- Будете каждое утро приносить мне в жертву рыбьи потроха, - кудахтал Энн Мари. - И исполнять танец “Прыг-скок на грибок”. Я вас научу.
- Но… - попыталась было шаманка.
Джон хмыкнул из дверей:
- А я предупреждал.
И пошел довольный, чувствуя, как от радости даже начинает проходить тяжкое похмелье.
*
Вернувшись домой, он полистал проповеди Вивека, но нигде не обнаружил ни слова про Стену Раскаяния. Может, в песне речь шла о Призрачном Пределе, который Трибунал поддерживал, чтобы Дагот Ур не мог уйти с Красной Горы…
У них ведь были инструменты, чтобы разорвать его связь с сердцем. Они могли уже давно исправить если не все, то многое из того, что натворили. А вместо этого продолжали играть в богов ради собственного удовольствия, пока не пришла расплата - бури, и Мор, и пепел, и Дагот Ур, Отец Горы. И остатки совести заставили их создать Предел, который…
Ха, горько фыркнул он, перебивая свои же мысли. Да была ли хоть когда-нибудь совесть у Альмалексии или Сота Сила? Даже судя по тому, что он видел своими глазами, эти двое распрощались с человечностью едва ли не раньше, чем со смертностью. И к тому же вся троица причастна к смерти своего вождя - кому друга, а кому и мужа. Считается, что Призрачный Предел был создан Трибуналом, но теперь Джон начинал подозревать, что подал эту идею раскаявшийся Вивек - а в нынешний день Предел и вовсе живет лишь его силами. Но надолго ли их хватит?
Джон покачал головой, понимая, что на этот вопрос ему и сам Вивек вряд ли ответил бы. Как и на многие другие, впрочем.
Он отложил проповеди и ухватил Книгу Восхода и Заката, которой так любил раздражать ординаторов. А вдруг что-нибудь да подскажет?..
И снова между ними пошел странный мысленный разговор:
- “Слава небесам, приветствуйте их!” - ликовала книга.
- Дрем Йоль Лок, - соглашался Довакин. - Скоро я достигну их жесткостью, не волнуйся.
- “Не собирай урожай на полях Преисподней,” - грозили черные буквицы.
- Запоздал твой совет. Я уже продал звезду.
- “Именем Дыхания и Крови, защити нас!”
- Постараюсь, - вздыхал Дракон Севера.
- “Три руки, три сердца, три глаза!”
- Не Трибунал, а сборище калек, - съязвил он.
- “Скуй Тьму со Светом,” - скромно попросила книга, и он вдруг вспомнил: “Когда темное и светлое пойдут рука об руку…”
Джон призадумался. Вивек хочет быть Дочерью Хладной Гавани. Или хотя бы просто жить вампиром бок о бок со своим обожаемым мужем - Королем Насилия, Пожинателем Душ. Об этом он почти напрямую писал в последней проповеди, но ведь в любом случае Вивек - не та Дочь, что нужна для пророчества. Нужна Валерика…
И все же - темное и светлое пойдут рука об руку. Возможно, Вивек действительно часть пророчества. И ведь никуда не денешься, Молаг Бал наверняка заставит Джона выполнить эту часть и так или иначе отдать Вивека ему, как заставил отдать Альмалексию. Не то чтобы Джон об этом жалел.
Но у него никак не укладывалось в голове, как Вивек, создавший и державший Призрачный Предел, мог хотеть исполнения пророчества о тирании солнца? Ему-то это зачем - разрушение мира, гибель всех разумных существ…
Джон пролистнул страницу и уставился на черную-черную фразу: “Судьба ужасная и печальная, вертящееся колесо Дьявола.”
Колесо.
Но что плохого в колесе, вскинулся он. Партурнакс говорил, что в основе мира лежит спираль, потенциал развития. Колесо времени - солнце встает каждый день, но дни не одинаковы…
Что в этом печального? Зачем все это рушить? Зачем пытаться положить конец тирании солнца, а с ним и Акатоша, дракона времени?
Он не понимал.
Кажется, этого не понимал даже сам Вивек, вопрошавший в последней строке книги: “Как черно мое сердце, пылающее?”
Так насколько же черно твое сердце, Вивек, спросил его Джон. И насколько светел огонь, которым оно пылает? В этой загадке свет ты или тьма?
Ответа, как обычно, не последовало.
========== Глава 37. Куплю жену, дорого ==========
После смиренного племени Ахеммуза Джон был готов к чему угодно и даже удивился, когда Каушад, ашхан Зайнаб, всего-то потребовал от него убить вампира Кальварио, засевшего в гробнице неподалеку. Нибани, давая Джону напутствия и разъяснения, говорила, что Каушад популярный вождь, но туповат и тщеславен, и советовала Нереварину быть сильным и умным - для представительности. Пока что Джон не видел в ашхане ни тупости, ни тщеславия, как и не видел большой необходимости быть сильным и умным.
- Убить вампира? - фыркнул он, не сдержавшись.
- Вампира, - терпеливо подтвердил вождь и Джон постарался унять гордыню, мимоходом размышляя, кто еще тут тупой и с огромным самомнением.
- Где его найти? - уже скромнее спросил он.
- Родовая гробница Нерано находится к северу отсюда, - все так же терпеливо пояснил Каушад. - Но вы не местный и можете заблудиться. Ступайте на запад от лагеря, потом вдоль гор - на север, а за развалинами Нчулефта поверните на восток. Гробница расположена в холме между двумя старыми деревьями.
- Двемерские руины? - оживился Довакин и радостно припустил на запад от юрты ашхана.
По дороге ему попались аж две Святоши, но разговор как-то не заладился. Интересно, задумался он, собирая добычу с золотых тел, их всех шлет сюда Энн Мари или некоторых отправляют другие Принцы? Или они прибегают сами? Или это те красотки, которых он уже ловил в ватрушки, и они хотят мести?
Что уж теперь поделаешь, вздохнул он, шагая к двемерским шпилям в отдалении. За ним вечно гоняется куча народу, а чем Святоши хуже других?..
В руинах было, как обычно, ржаво и прибыльно. Нахватав по углам монеток и камешков, Джон вымелся наружу довольный и отправился искать вампира.
Гробница нашлась в живописном месте, под раскидистыми деревьями, озаренными плывущим к закату солнышком. Внутри все оказалось не так привлекательно. Спустившись вниз по лестнице, он обнаружил разбросанные недавние трупы - судя по записке, лежавшей в стороне, это были какие-то жулики, которые выбрали для своих неблаговидных дел не ту гробницу.
Джон поморщился, пнул защищенную ловушкой дверь (спасибо вам, золотые рожки) и вошел в дальнюю часть склепа, где прятался Кальварио. С этим деятелем он разобрался быстро и бескомпромиссно, просто снеся ему голову, а потом подождал, пока развеются рожки, и вернулся в лагерь Зайнаб.
- Мертв, - промолвил Каушад. - Что ж, возможно, вы и впрямь Нереварин.
Джон возликовал, надеясь на простой исход дела, но потом скис, наконец-то приняв во внимание подозрительное словечко “возможно”.
- Я, - степенно продолжал вождь, - с удовольствием нареку вас Нереварином Зайнаб. По нашим обычаям тот, кого собирается почтить ашхан, должен преподнести некий ответный дар в знак уважения.
Ага, подумал Джон. Вот оно, настоящее задание.
- Я всецело за продуманные подарки, - соврал он и увидел, как Каушад благосклонно кивнул.
- Вы чужеземец и я не заставлю вас гадать, - сказал вождь. - Будет справедливо, если я сам назову дар, который хотел бы получить.
Только не звезду Азуры, только не ее, мысленно взмолился Джон. Хоть звезду с неба, но не звезду Азуры!..
- Лучшим даром для меня будет высокородная невеста Телванни, - вклинился в его молитвы голос Каушада. - Хорошенькая, пухленькая и с широкими бедрами, чтобы родить мне много сыновей.
Тут сказанное наконец-то дошло до Джона, и он бухнулся на складной стул, глядя на ашхана и бестолково моргая.
- Но… как… где… - заблеял он, не в силах даже начать объяснять Каушаду, почему его запрос немыслим и неосуществим.
- Где вам найти высокородную невесту Телванни? - смилостивился ашхан. - Это просто. Посетите лордов Телванни и скажите им, что Каушад, вождь племени Зайнаб, хочет оказать им честь, назвав одну из их дочерей своей невестой.
Джон тупо кивал, все еще не в силах переварить эту дерзновенную мысль.
- Разумеется, лорды будут польщены, - важно продолжал ашхан. - Доверяю вам выбрать из их дочерей лучшую. Посоветуйтесь с моей шаманкой, Сонумму Забамат. Ей известны мои вкусы.