Джон почувствовал, как от внезапной тревоги ему стягивает всю кожу на черепе и уши пытаются по-кошачьи прижаться к голове. Альмалексия что-то с ним сделала, но что…
- Я счастлив служить, - произнес он с запинкой, надеясь, что она примет это за приступ обычного религиозного восторга.
- И ты послужишь, - милостиво кивнула Альмалексия. - Попозже. А сейчас отдыхай, ты славно потрудился.
Да уж, подумал Джон. Заводить разговор о перекрытых порталах определенно рановато. Придется подождать, пока люди не начнут голодать и устраивать погромы прямо на Великом Базаре.
*
Покинув Капеллу, Джон вышел в приемную, где столкнулся с поджидавшими его Хлером и Гавасом Дрином.
- Что сказала наша Леди? - ревниво спросил одноглазый эльф.
- О… - старательно заблеял Джон, строя бровки. - Она… о-о…
- Да, такое бывает, - засмеялся Гавас. - Особенно когда видишь ее впервые.
- Она велела мне отдохнуть, - Джон наконец-то подобрал безопасные слова. - И сказала, что в будущем я снова смогу ей пригодиться.
В глазу Хлера отчетливо читалось: надеюсь, хоть тогда ты наконец сдохнешь, мерзкий бретон. Архиканоник, у которого к Джону претензий и счетов не было, закивал, сказав, что богиню нужно слушать, так что пусть Джулиан и в самом деле идет отдыхать.
- Алтарь, да потом кольцо, - заботливо кряхтел Дрин. - Это ж сколько забот! Отдохнуть, конечно, надобно…
Я знаю, что вам плевать на какого-то н’ваха, капризно думал Джон. Если бы не печать дядюшки, вы бы меня, поди, и на порог не пустили. Хотя на ревнивого Федриса, кажется, даже печать не действует… что, вообще говоря, странно.
Выбравшись на улицу, он перенесся обратно в поместье, бухнулся в первое попавшееся жесткое кресло и задумался.
Что же Альмалексия с ним сделала? Как это определить?..
Джон Старк, дурень каких мало, у тебя ведь есть волшебное кольцо!
Он поставил локти на колени, опустил голову на руки и закрыл глаза. Ну, давай же, моя Прелесть, не подведи…
“Джон Старк. Эйгон Таргариен. Драконорожденный. Начало облечения - в знаке Змеи. Находится в адаптированном теле бретона Джулиана, уроженца Хай Рока. Установлена ментальная защита. Установлена метка слежения.”
Чего только о себе не узнаешь, подумал он с тяжелым вздохом и поднял голову. Так, значит, даже это тело изначально не его. Его родное тело стоит перед сердцем Зимы, а сознание растянуто между мирами. Потому-то он и оказался способен к магии - потому что к ней был способен настоящий Джулиан, кто бы он ни был.
И что же с этим Джулианом стало? И что будет с ним потом, когда Джону наступит время возвращаться домой и забрать с собой все свои шрамы, умения, Голос и лицо, а главное - память?..
Не о том ты печешься, Довакин, усмехнулся он этим тревогам. Альмалексия поставила метку, чтобы следить за ним. Вряд ли она знает его мысли, но, возможно, теперь она способна видеть его глазами, как видит через своих питомцев Молаг Бал. Он вспомнил слова ординатора на плазе. Альмалексия все знает и видит, сказал тот…
Как же. Тем, кто все видит, такая метка ни к чему. Как минимум, самозванная богиня просто хочет быть уверенной, что Воплощение - угроза ложным богам - в пределах досягаемости. И, вероятно, ей важно знать, чем он занят, с кем общается и на что способен. Он ведь только что пришиб Барилзара, а это задача не из самых простых…
То есть больше никаких Криков, понял он. Никаких драконьих доспехов и золотых рожек - нельзя же раскрывать все свои умения сходу, рано или поздно эту даму нужно будет чем-то удивить. Опять придется вести себя тихо и скрытно, и даже хуже того - от этой метки не спасут ни подземелья, ни подвалы. Теперь богинька сможет найти его где угодно.
Что ж, встряхнулся Джон. У него все еще есть прекрасный меч, призванный лук, Кольцо Окружения и заклинание Ужасного Мертвеца. Как-нибудь да пробьется через все, что замыслит подлая Альмалексия.
Во всяком случае ему хотелось так думать.
Комментарий к Глава 26. Дамские прихоти
Некоторое время новых глав не будет. Пока что не знаю, когда я к этому вернусь.
========== Глава 27. Странные дни ==========
Первым неудобством, с которым Джон столкнулся, оказалась недоступность всех тех богатств, что лежали у него под крылышком. Невозможность пользоваться Криками отрезала его и от скопленных дрейков, и от чудного алхимического набора, и даже от сменной одежды и запасов еды.
Джон начинал жалеть, что пожертвовал увесистый сундучок больнице. Пятнадцать тысяч ему бы сейчас пригодились. После того, как он разорился на шелковый наряд и замечательные фигурки, на руках у него осталось около трехсот дрейков, а помимо этого - звезда Азуры, дневник, отмычки, свитки Святош и лечебные горошки. И еще, как некое глумление судьбы, - уроки Вивека, которые он загодя вытащил из закромов. Теперь они, сменив фигурку Алдуина, лежали на прикроватном столике и словно насмехались над ним, напоминая о всех тех книгах, до которых ему уже не добраться.
Впрочем, в поместье ведь тоже есть книги, подумал он и пошел обходить свои владения. Что-то же тут должно быть: еда, запасная одежда, деньги в укромных уголках…
Итог его исследований был не таким уж печальным. Он наскреб по закромам еды на неделю, кое-какую страшненькую одежку и двести дрейков денег, а потом и вовсе набрел на маленький оазис: рабочий закуток, где имелась россыпь ингредиентов в баночках и средней паршивости алхимические инструменты. Воодушевившись, Джон тут же пошел изучать кактус в кадке, украшавший холл, - вдруг на что сгодится?
Кактус годился. Из мякоти этой пузатой колючки можно было сделать зелье паралича, а в разрозненных записях бывшего хозяина дома даже отыскался вполне внятный рецепт и Джону не пришлось изобретать его самому. Исколов все руки, он управился-таки со зловредным растением и спустя пару часов любовался на несколько пузырьков с парализующим ядом. Оставив их настаиваться для пущей крепости, он отправился на кухню перекусить, а потом завалился на кровать с уроками Вивека.
Как и ожидалось, чтение было не из легких. Когда-то Джон уже совал свой любопытный нос в проповедь за номером тридцать четыре и ничего не понял, но и первый урок, как выяснилось, был ровно таким же бестолковым. В голове у Вивека творился чудовищный бардак с прыжками по временам и вероятностям, и одолев несколько проповедей, Джон понял, что внятной истории тут не дождешься. Это были сплошные загадки, загадки в загадках - “Первое значение всегда скрыто” - и чтобы найти ответы, Джону требовались куда большие знания, чем те, что у него были. Он даже не сразу понял, что некая Айем, упоминавшаяся тут и там, - это Альмалексия.
Но кое-что он все-таки сумел выловить из этого словесного хаоса и отложил книгу, призадумавшись.
За ложным Трибуналом повсюду просвечивали трое Принцев: Азура, Мефала и Боэтия - Трибунал истинный, изначальный, тот, что привел кимеров в Морровинд. А в Морровинде есть Красная Гора, хранящая сердце бога Лорхана - источник великой силы.
Сколько желающих найдется на такую силу? Да сколько угодно, фыркнул он сам себе, и среди Принцев Даэдра наверняка тоже есть претенденты.
И одного он знает лично… нет, как минимум - двух. А вообще-то - трех.
Решив пока не углубляться в эту мысль, Джон снова взялся за проповеди. Лучше будет сперва прочитать их целиком, книжечка-то, прямо скажем, небольшая - всего тридцать шесть уроков…
Тридцать семь, вдруг вспомнил он слова Партурнакса и поспешно перелистал страницы. Старый хитрец нарочно заострил на этом внимание, а ведь Партурнакс, как и Шеогорат, ничего не говорит просто так…
Тридцать седьмая, замер он, увидев, что это правда.
Кромешный бред, с которого началась проповедь и которого он совсем не мог уразуметь, вдруг сменился вполне членораздельным текстом, простым и, как ни странно, понятным.
“Свет изогнулся, и где-то история наконец-то оказалась отменена.”