- Выдать Вивека замуж, - сказал он задумчиво. - “Когда темное и светлое пойдут рука об руку…” Это ведь было про него?
- Он часть пророчества, - пожал крыльями Партурнакс. - Что уж тут поделаешь. Тирания солнца… разумеется, вампиры могли истолковать это лишь на свой особый манер. Но мы-то понимаем, что речь идет о времени, об оборотах солнца по небу и циклах, измеряющих жизнь мира. Пророчество только началось, Довакин, и будет разворачиваться тысячелетиями. В первой главе выиграли мы - благодаря тебе.
- Молаг Бал… - начал было Джон и остановился, вздохнув. - Не могу сказать, что я ему не сочувствую. Он хочет свободы.
- Его можно понять, - легко согласился Вультурьйол, века остававшийся пленником ложного солнца. Нуминекс, молчавший всю беседу, подобрался к Джону и навалился на его спину, ласково обхватив крылышками.
- У меня лучшая в мире мама, - проурчал он, обнимая своего спасителя.
- Мы все хотим свободы, - согласился Дюрневир, которого с боем вырвали из Каирна, медленно глодавшего его столетиями. - И все мы понимаем Молаг Бала.
- Эвгир унслаад, - веско молвил Партурнакс. - Таков мир. Не могу не заметить, - более весело продолжил он, филигранно вытачивая из чешуйки рожки, - Молаг Бал тобой очень недоволен.
- Представляю себе, - почти пропищал Джон севшим голосом.
- О нет, - расхохотался тот. - На самом деле не представляешь. И не надо тебе знать, насколько сильно он тобой недоволен… Кстати, ты не забыл, что среди прочего обобрал его на семь с половиной миллионов?
Джон вытаращил глаза, внезапно осознавая, что Принц вовсе не собирался оставлять ему заработанную непосильными убийствами казну. Стоило бы Отцу Чудовищ залучить лже-Нереварина к себе в Гавань - и все золотишко из Джона быстро вытряхнули бы вместе с упрямством, непокорством и прочими проблесками надежды. А он-то, наивный, думал, что у них честная сделка…
- Смотрите, опять что-то осознал, - умилился Одавинг, наблюдая, как Довакин ошарашенно моргает.
- Обожаю этот взгляд, - закивал рожками Салокнир. - Никогда не надоест.
- Между прочим, - с хитрым видом сообщил Вультурьйол, - до меня дошел слух - я не скажу, как и откуда, - что Молаг Бал тобой впечатлен.
- Э? - забеспокоился Джон. Новость была из тревожных.
- И превесьма, - захихикал тот в ответ. - Еще бы. Мелкая козявочка вроде тебя ухитрилась обставить его аж два раза подряд. Я бы сказал, что это выдающееся достижение.
- И что мне за него полагается? - с опаской уточнил Довакин. - Сто лет в Хладной Гавани?
- Как минимум, - хмыкнул Партурнакс. - Старый добрый Молаг Бал… Если ты вдруг не понял, это и есть причина, почему тебе нельзя возвращаться в Нирн. Ты мог бы попасть туда снова с нашей помощью, но мы не станем так тобой рисковать. Мы тебя любим.
- Но, - заупрямился Джон, соблазненный нежданной перспективой, - я ведь мог бы не уходить с Монавен. Там-то Молаг Бал меня не достанет.
- Зато достанет Шеогорат, - раздраженно дернул хвостом Дюрневир. - И зашвырнет еще куда-нибудь. И там ты сперва наломаешь исторических дров, а потом ухнешь в Хладную Гавань.
Джон поник, понимая, что тот прав и все надежды оказались тщетными, а потом кое-что сообразил и снова встрепенулся:
- Не хочу показаться невежливым, - замялся он, - но вам-то можно здесь находиться? Один раз ты уже надорвал барьер, - напомнил он белому дракону.
- Потому что появился не здесь, а в вашей богороще, - заворчал Партурнакс. - Что поделаешь, Срединные Боги заупрямились, а мне срочно требовалось тебя добыть. Я довольно-таки могущественное существо, Довакин, - усмехнулся он, - мне нельзя лезть куда вздумается. Но здесь, на Вершине Мира, мое присутствие никому и ничему не навредит. Не волнуйся, это вполне безопасно.
- Хорошо, - расплылся в счастливой улыбке Джон. - Я рад.
- Сейчас ты обрадуешься еще больше, - посулил Вультурьйол и ловким движением фокусника выбросил на снег шкатулочку. - Вот ведь до чего дошло, я теперь, получается, курьер.
Джон потянулся к коробочке и обнаружил внутри письмо. Едва начав читать его, он мгновенно понял, что оно от Сераны.
- Если хочешь написать ответ, - намекнул дракон, - в коробочке есть все необходимое. Кстати, без ответа не уйду.
“Я выучила слово Ро,” писала Серана, “но оно не помогает. Я все еще скучаю по тебе, подлец, и нет, я тебя не забыла, не надейся. Может, я и Лошадка, но не настолько же беспамятная. Помню, люблю, так и знай, и пусть совесть угрызает тебя каждый день.”
Джон улыбнулся, давя смешок.
“Сыночек у нас с тобой толстый и красивый,” хвалилась она дальше. “Между прочим, любезный Вультурьйол поведал мне о том, как ты допекал мирно спящую девушку в ее тихой крипте. А еще он по секрету рассказал, что ты был лже-Нереварином, поэтому я зову сынишку Джулианом. Папу это, конечно, бесит. Он никак не может решить, ты это был или не ты. Ужасно злится и грозит при встрече тебя прибить…”
- Ах да, - хмыкнул Дюрневир, который, как и все остальные драконы, с упоением следил за тем, как Джон читает письмо. - Вот и еще одна причина, почему тебе нельзя соваться в Тамриэль.
- Тесть мною недоволен, - вздохнул Джон. - Ну, бывает. Я не первый, с кем такое случилось. Все же это как-то переживают…
- Вообще-то не все, - заметил Одавинг.
Призрак, весь распушившийся после драконьих коготков, подбежал поближе, принюхался к письму и радостно засопел, маша толстым хвостом. Волк даже попытался похитить письмо со знакомым запахом у Джона из рук, но тот уперся:
- Подожди, я еще не дочитал!..
“…но это он, конечно, не всерьез. К тому же он почти всегда далеко, так что мы нечасто сидим вот так по-семейному и обливаем тебя грязью за глаза,” ехидничала Серана. “Я живу в Хротгаре, вокруг монахи, драконы и сплошное благолепие. Арнгейр торжественно провозгласил себя прабабушкой. Он, кстати, знает, что в мыслях ты нарек его своей приемной бабулей…”
- Хм, - недовольно завозился Партурнакс, - а мне казалось, это я твоя приемная бабуля. Какой ты непостоянный.
- У Довакина может быть две бабули, - напомнил Джон.
- Ишь, выкрутился, - сощурился дракон.
“Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь увидеться, но я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду тебя помнить. Всегда. Живи теперь с этим, двоеженец. И пусть у тебя все будет хорошо, милый.”
Джон закусил губы, пытаясь сдержать растроганную улыбку, которая так и ползла на лицо. Призрак, воспользовавшись этим моментом слабости, немедленно украл письмо и улегся в снег, с упоением обнюхивая бумажку.
- Она ведь счастлива? - спросил Джон.
- Вполне, - утешил его Вультурьйол. - И будет еще счастливее, когда получит ответ. Пиши, - и он подтолкнул шкатулочку, в которой хранились бумага, перо и крохотная чернильница.
“Дорогая Серана,” официально начал Джон и замер, кусая перо. Поразмыслив, он все-таки стал писать дальше: “Слово Ро - оно хорошее, полезное. Не так давно Шеогорат подбивал меня на очень большую пакость, только Ро и спасло, иначе я бы сейчас этого не писал. Жаль, что мне не придется увидеть нашего сына. Уверен, он даже толще и красивее, чем я себе представляю. Но Молаг Бал очень на меня зол, так что в Нирн мне теперь хода нет.
А так у меня все как всегда. Во льдах помаленьку зреют Ходоки, драконы надо мной насмехаются. А еще мне, будучи королем, все время приходится врать, запугивать и манипулировать, и я чувствую себя каким-то чудовищем и уже немного к этому привык.
Пишу торопливо и на коленке (прости за почерк), потому что Вультурьйол усадил меня в снег, дал перо и сказал, что без ответа не уйдет.
Я хотел бы написать гораздо больше, написать длинное продуманное письмо, а не эту каляку впопыхах, но уж как есть, так и есть, поэтому напишу главное: я рад, что мы встретились, и мне было больно с тобой разлучиться. Я ужасно из-за этого страдал, надеюсь, ты счастлива, вредное, ехидное существо. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.”
Чуток поразмыслив, он быстренько дописал постскриптум:
“И передай своему отцу: это был я.”
Драконы, все это время следившие за ним, затаив дыхание, разразились дружным хохотом.