- Кто еще тут вредное существо, - хихикал Салокнир.
- Он заслужил, - задрал нос Джон. - Все так носятся с этим кровопивцем, а ведь я от него изрядно пострадал.
- От Тириона ты пострадал куда сильнее, - напомнил Одавинг, - но про него ты даже не вспоминаешь.
Джон призадумался и понял, что так оно и есть. Как ни прискорбно, но настоящая правда была в том, что лорд Волкихара произвел на него неизгладимое впечатление, которое разобиженный Довакин признавать, конечно, не желал. Проще дуться и поминать каверзы, чем честно сказать: он многому научился у этого злыдня.
- Да, мы за ним приглядываем, - миролюбиво согласился Партурнакс. - Он важен для хода событий, да и вообще личность незаурядная. Есть много причин, почему мы с ним возимся. Мы и с тобой возимся, но ты, кажется, не возражаешь.
- Ну, так то я, - надулся Джон и драконы расхихикались.
- А что, - с интересом глянул на него Дюрневир, - после всего, что пережил ты сам, ты хотел бы отдать его на растерзание Шеогорату? Тот, знаешь ли, весьма им интересуется и уже наполовину прибрал к рукам. Можем же мы хотя бы попытаться удержать баланс?
Джон заморгал и проворчал:
- Без баланса никак нельзя…
- Ты ж наша умница, - обрадовался Одавинг, пока Вультурьйол ненавязчиво подпихивал коробочку поближе к Джону, намекая, что неплохо бы положить туда законченное письмо.
Шкатулка отправилась под крылышко, а Партурнакс строго кашлянул.
- По-моему, вышло неплохо, - сказал он, вертя в когте фигурку, которую наконец-то выточил из костяной чешуйки.
- О, - Джон раскрыл рот, глядя на пузатый тотемчик Партурнакса. Прелестные рожки, крылышки… Либо данмерский мастер, сделавший фигурку Алдуина, следовал оригинальным драконьим образцам, либо старый хитрец просто извлек образ из памяти самого Джона.
- Сможешь побороться с женой на равных, - хихикнул Нуминекс, пока Джон любовался на белое очарование.
- Ну что ж, - торжественно сказал Партурнакс, - приступим к самому главному, ради чего мы собрались. Тебе, малыш, пора получить имя.
Джон уставился на него, растерянно заморгав.
- Драконье? - наконец спросил он, не веря, что это и в самом деле происходит.
- Конечно. Человеческое у тебя есть. И не одно.
- Мы уже давно над этим думаем, - заявил Одавинг и они с Салокниром начали делиться золотистыми потоками мыслей с собратьями.
- Там есть очень даже неплохие, - утешительно шепнул Нуминекс на ухо Джону и покрепче облепил его крылышками, словно побадривая.
А Джон вдруг вспомнил, как давным-давно, на заре времен, привел Арью знакомиться - туда, к драконьей стене в поле у Винтерфелла. А что там написано, спросила она, и ответом ей было…
“Имя для ребенка подбираем.”
В ту пору Дени ходила с животом, который со дня на день круглился все больше, и у Джона ни на миг не возникло сомнений в том, о каком ребенке речь. Но ведь драконы и тогда знали, что детей будет двое… и кстати, вовсе не пытались их как-то назвать…
Так это было для меня, понял он наконец.
- Хорошо, хорошо, отлично, - дудел Партурнакс, нахватав чужих мыслей. - А вот это мне особенно нравится…
И не переводя дыхания, он рявкнул на растерянного Довакина в снегу:
- Од! Ин! Зур!..
Снег. Хозяин. Легенда.
Вся его жизнь была в этом имени. Бастард Сноу, лорд-командующий, Король Севера и Вестероса… но разве он легенда?
- Я легенда? - наивно спросил Джон.
- И уже давно, - вполне серьезно отвечал Партурнакс. - Ты же все-таки Нереварин - не по сути Воплощения, а по факту деяний. А в нынешние времена… увы, ничем, кроме легенды, в Тамриэле тебе уже не быть, ведь ты туда не вернешься. Но здесь, в своем мире, ты легенда, которая живет и ходит среди людей. Хорошо бы им это ценить, - хмыкнул дракон. - И, конечно, ты всегда будешь героем для нас, драконов. Гордись.
- Это честь, - согласился Джон, все еще оглушенный новым именем.
- Собой гордись, глупый, - рассмеялись драконы. - Мы не раздаем имена за красивые глаза, знаешь ли.
Призрак подошел к нему и лизнул в щеку, словно поздравлял с наречением. Джон улыбнулся от щекотки.
- А теперь, - подобрался Партурнакс, - пора бы нам заняться твоей проблемой.
- Какой? - Джон поднял на него глаза, удивляясь, какие такие проблемы у него еще остались. Ему казалось, что новое имя словно встроилось в хребет, давая новую и прочную опору на века.
- Альтернативой.
Хребет дрогнул, но выдержал.
- Что мне надо делать? - спросил он, в глубине души предполагая самое худшее - вплоть до того, что его отправят проживать ее и исправлять ценой немалых усилий.
- Почти ничего, - улыбнулся ему белый исполин. - Просто немного поспать.
Джон непонимающе смотрел на него. Не такого ответа он ждал…
- Драконий сон, - пояснил Дюрневир. - Проживание воспоминаний заново. Помогает разобраться. А в твоем случае - восстановить баланс. Шеогорат - не та сила, которую можно позволить себе недооценивать. Пора оборвать последние нити, которые связывают тебя с Безумным Богом.
- А сколько времени это займет? - с опаской спросил Джон, прикидывая, когда же Дени рожать. А он опять куда-то пропадет…
- День, год, век, - хитро качнул головой Партурнакс. - Время относительно. Время твой союзник, если ты дракон.
- Поспишь несколько часиков, - утешил его Нуминекс. - На общий просмотр этого хватит. Не волнуйся, я тебя постерегу.
Большие драконы весело зафыркали.
- Мы тоже пока что никуда не собираемся.
- То есть мне надо заново посмотреть альтернативу, - выдохнул Джон, готовясь к испытанию.
- Не альтернативу, - они дружно замотали головами. - Твою историю. Настоящую. Тебе надо вспомнить и прожить ее внутри себя - но теперь уже без Шеогората в голове. Тебе надо понять, как много совершил ты сам, своими силами. Не бойся, это не страшно. Ведь было же там и хорошее.
Призрак поощрительно тявкнул, ухватил его зубами за рукав и потянул к белому стволу чардрева. Впервые в жизни он подал голос здесь, не во сне и не в Скайриме, осознал Джон, сжимая в руках фигурку и следуя за другом. Призраку всегда можно верить…
Было и хорошее, подумал он, усаживаясь под деревом, где оказалось на удивление тепло, словно его грели руки Старых Богов. Было и хорошее… По большей части именно хорошее и было, воспрял он духом, наконец-то в полной мере понимая, что снова проживет часть жизни, которую считал безвозвратно ушедшей.
- Готов? - спросил его Партурнакс и Джон с радостью ответил:
- Да.
И мир вокруг исчез.
*
Когда сознание вернулось, он понял, что катит куда-то в скрипучей колымаге, чего никак и ни при каких обстоятельствах не могло происходить. Ни повозкам, ни телегам, ни уж тем более манерным каретам с гербами не было ходу через снега за Стеной. Одичалые же, не пытаясь спорить с природой, таскали свой небогатый скарб на себе. Конечно, иногда, под настроение, в удалом угаре, они могли соорудить волокушу, а то и вовсе саночки, но колесные работы… нет, это определенно не было их коньком.
И все же телега. Джон чувствовал, как она подскакивает на всех встречных кочках и каждый рывок болезненно отдается в замерзшем, разбитом теле. Холодный ветерок шевелил рассыпавшиеся волосы, бегал по спине, и становилось понятно, что теплого плаща у него уже нет. А что есть?
Он с трудом разлепил глаза и завозился на дне повозки, неловко шаря руками в привычных перчатках по стылым грязным доскам. Руки были связаны.
Все это начинало несколько тревожить…
Или нет? Скоро они приедут… скоро достопамятная казнь… Джон понял, что может оставаться одновременно в состоянии знания и незнания, тревоги и спокойствия.
Совершив заметное усилие, он все же разогнулся, оторвался от опостылевших досок и влез на грубую скамью - влез криво, боком, стараясь не кряхтеть от того, как резко вступило в поясницу.
- Ты наконец-то очнулся, парень…