Эльф исчез в блеклой вспышке, а Джон подобрался к двери и открыл замок отпиранием Ондузи. Надо же хоть вид сделать, что тут крались и взламывали.
Отправившись следом за Сарети с помощью еще одного свитка, он обнаружил эльфа рядом с собой, а вокруг - знакомые и надежные стены форта Легиона.
- Форт Пестрой Бабочки, - радовался данмер, покачиваясь на худых ногах. Джон вдруг заметил, что тот босиком, а ведь им идти по камням и колючкам…
- Ты знаешь Вмешательство Альмсиви? - спросил он, надеясь хотя бы перебросить сынулю к храму Трибунала в Альд’Руне.
- Меня чем-то поили, - качнулся тот. - Не могу… магии нет.
- Ладно, - вздохнул Джон и повел его за собой в поисках местного снабженца. Кто-то же здесь должен продавать сапоги.
Снарядив Варвура в дорогу, Джон потащил его к родному дому. Приходилось именно тащить, поскольку сил у эльфа было маловато. Неведомо, чем его там поили, но состояние наследника Сарети оставляло желать лучшего, и теперь Джону приходилось почти волочь его на себе.
- Но как ты попал ко мне в камеру? - слабенько восторгался данмер.
- Один босмер Тархиэль, - ворчал Джон, - изобрел тьму всякой чепухи. На самом деле это было ужасно. Больше никогда не буду пользоваться его свитками, - добавил он и подумал, что, по сути, не сказал ни слова лжи. Просто на вопрос не ответил, а так - все правда.
Боги, мысленно застонал он, я превращаюсь в Харкона, лорда-врушку. Или в Партурнакса… Да, пожалуй, второй вариант куда лучше. Второй ему нравится.
- Ты самый лучший, - сонливо признался Варвур и совсем свалился с ног, а Джон, еле успев подхватить эльфа, мысленно взорвался в ругательствах в адрес дядюшки.
Мало того, что теперь ему на себе тащить этого болезного по бездорожью до самого Альд’Руна, так еще и печать Шеогората помутила ослабевшему Варвуру последние мозги. Будто викария Дулни было мало, извольте, еще один почитатель, теперь - в доме Редоран.
Кряхтя, Джон взгромоздил себе на спину беспамятного паренька и поплелся к городу, молясь, чтобы из-за куста не выскочило какое-нибудь дикое животное.
Уже глухой ночью он добрался до входа в город, где его остановил стражник и сурово спросил, кивая на спящего:
- Мор?
- Нет, он просто оголодал, - заверил его запыхавшийся Джон и потянул свою ношу дальше, к тыкве.
Атин был вне себя от счастья.
- Сын! Мой сын!.. Я соберу советников, - сказал он, повернувшись к Джону. - Мы немедленно…
- Э-э, простите, - поднял руку тот, перебивая Сарети-старшего. - Я бы предпочел сперва выспаться.
- Вам отведут лучшие гостевые комнаты, - тут же взялся распоряжаться Атин, а Джон понял, что отказаться от гостеприимства не выйдет. Придется ночевать здесь и спать вполглаза, гадая, кто еще решит попробовать свои силы и придет убивать его среди ночи.
Ну, хотя бы комнаты действительно неплохи, подумал он, озирая предложенный кров, а потом бухнулся на кровать и заснул.
*
Поутру был созван совет, на котором явно и очевидно не хватало Болвина Венима. Впрочем, судя по шепоткам и высказываниям погромче, видеть там архимагистра никто и не хотел.
К тому моменту, как Джона позвали присоединиться, Атин уже успел обработать прочих старейшин - разумеется, при горячей поддержке Брары, которая тоже тут присутствовала, - и теперь, входя в зал, он чувствовал, что отношение к нему здесь вполне благосклонное.
- Доброе утро, - поздоровался он с собранием и повернулся к Атину: - Как Варвур?
Сарети ударился в довольные объяснения насчет виноватой во всем пепельной статуи, которую подкинули его сыну и которую уже успели отправить на уничтожение в храм. Вдова Морвейн меланхолично кивала, явно вспоминая похожую статую, разрушившую ее дом.
- Слова Атина Сарети и Брары Морвейн, несомненно, много для нас значат, - произнес один из старейшин - кажется, Ллетри. - Но мы не можем просто взять и отвергнуть слова Великого Мастера Берела Салы, капитана Дозора, - и он помахал какой-то бумажкой. - Мы были бы признательны, если бы вы дали нам объяснения.
- Позвольте взглянуть, - Джон поднялся с места и с удивлением увидел, что и Ллетри встает одновременно с ним, чтобы чин чином передать бумажку. Да, они явно очень хотят объяснений.
“Возлюбленные жители Морровинда,” вопила листовка, “будьте осторожны! Проявляйте бдительность! Тать по имени Джулиан…”
Тут Джон не выдержал и прыснул со смеху. Тать - это прекрасно.
- Вы находите это смешным? - изогнул бровь старейшина Раморан.
- Честно говоря, да, - Джон вернулся к своему креслу и уселся, бормоча: - Позвольте, я сперва прочту…
Брара ерзала в своем кресле, готовая немедленно кинуться его защищать. У Джона возникло странное и щемящее чувство, что в этом далеком от дома краю он вновь обрел покровительство юной Лианны Мормонт.
- Ну что ж, - наконец сказал он, прочтя беззубые обвинения, подписаные аж самим капитаном Дозора. - Здесь говорится, что я преступник, но нет ни слова о конкретных преступлениях. Если мне назовут хоть одно… - и он выжидательно повел глазами по советникам.
Те молчали и вопросительно переглядывались. Ясное дело, ведь преступлений и не было. А те, что были… о них точно никто не знает. Что же касается бессовестного балагана в Министерстве, так об этом ординаторы и вовсе никогда никому не расскажут, ведь каков позор!..
- Но вы агент Империи, - снова заговорил Ллетри.
- Да. Меня направили сюда, чтобы я выяснил, что за странности творятся с Шестым Домом. Не думал, что кто-то будет против. Ну, разве что сам Шестой Дом… - промолвил он и позволил себе разозлиться: - Разве я мог знать, что меня втянет в пророчества? У меня на родине остались двое детей! - и он посмотрел на Совет с выражением крайнего трагизма - в общем-то, вполне подлинного.
- У вас есть дети? - сочувственно проговорил Атин.
- И почему все так удивляются, - проворчал Джон. - Да, есть. А я торчу здесь, болтаюсь по пустошам и пытаюсь осуществить пророчества Нереварина.
- Но зачем вам это? - удивился советник Аробар. - Вы же чужеземец.
- Я болел корпрусом, - напомнил Джон. - Меня им проклял один из жрецов Шестого Дома по приказу самого Дагот Ура. Вы даже не представляете себе, насколько чудовищна эта болезнь. Но Дагот Ур не остановится на Вварденфелле и Морровинде, Мор пойдет дальше. Я не могу этого допустить.
- И вы уверены, что вы Нереварин, - начал поддаваться Раморан.
- Меня признала леди Азура, - ответил Джон. - И леди Альмалексия. И даже Дагот Ур. Полагаю, им виднее.
- Говорят, леди Альмалексия до сих пор не вернулась в храм Морнхолда, - сказал Аробар. - Вам что-нибудь об этом известно?
- Нереварин, - наставительно сказал Джон, - не нянька богам.
А сам подумал: он им Мор, и бич, и кара с небес.
- Господа, - заговорила Брара Морвейн, - вы судите Джулиана по чужим словам, а надо бы - по его делам. Вы ведете себя так, словно он что-то у вас просит, но все, чего он просит, - это возможность исполнить пророчества и отправиться на Красную Гору, где он будет сражаться с Дагот Уром за нас и наших детей!
Джон умиленно посмотрел на нее. Вылитая Лианна, аж сердце заболело…
- И за своих детей тоже, - добавил он, чуть снизив пафос момента.
Советники неловко заерзали, вдруг осознав, что дело обстоит именно так и что, по сути, это они должны просить его стать Наставником. И в то же время, как ни прекрасны были слова Брары, он знал, что все это тщетные надежды. После его похода на Красную Гору погибнет множество детей.
Атин обвел собрание внимательным взглядом и наконец промолвил:
- Думаю, все здесь согласны…
- Да, - разноголосо ответил Совет, и Ллетри мрачно добавил: - Остается лишь решить вопрос с нашим архимагистром.
*
Не без внутренней тревоги Джон отправился через всю тыкву в поместье Веним, чтобы наконец-то встретиться с самым главным редоранцем и схлестнуться с ним по всем правилам. Не то чтобы он сомневался в своих силах; он даже не слишком боялся, что Болвин велит просто убить его прямо на пороге - судя по рассказам советников, господин Веним весьма кичился своей силой и умением, так что наверняка предпочтет расправиться с наглым н’вахом демонстративно, на дуэли.