Хотя не зря же он с печатью щеголяет. Может, Терана окажется не так уж плоха и они найдут общий язык?
Может быть… но ведь так же он думал и про Сота Сила.
Делать нечего, вздохнул Джон и пошел нанимать судно до Тель Браноры. Чужая юбка жгла рюкзак и избежать визита к Теране все равно не выйдет, так зачем откладывать?
Высадившись среди нищих рыбацких лачуг, он огляделся и подумал, что Терана не больно-то заботится о своих людях. Все вокруг ходили тощие да чахлые, но, кажется, были рады и тому, что госпожа магичка о них попросту забыла.
Добравшись до раскидистой башни, он снова обратился к амулету и взлетел к платформе, где находился вход в Верхнюю Башню. Выдохнув, он вошел внутрь и споткнулся на пороге, увидев на полу ряды выстроенных яиц: больших перламутровых яиц квама, и некоторые из них уже успели протухнуть.
- Осторожнее, - сварливо предупредил его охранник. - Смотри не разбей.
Джон подбрал метущий по полу плащ и стал пугливо пробираться среди хрупких рядов, стараясь ничего не задеть и не устроить прямо на полу масштабную яичницу. Начало, правду сказать, не вдохновляло, но хотя бы страж оказался вменяемый и объяснил ему, как найти владелицу башни.
Свернув в комнату, осененную еще двумя яйцами, он лицом к лицу столкнулся со сморщенной престарелой эльфкой в канареечной мантии. За спиной Тераны нервно почесывался и намывал морду каджит - совершенно голый, если не считать рабского наруча на лапе. Хорошо, что кошак такой мохнатый, подумал Джон. Голый-то голый, но все приличия вроде как соблюдены.
- Ваша представительница, Фелиса, просила передать вам эту прекрасную юбку, госпожа Терана, - сказал он, протягивая эльфке одежку.
Магичка придирчиво наморщила нос.
- Ну… передавай. А ты кто? Ты тут зачем?
Понадеявшись на хорошее, он ответил:
- Дом Телванни хочет назвать меня Наставником, чтобы я и дальше бегал по их поручениям. Все ждут вашего одобрения.
Терана призадумалась, а на Джона вдруг хлынули потоки спутанных мыслей, теснившихся в голове старой эльфки. Там были черепа, и ковшик, и синие кристаллы в Зале Совета, горящие свитки и мужик с дровами, и какое-то мясо, растянутое на крючьях…
Джон постарался взять себя в руки и не проминаться под этой невольной атакой одряхлевшего разума. В Заводном Городе было куда хуже, но он ведь это пережил и теперь вполне может потерпеть этот хаос еще немного. Так он подумал и терпеливо ждал, пока истертые шестеренки в голове госпожи Тераны все же сумеют сцепиться зубчиками.
- Поручения, - протянула она наконец. - А ты справишься? Юбку-то вот передал как попало. Какая-то она не паучиная… и ты ее даже не надел. А ну-ка надень.
На кота своего ее надень, подумал он, а вслух запротестовал:
- Как можно! Если я ее надену, она уже никогда не станет паучиной!
С сумасшедшими надо говорить на их языке или не говорить вовсе.
- Смотрите-ка, разбирается, - довольно молвила Терана, сложив руки на тощем животе и вертя большими пальцами. - Я тебя проверяла. Хорошо, продолжим. Посмотрим, много ли ты знаешь о паучьих яйцах…
И снова на него обрушился ее мысленный сумбур, в котором при всем желании было не сыскать никакой логики - только мясо на крючьях, и кукла, и ветхие книги…
Ох, вот ведь, подумал Джон и окончательно отпустил вожжи.
- О паучьих яйцах мне известно многое. Но это запретные знания, - многозначительно глянул он. - О таком не говорят вслух.
- А я говорю, - искренне расстроилась старушка и в ее голове словно приопустился какой-то защитный барьер, приоткрылось окошечко, в которое он мог бы успеть проскользнуть и положить на видное место нужную мысль - надо лишь произнести верные слова…
- Дайте мне поручение, - Джон принял суровый вид, - и я всем передам, что вы велите им молчать об этих тайнах. Но для этого я, конечно, должен быть Наставником.
Удалось. Мысль все же сумела проскользнуть, улеглась в извивах бреда и стала для Тераны будто бы своей собственной, родной. Старушка глянула на него с детским восторгом.
- Поручение, да! - воскликнула она. - Будь Наставником! А теперь беги, исполняй! И юбку возьми! Однажды она станет паучиной, это мой дар!
Джон прижал юбку к груди, всем видом изображая вечную благодарность, а сам подумал, что Терану ему искренне жаль. Как это грустно, вот так выживать из ума. И ее имя звучит почти как “Серана”…
Надо как-то донести до бабули, насколько она его осчастливила.
- Когда я состарюсь, - сказал он, стискивая дареную юбку в руках, - я распоряжусь, чтобы меня в ней похоронили.
- Ну все, иди, иди, - махнула госпожа Терана сухой ручкой и заслонилась канареечным рукавом. - А то я сейчас расплачусь.
Джон поспешно умелся прочь, свернул за угол и попытался отдышаться. Но сделать это в башне, наполненной вонью стухших яиц было сложновато, и он заторопился к выходу, пока Терана еще чего-нибудь не придумала.
Убежав из Тель Браноры, он добрался до причала, залез на борт суденышка и приказал плыть к Тель Море, а сам все вспоминал бедную, обманутую им старушку и думал, что все могло обернуться куда как хуже. Терана действительно была сумасшедшей, а безумцы в Тамриэле, как правило, весьма и весьма опасны.
Что ж, обошлось. Теперь на очереди была госпожа Драта, и Джона чем дальше, тем сильнее одолевало чувство, что и там ему придется несладко. Дама, как говорили, не любила мужчин, причем любых, вне зависимости от их расы и возраста, а Джону было уже поздновато прикидываться девицей. Лет десять назад из этой затеи еще могло бы что-то выйти, но теперь, в двадцать четыре и с бородой…
Он грустно почесал обросший подбородок и решил, что будет действовать по обстоятельствам. И да поможет ему всеблагой Шеогорат.
*
Местность рядом с Тель Морой смотрелась поприветливее, чем владения госпожи Тераны, и это даже несмотря на то, что шел сильный дождь. Изрядно промокнув, Джон забрался на верхушку грибной башни и сунулся в круглую дверь, где немедленно попал в женское царство. В доме Драты мужчин не было, и он поежился, гадая, как ему быть.
Дамы провожали его презрительным фырканьем, но дорогу пока что не заступали - вероятно, оставляли расправу над наглецом своей хозяйке.
И хозяйка ожиданий не обманула.
- Как это мужчино сюда попало? - визгливо спросила сухая, серая Драта, подбирая юбки и брезгливо отступая на шаг. - Кто там на страже? Эй, покажите бедной скотинке выход! Оно потерялось! Да, да, - с удовлетворением посмотрела она на него, когда появившаяся охрана схватила незванного гостя под локти. - Полностью потерялся, душой и телом. В темноте, куда не проникает понимание… Так, мусчинко?
Потерялся душой и телом… Слова Драты вдруг натолкнули его на подходящую мысль.
Джон оскорбленно посмотрел на нее из дверей, чувствуя, как капли дождя стекают с волос на лицо, будто слезы, а потом вскричал со всем драматизмом, на какой был способен:
- Я ДЕВУШКА!!! Почему никто не видит?!..
Драта вытаращилась на него, не веря своим ушам, а Довакин озлобленно подумал: “Сама напросилась!” и ударился в причитания. Лейтмотивом великого нытья было то, какие все мужики сволочи (особенно Молаг Бал) и как тяжело честной девушке быть Нереварином (чтоб тебе там икнулось, Крассиус Курио!).
- Это… оно… - Драта настолько удивилась, что даже подошла поближе, в то время, как охрана боязливо отошла подальше. - Девушка? Ты?! Ты себя хоть видел?
- Шео… горат, - проикал он, - запихнул меня… в это тело!
А вот это, между прочим, правда.
- Матушки, - всплеснула руками Драта. - Принц Безумия жесток, как все мужчины! Иди сюда, милая!..
И она стала ласково подталкивать его к столику с чашечками.
- Госпожа Терана, - всхлипывал Джон, оседая на крохотном стульчике и боясь, что в любую секунду может не выдержать и начать сатанински хохотать, - не сумела мне помочь. Только подарила… вот…