А еще за этим морем стоит неприступный Волкихар, укутанный в туман Хладной Гавани, и лорд Харкон определенно не тот человек, с которым Джону стоит сейчас встречаться…
Внезапная мысль захватила его разум. Шеогорат наблюдает за ним: веселится, потирает руки в ожидании новых петель судьбы, известных ему, но неизвестных Джону. Но ведь нынешний Шеогорат - это Шеогорат из прошлого, который с ним не знаком. Тогда какой ему интерес…
Некоторое время Джон честно пытался представить, как соотносятся прошлое, будущее и Обливион, а потом понял, что еще немного - и он просто рехнется от непосильной умственной натуги. Тут без толку гадать, смирился он. Что знают Принцы Даэдра и чего они не знают, ведомо лишь самим Принцам. Ясно было одно: если нынешний Шеогорат знает, почему он здесь, и наблюдает за ним, значит, и другие, возможно, тоже…
Молаг Бал. Херма-Мора.
На время Джон перестал дышать, осознав, что влез не просто в рискованную игру. Драконы явно преуменьшили степень опасности. Он влез не в игру, а прямиком в ловушку, и выход из нее лишь один - выжить и пройти облечение.
А наградой за это будет ответ на все его молитвы. Избавление от всех бед. Знать бы еще, в чем это будет выражаться… но, сидя здесь, он этого точно не выяснит.
Джон пригладил волосы и завязал их заново. Ему уже приходилось ходить с такой прической, дело привычное. Если подумать как следует, в будущем все знают, что Джон Сноу - это сплошные кудряшки, немного дракона и никакой магии. А вот приглаженный бретон Джулиан - это же совсем другое дело…
Вот только жаль, что Призрака здесь нет, подумал он, слезая с камня, - и замер. А вдруг есть? С одной стороны, это сплошное счастье, а с другой… приметный белый волк, который вылетает прямо из воздуха… да, после такого его, конечно, никто не вспомнит и не узнает!..
- Призрак, - позвал Джон, и боясь и надеясь.
Море тихо шумело, набегая на берег, вороша брошенные на песок водоросли. Скрипела ветка, потряхивая долгим полотном мха.
Чему удивляться… Ведь он стоит сейчас перед сердцем Зимы, а Призрак замер во времени вместе с Арьей и Браном и даже горластым, настырным Хоаром. И Дени, наверное, склоняется к детям, и улыбка не сойдет с ее лица, пока время не пойдет дальше.
Но все они там, а он здесь - и Призрак не появится. Может, это даже и к лучшему.
Джон несчастно скривился, ненавидя себя за крохотный проблеск облегчения и в то же время понимая, что на этот раз он и впрямь остался один. Впервые в его приключениях его никто не сопровождает и не поддерживает; драконы не прилетят ему на помощь и не растолкуют непонятное, и почти наверняка его больше не хранит воля Акатоша. Он один, сам по себе.
Что ж… Посмотрим, на что ты годишься, Довакин.
*
Дверь под двойной аркой скрипнула и пропустила его внутрь, обдав затхлым запахом пыли и запустения. Странно, подумал Джон, захлопнув за собой дверь и спускаясь вниз по лестнице к двери пониже. Как-то не похоже на убежище бандитов; казалось, здесь никто не появлялся еще со Первой эры.
За второй дверью обнаружилось длинное и странное помещение. Вдоль стен стояли постаменты с урнами; между ними виднелись человеческие черепа на кольях, и у каждого на макушке ютилась зачарованная тусклая свеча. Общая обстановка была вполне похоронной, и кости, валявшиеся прямо на полу, ее только усугубляли.
Джону оставалось лишь одно - признать, что он заблудился и пришел совсем не туда, куда надо. Фаргот сказал, от мостка направо, а он… да, он, увлекшись грибами, свернул налево.
На мгновение у него возникла мысль, что делать ему здесь нечего и, пожалуй, пора с позором вернуться обратно в городок, чтобы начать поиски заново, но потом он заупрямился. С тех пор, как за ним затворилась дверь, его не оставляло очень странное чувство. Прислушавшись к себе, он с удивлением понял, что это чувство освобождения. Здесь его не услышат; здесь он может быть собой и позволить себе любой Йоль, какой пожелает.
И к тому же.. только пришел - и сразу на выход? А вдруг тут ценное, а вдруг интересное? Да, он собирается грабить могилы. Мертвым деньги ни к чему, а ему надо спасать от собственного безрассудства целых два мира, так что покойникам придется потерпеть.
Ах, если бы все было так просто, язвительно подумал он чуть позже, когда выяснилось, что покойники в Морровинде несговорчивые. Терпеть они не желали и натравили на расхитителя некий, как бы выразиться, дух. Полупрозрачное существо, похожее на половинку скелета в тряпице, налетело на него из полумрака, шипя и бросаясь комками пламени.
Джон увернулся от атаки и, чувствуя, как в крови вскипает искренний восторг, крикнул:
- Йоль Тор Шул!
Дух с треском развеяло в потоке огня и на пол шмякнулся странный зеленый кусочек. Счастливо улыбаясь, Джон обошел кусочек и отправился интересоваться свитком, лежавшим рядом с урной на одном из алтарей.
Свиток Адского Огня, прочитал он заголовок. Ну, это мы и сами можем, хмыкнул Довакин, запихивая находку в мешок. Но на всякий случай пусть будет. Мало ли что, вдруг опять горло сядет, простуда прихватит, а ведь в Морровинде наверняка еще полно таких вот духов… если только он опять не пришиб последнего.
Глянув на лежалый скелет под ногами, он подивился оптимизму местных мух - бренчат над голыми костями, которым, поди, уже стукнуло больше, чем Валерике, - а потом встревоженно прислушался к поскребыванию и побрякиванию, которое донеслось из-за следующей двери. Кто-то там определенно был - и этот кто-то только что слышал Крик.
А если там человек, заволновался Джон. Что тогда - убить его? А ведь придется…
Проклиная собственную беспечность, он распахнул дверь и рука сама собой выхватила плохонький стальной меч из ножен. Он настолько ожидал увидеть человека - возможно, растерянного и испуганного, - что даже не сразу понял, кто ухмыляется ему из полутьмы гробницы.
Меч свистнул, и череп скелета снесло с костяной шеи, а обезглавленное тело брякнулось на пол, объятое синими молниями. Рукоятка меча, странно живая, медленно остывала в руке Джона.
Зачарованный, понял он, оглядывая клинок, к которому сперва отнесся с таким пренебрежением. Заботливо убрав меч в ножны и усмехаясь собственному невежеству, он наступил на ржавое копье, выпавшее из рук скелета, и прошел вперед - в следующий зал, где у постамента с урной завлекательно маячил сундук.
Мерзкий сундук оказался заперт. Джон недовольно потряс его, слыша, как внутри что-то бренчит, потом отпустил и отступил назад, ища что-нибудь подходящее, чтобы поддеть крышку.
Ах да, скелет же, вспомнил он и вскоре вернулся к сундуку с изъятым у поверженного врага копьем. Была бы здесь Арья, подумал он, со всеми ее отмычками, и шуточками, и смешочками. У него даже есть для нее грибы!..
И он должен вернуться домой, чтобы она могла снова родиться и жить. Ну, держись, сундук.
Поддев край крышки ржавым жалом, он попытался пропихнуть его дальше и почувствовал, как за его спиной пятка копья стукнула обо что-то непрочное. С постамента рухнула урна, разбилась, противно задребезжав черепками, и по полу покатилось нечто металлическое.
Джон обернулся и увидел среди черепков горстку черного праха, а на нем - старый, покрытый патиной ключ. Как, оказывается, все просто…
Вскрыв сундук, он заглянул внутрь и вскоре извлек непритязательное железное колечко. Вспомнив сокровище Фаргота и меч, он понадеялся, что и в этом убожестве может скрываться маленькое чудо, но, как он ни старался найти в кольце хоть каплю магии, оно молчало.
Разочарованно выдохнув, Джон бросил колечко в угол и подумал, что все-таки зашел сюда не совсем уж зря. И всласть покричал, и повоевал, и про меч разузнал…
Он двинулся было к выходу, но задел мыском сапога что-то маленькое и оно забренчало по полу. Наклонившись, он увидел, что это еще одно кольцо - но кольцо не чета той дряни из сундука. Это был скорее перстень, серебристый, тонкий, но увесистый, чем-то похожий на печать Шеогората, к которой Джон уже привык и почти ее не замечал. Плоский фиолетовый камень строго и холодно блестел в тусклых огнях склепа.