меня в последнее время…
- Это нечестно, - разозлился Джон.
Шеогорат покатился со смеху. Энн Мари так хохотал, что даже отпустил свою добычу, и Джон наконец-то смог отлепить спину от мечей.
- А ваш Иной играет честно? - спросил наконец Безумный Бог, когда устал веселиться. - Была у меня в хозяйстве пара вещиц, что могли бы тебе помочь. Их, правда, Магнус одолжил, да так и потерял, распустеха. И попали мои бедные сокровища к существам с интеллектом кагути… один захотел стать новым Магнусом, а другой возомнил, что он - это я. Нет, ну ты только представь! - и Безумный Бог опять бессильно расхихикался.
- Не могу, - честно ответил Джон. - Я вообще не понимаю, о чем ты.
- И не надо. Так даже веселее.
Джон вздохнул и уже по доброй воле откинулся на холодную спинку трона.
- Что я должен сделать?
- Развлечь меня, - был короткий ответ. Шеогорат стоял напротив, боком к трону, и Джону показалось, что Безумный Бог замер во времени. Энн Мари повернул голову и посмотрел на него с усмешкой: - Устрой представление, да позабористее.
- Танцую я так себе, - предупредил Старк. - А петь совсем не умею.
- Танцуешь ты прекрасно, - усмехнулся Шеогорат. - Ты просто не видел себя со стороны… Что ж, судя по твоему растерянному виду, придется все-таки дать пару подсказок.
Джон молча ждал.
- Время относительно, - изрек Безумный Бог. - Пространство относительно.
- И даже само действие относительно, - повторил Джон слова Партурнакса. Увы, он до сих пор не понимал, что они значат.
- Ты ж моя умница, - ощерился Шеогорат. - Уверен, ты уже слышал слово “облечение”.
- Ты же знаешь, что слышал! - возмутился Джон. Рубец на груди все еще пекло после прикосновения божественной руки.
- Чудно, чудно, - потер ладошки Энн Мари. - Итак, подсказки. Внемли! Будущее неприкосновенно. А ты - тайна, которой не спастись через смерть.
- Э-э… - призадумался Джон.
Упиваясь его растерянностью, Шеогорат снова счастливо заквохтал, нарушая снежный покой тронного зала своим куриным смехом.
- А если я все-таки откажусь? - в отчаянии спросил Джон, стискивая подлокотники Железного трона.
- Тогда, - ласково заверил его бог, - я возьму тебя за ручку и отведу к Молаг Балу. Ему будешь демонстрировать свой козий характер. Тебе предлагают избавление от всех бед, а ты упрямишься. Испортил тебя Партурнакс, избаловал.
- Согласен на все, - Джон тут же пошел на попятный.
- Тогда держи, - и Энн Мари кинул ему что-то маленькое. Джон не задумываясь поймал и только потом увидел, что это кольцо. Серебристое, с темным вытянутым камнем, оно холодно блестело на черной коже перчатки, и вспыхивали в глубине камня нездешние искры - то зеленые, то фиолетовые.
- Это моя печать, - промолвил Шеогорат. - Когда будешь готов, ступай к сердцу и надень его, - повелел он и зловеще добавил: - Но не тяни слишком долго, а то я расстроюсь.