Время покажет, решил он, а потом с чувством исполненного долга перенесся возвратом в поместье, где заполз в первую попавшуюся кровать прямо в грязных сапогах. Ему казалось, что еще мгновение с открытыми глазами - и он просто умрет от усталости.
С каждым проведенным здесь днем Морнхолд нравился ему все меньше - и это притом, что ужасный город и поначалу-то восхищения не вызывал. Проваливаясь в сон, Джон подумал о том, как отчаянно ему хочется поскорее отсюда убраться - и как сложно будет это сделать.
*
Проснувшись ближе к полудню, он посмотрел на себя, по уши облепленного грязью подземелий, провонявшего кровью и гоблинами, и понял, что в таком виде в люди выходить нельзя. К счастью, в Морнхолде имелась какая-то хитрая система - судя по виду, двемерская, - подававшая воду прямо в дома.
Сбросив с себя грязную одежду и швырнув ее вместе с испорченным покрывалом в угол, он потащился мыться, а потом, проредив запасы провизии Гависа, наелся и стал приводить в порядок сапоги, пояс и ножны. Одни только даэдрические перчатки держались молодцом - грязь будто страшилась замарать их великолепие. Джон в очередной раз вспомнил Дивайта Фира и подумал, что, возможно, полный комплект брони - это самое то, когда возишься с корпрусными больными.
Нет, ну надо же было так все заляпать, злился он, отчищая ремень от гоблинской крови. Даже заклинание не помогает!..
Переодевшись в сбереженный шелк, он перенесся к храму и там к нему обратилась со скромной просьбой немолодая данмерша по имени Мехра Гелас. Она собирала пожертвования на больницу при храме.
То есть на армию гоблинов у них деньги есть. А на больницу… Впрочем, эльфка ведь в этом не виновата, подумал он, выгребая из кармана куртки несколько дрейков.
Федрис Хлер был в странных настроениях. Трудно было сказать, был ли он разочарован снова видеть Джона на пороге или все-таки рад, но, так или иначе, эльф признал заслуги Довакина под прикрытием и вознаградил его сундучком с деньгами. Джон посмотрел на сундучок и понял, что поднять его, может, и сумеет, а вот донести куда-нибудь - вряд ли. Да и куда? Перетащить в поместье? Толку ему от этих денег. Уж лучше подольститься к Альмалексии…
- Я слышал, - сказал он, подбирая слова, - что в больницах всегда рады дополнительным средствам. С радостью пожертвовую эти деньги лечебнице при Храме.
Такого Федрис не ожидал и заморгал своим красным глазом, обычно холодным и цепким.
- Джулиан, вы, возможно, уберегли город от большой катастрофы, - ответил он. - За это, конечно, положена награда.
- Лучшей наградой для меня было бы узреть нашу Леди, - заявил Джон, даже не задумавшись. Главное, попасть к предательнице, а там как-нибудь само пойдет, думал он. Надо же выяснить, почему она его не выпускает.
- О, - Хлер принял строгий вид, - если на то будет воля самой Альмалексии.
- Тогда я подожду, - сообщил Джон не без некоторой угрозы. - А пока что не отказывайтесь от искреннего дара. Я тут встретил Мехру Гелас, пойду обрадую ее.
Пусть Хлер не думает, что ему возвращают деньги обратно. Сказано на больницу, значит, на больницу.
- Приходите снова, Джулиан, - кивнул Федрис. - Служите нашей Леди и однажды ваше желание может сбыться. Такие, как вы, нужны Храму.
Такие, как я, везде нужны, хмыкнул Джон, переносясь обратно ко входу, где все еще тосковала целительница Мехра.
Не желая идти из храма прямиком во дворец, он отправился гулять по рынку, где купил свистульку в виде скального наездника. В таком виде омерзительное создание смотрелось вполне мило. Можно будет когда-нибудь подарить Арье, ей точно понравится…
Продавец, который уже успел его запомнить, полез рыться под прилавком и сказал, что у него есть кое-что более интересное, после чего осторожно, таясь от других, предъявил фигурку аргонианки в недвусмысленной позе. Джон посмотрел на фигурку, потом на продавца, укоризненно сказал, что игрушки ему для сына с дочкой, а потом спросил, не бывает ли в продаже драконов.
Смутившийся продавец просветлел лицом, снова нырнул под прилавок и добыл нечто толстое с махонькими крылышками и прелестными рожками.
- Пожиратель Мира, - отрекомендовал фигурку он.
- Судя по брюху, он уже откусил кусочек, - прищурился Джон и, конечно, купил этот жирный тотемчик Алдуина.
Заявившись к Тьениусу, он по традиции пристроил фигурки на стол к чернильнице и доложил о победе над гоблинами.
- А там у вас что? - спросил Делитиан, заглядывая за чернильницу.
- Тартааг, - гордо отвечал Джон и ласково погладил пальцем черные рожки. - Мироед, если вдруг непонятно.
- Но как вам удалось разобраться…
- Не спрашивайте, - прервал его Джон. - Я люблю и умею убивать гадов. Остальное - вопрос удачи.
Глава охраны посмотрел на него и протянул:
- Мы ничего не слышали о вас прежде, до Вварденфелла.
- А должны были? - хмыкнул он. - Мне не так уж много лет. Я недавно на службе.
Но некоторые из вас нынешних, подумал он, еще доживут до того времени, когда услышат и обо мне, и о Тартааге.
- Его величество король Хелсет, - задумчиво произнес Делитиан, - пока что не определился насчет вас, Джулиан. Но королева Барензия изъявила желание с вами встретиться.
- Почту за честь, - ответил Джон, впервые за день не кривя душой.
========== Глава 26. Дамские прихоти ==========
Барензия, думал Джон, пока его вели по зеленым коридорам дворца. Любопытно будет посмотреть…
Остановившись перед очередной дверью, стражник строго глянул на него сквозь прорези шлема, явно призывая не баловаться, и позволил наконец-то проникнуть в королевские покои.
Немолодая данмерша с белыми, как молоко, волосами приветливо улыбнулась ему:
- Подойдите поближе, сударь, я вас плохо вижу.
Джон приблизился, ехидно размышляя, стоит ли сделать реверанс поизящнее или Барензии хватит и короткого поклона. В конце-то концов он даже перед Алдуином не приседал, хотя там было от чего прийти в восторг.
- Располагайтесь, - любезно повела она рукой, указывая на креслице напротив. - Я слышала, вам причинили некоторое неудобство.
- Не стоит беспокойства, ваша милость, - ответил Джон самым своим вежливым голосом. - Я не сомневался и не сомневаюсь, что все это просто несчастное недоразумение.
- Не вполне, - покачала седой головой королева, и Джон подумал, что не будь он знаком с Партурнаксом, он, несомненно, купился бы на искреннюю скорбь, что осенила лицо Барензии. Старушка не прочь поразвлечься интригами, понял он. Впрочем, чему удивляться. Речь идет о троне ее сына, и к тому же такое древнее существо, как она, наверняка срослось с коварством еще века назад.
Джон состроил на лице выражение почтительного интереса и наклонился чуть вперед, ожидая, чем она собирается его озадачить.
- Морнхолд, - начала королева, - город с двойным правлением. И трон, и Храм искренне пекутся о его благе, но не всегда видят это благо одинаково.
Джон сочувственно кивал.
- Боюсь, мы были введены в заблуждение относительно вас, Джулиан, - мягко улыбнулась она. - И, как не прискорбно, именно Храм был источником этой ошибки. Не хотелось бы думать, что нас дезинформировали намеренно, но в наше время не знаешь, кому можно доверять.
- Как и в любое другое, - не удержался Джон от сарказма и Барензия прыснула, словно молоденькая девчонка. А он продолжал, нагло уставившись ей в лицо: - Надеюсь, вас не оскорбят мои слова, ваша милость…
- Говорите, - милостиво кивнула она, блестя хитрющими глазками.
- Единственный, кому я полностью доверяю, - сообщил Джон, выпрямившись в кресле, - это император. И если он говорит, что некие боги - ложные, значит, так оно и есть.
Барензия улыбнулась.
- Нынешним утром вы пожертвовали Храму пятнадцать тысяч.
- Разумеется, - пожал плечами Джон.