Кувшин. Содержимое: вода. Вес 0.4. Процент примеси цинка 0.001. Боги, да что это значит вообще…
Пепельный батат. Печеный.
Мясо гончей. Сарор в него плюнул.
Вот ведь так и знал, беззвучно захохотал Джон и снова с любовью посмотрел на кольцо.
Прелесть!..
Данмер вернулся с новым подносом и на этот раз был куда любезнее.
- Я бы рекомендовал, - конфиденциально сообщил старый эльф, - попробовать при случае вяленую скрибятину. Пища богов.
Вяленая скрибятина. Пища богов. Джон серьезно кивнул, удивляясь, почему еще не пластается по полу в корчах смеха, и они торжественно обменялись подносами.
Что ж, первая проба прошла успешно, подумал он, пихая за обе щеки крабье мясо, в которое никто не плевал. Данмеры сложный народ, и иметь с ними дело придется на каждом шагу, а у него больше нет преимущества, которое имелось у Довакина с драконами за спиной. Придется выкручиваться самому.
Наевшись и напившись воды (с примесью цинка), он снова взялся за направление к Косадесу.
“…никому его не показывайте. Не пытайтесь прочитать документы. Пакет запечатан и ваши попытки вскрыть его будут обнаружены и наказаны…”
Мы этого, конечно, не хотим, подумал Джон. Впрочем, расхищать имперскую собственность мы тоже поначалу не хотели.
Дальше шли указания насчет трактира “Южная Стена”, где могли сообщить местоположение Косадеса. Подписано все это было неким Глабрио Белльенусом, личным секретарем императора.
Джон убрал направление к пакету и ненадолго задумался о том, что все происходящее, несомненно, будет иметь большие последствия. Политическая это игра или нечто более загадочное, но, так или иначе, сейчас разворачивается важная историческая глава. Обычно конокрадов не выпускают из тюрем по указу аж самого императора. А значит, ему придется проявлять всю возможную осторожность, чтобы не сбиться с пути и ничего не напортить…
Он перенес свечи к кровати и устроился на подушке с дневником Тархиэля. Может, в нем найдется объяснение, почему этот бедняга свалился прямо с неба.
Дневник оказался на эльфийском. Живописные закорючки напомнили фалмерские письмена в другом дневнике, который с такой легкостью читал Харкон и который еле разбирала Серана. Джону живо вспомнилось, как она морщит лоб, припоминая забытые слова: ” Я всегда хотел… нет, мечтал… мечтал танцевать… нет, сражаться. Сражаться в битвах, как мой отец…”
Танцуешь ты прекрасно, сказал ему Шеогорат. Так вот что он имел в виду.
Джон снова ухватил кольцо и повел рукой над страницей. Надежды оправдались: в табличках начал появляться понятный текст. “Кажется, я нашел правильную формулу для заклинания,” гласил дневник. “Теперь я смогу путешествовать на большие расстояния…”
Джон вытащил три свитка, изъятых у покойного. Прелесть сообщила, что это Свитки Полета Икара, позволяющие прыгнуть на много лиг. Хм… рисковый был парень этот Тархиэль. И вот чем все закончилось.
Тем не менее, выбрасывать их Джон не стал. Мало ли, вдруг понадобится убить кого (спасибо, Арья, за науку) или избавиться от очередного тела…
Одна из фраз в дневнике привлекла его внимание: “Никто ранее не был способен на подобное: подняться с земли, оказаться в небе…”
Ничего ты не знаешь, Тархиэль, подумал Джон, загасил свечи и заснул прямо посреди свитков.
Снился ему жук. Жук сладко и нежно пел, шевеля усиками, и брал своими лапками пепельный батат из его рук.
*
Поутру, собравшись и наскоро поев, он пошел к Арриллу за картой и более подробными указаниями, где же все-таки скрываются контрабандисты. Оказалось, что идти надо как раз мимо жука, и Джон тут же прикупил еще и сырой батат.
Идя к помосту, у которого обретался силт страйдер, он смотрел на батат и вспоминал, как однажды пробовал его на грядках у Вороньей Скалы. Тогда ему не понравилось, но, может, в печеном виде оно чуть более съедобно?
Поднявшись к данмерше-погонщице на помост, он вежливо поинтересовался, нравится ли силт страйдерам вот этот овощ, и она внезапно и удивительно расцвела.
- Не знала, что чужеземцы разбираются в таких тонкостях…
- У нас принято приходить к лошадям с яблоком или морковкой, - сказал Джон, впоминая Снарка, арьину Серсеюшку и свою белую винтерфелльскую кобылку, которую он не без иронии назвал Пати. Партурнакс никогда не узнает, в честь кого. - Я силт страйдера только вчера увидел, не могу пройти мимо.
- Иллиниси, - ласково позвала данмерша. Жук подвинулся, заурчал и трогательно потянул передние лапки к батату. Джон мгновенно пересмотрел свое вчерашнее мнение.
- Мне нужно будет отправиться в Балмору, - сказал он под деликатное хрупанье Иллиниси. - Сегодня получится?
- Конечно.
- Прекрасно, - обрадовался он. - Вот только схожу с контрабандистами разберусь.
- А, эти, - махнула рукой эльфка. - Там сидят, в Аддамасартусе. Всем уже которую неделю лень их поубивать. И что толку, что имперцы щеголяют повсюду в своих красивых доспехах.
Да, Империю тут определенно не любят, понял Джон, шагая среди болотец. Интересно, а я-то на чьей стороне должен быть?..
*
Едва он вошел в пещеру, как к нему кинулась темная эльфка с кинжалом.
- Ты будешь долго мучиться! - посулила она раздраженно.
А ты нет, подумал Джон и спустил тетиву. Потому что я добрый.
Он не был уверен, что в пещере придется убить абсолютно всех и не рискнул использовать Голос. И к тому же, с неудовольствием признал он, все известные ему боевые Крики - Йоль, Струн, Ри Вааз - причиняли порядочно страданий. Уж лучше стрела - быстро и насмерть.
Он прошел мимо костерка, у которого сохла лодка - похоже, контрабанду в Сейда Нин возили именно на ней. Отважный народ эти эльфы, ведь лодка-то, прямо скажем, не очень. Дальше пещера поворачивала направо и шла вниз, а глубине в свете факелов тускло плескала вода. Лезть в воду совсем не хотелось, у него все-таки пакет в печатях…
- Умри! - высказался очередной данмер в робе и попытался прижучить вторженца огненным шаром. Сполох пламени пролетел мимо, а Джон расстался с еще одной стрелой. Впрочем, на фоне бедняги данмера, расставшегося аж с целой жизнью, потеря не смотрелась такой уж значительной.
Вы уж простите, мысленно повинился Джон перед контрабандистами, представленными трупом под ногами. Но у меня важная миссия. Так что я буду просто вас убивать, не вникая, как вы дошли до жизни такой.
Прикончив еще одну эльфку, которая безуспешно пыталась достать его, швыряясь странными заточенными костями, он осмотрел лук в свете костра и увидел, что тот уже пошел трещинами. Дрянь, а не лук, но, с другой-то стороны, он ведь и стоил лишь немногим дороже батата.
Чинить его не было смысла, и Джон просто бросил лук на землю, а потом занялся обыском трупов и ящиков, громоздившихся у стены. Чудесное кольцо, как всегда, здорово помогало, определяя то лунный сахар, то скуму (стоимость 500!), то подушки.
Контрабанда подушек, подивился Джон. Как все непросто в Морровинде. Или бандиты припасли их для себя?
Не сказать, что он заметно обогатился в этой темной пещерке, но все-таки сумел набрать несколько десятков дрейков и пару средненьких украшений на продажу. На паршивое, неухоженное оружие разве что не плюнул, но вот что действительно порадовало его сердце, так это штаны - новые, темные, вполне удобные, - и несколько свитков.
Отпирание дверей Ондузи, заклинание, которое открывает замки. Джон начинал задаваться вопросом, как он вообще ухитрялся жить без магии. По прибытии в Балмору он прямо-таки обязан заглянуть в Гильдию… ну хорошо, не обязан. Но очень хочет и заглянет.
Осмотревшись по сторонам и увидев, что дальше пещера уходит под воду, он пошел обратно к выходу, подбрасывая в руке непонятный ключ. Кольцо заверяло, что это невольничий ключ, но откуда бы в Морровинде взяться рабам?..
Дорога к выходу вела налево, но впереди виднелась в полумраке еще одна лестница, которую он прежде не заметил. Поднявшись, он отпер калитку и за ней, в тесном природном загоне, узрел троих - каждита и двух аргонианцев. У каждого из них на правой руке имелся тяжелый, странно блестящий наруч.