Ажира тут же пошла на попятный:
- Друг Джулиан может снять домик за площадью. Маленький уютный домик, который сдает Ра’Вирр, хороший знакомый… очень хороший.
*
Хороший знакомый Ра’Вирр, разумеется, тоже был каджитом, держал мелкую лавочку рядом с Гильдией и, провожая Джона к домику, урчал так же ласково, как Ажира.
Домик оказался и впрямь невелик. Этот крохотный куриный мавзолей ютился за лавкой старьевщицы и вид имел скромный и неприметный - мастер шпионажа наверняка бы одобрил.
- Всего сто дрейков в неделю, - с гордостью сообщил Ра’Вирр. Джон прикинул, сколько у него средств, и стал въедливо осматривать, что же ему предлагают за такие царские деньги.
Жилье состояло из одного единственного помещения и было скупо обставленно самой простой и бедной мебелью: кровать, стол, пара стульев, грубые полки и шаткий комод, на котором стояли кувшин и тазик для умывания. В углу ютился очажок, и Джон обрадовался, что ему не придется все время питаться рыночной крысой на палочке. Скорее всего, там же, на рынке, эту крысу и поймали.
В полу виднелся люк.
- Подвал? - спросил Джон, стараясь не показать своей радости. Будет где разбираться с сундуками и всем, что он спрячет под крылышко.
- Конечно, как же без этого, - фыркнул Ра’Вирр. - Пепельные бури иногда долетают даже сюда, до Балморы. Да и вообще штука полезная… - загадочно замялся он.
Джон посмотрел на кота с задумчивостью, а потом таинственным шепотом спросил:
- А вот подскажи мне, дорогой друг. Если бы, предположим, я знал, у кого достать немного скумы… просто предположим… кому я мог бы ее продать?
- Ра’Вирр знает, что торговать скумой запрещено имперскими законами, - заворчал тот. - И сахаром торговать запрещено, и воровать… а рабство, стало быть, можно, - обиженно надулся он. - Вот бы наоборот.
- Но ведь Хабаси это, наверное, не пугает, - закинул крючок Джон.
- Хабаси сладкий сахарок, - заурчал каджит. - Хабаси может помочь… очень много с чем может помочь. А еще, - зашептал он, воровски прикрывая морду лапой, - всякое говорят о поместье Гораков в Кальдере. Но ты не слышал об этом от Ра’Вирра…
- Конечно, нет, - с невозмутимым видом отвечал Джон.
Заплатив коту за неделю вперед и получив ключ, Джон тут же заперся в доме и полез в подвал. Там было грязно и пусто, если не считать пары грубо сколоченных стелажей у стены. По углам свисала паутина, давно заброшенная хозяином-пауком за недостатком мух. По размерам подвал был, возможно, даже больше комнаты наверху.
- Сив Дал Бекс! - крикнул Джон и сундук немедленно явился, лишь чуть лязгнув ключом в замке. Еще немного, и у него начнет получаться извлекать все в строгом порядке и без кувырков.
Он осмотрел грибы, которые оставались свежими и не пожухшими, поскольку лежали вне времени. Эктоплазма ютилась в уголке в своем черепке, и Джон подумал, что ему надо бы разделить сундук на отделения, чтобы ингредиенты не смешивались. И прикупить каких-нибудь плошек и емкостей. И… и добыть еще один сундук.
Сложив к грибам скуму и сахар, а заодно и зловещий наручник с ключом, он убрал свое богатство обратно под крылышко и вылез из подвала с похудевшим и полегчавшим мешком.
*
К позднему вечеру, исходив рынок и лавки, он натащил в дом целую кучу нужного и важного. Блошиный тюфяк с кровати был выброшен вон и его место занял новый - пусть тонкий, зато свежий, и сверху не слишком кусачее одеяло. На столе появились тарелки, кружки, корзинка с хлебом и миска с бататом. Отдельно лежал пучок скрибятины, которая Джону изрядно напомнила вяленого кальмара. Может, и не пища богов, но съедобно и не крыса, уже хорошо.
Воду пришлось тащить из колодца в новом ведре, купленном все у того же Ра’Вирра. Шагая по улице с плещущим ведерком, он подумал, что жизнь простого человека, без слуг и мейстера, ему не больно-то нравится. Хотя, с другой стороны, была в этом и какая-то особая прелесть…
Вернувшись домой, он устроил котелок в очажке и, ожидая, пока вскипит вода, задумался, чем же его так радует этот нищий быт. И через некоторое время ответ пришел: все дело в том, что он здесь один.
Больше не нужно ни перед кем выглядеть хорошо - разве что для дела. Не надо бояться, что кто-то отвернется от него, разлюбит, испугается. Его зашвырнуло в неизвестную часть истории, его определили в имперские агенты под руководством мастера-шпиона - маловероятно, что впереди ждут честные подвиги. Здесь, в Морровинде, ему не суждено быть благородным героем - хотя, если подумать, он уже давно расстался с благородством.
Сколько преступлений он совершил в своей жизни? Нарушил все свои клятвы, казнил ребенка, предал и убил королеву. А потом, словно всего этого было мало, подменил императора и стал двоеженцем.
И все же его радовало осознание того, что Серана не шарахнется от него, если он опять затеет массовые казни, и Призрак не будет смотреть с укоризной, когда он по уши извозится в Обливионе. Дени могла бы его понять, Дени - родная драконья душа и знает, что такое необходимость и коварство… но она замерла там, во времени. И чтобы она могла попенять ему за все его выходки, ему сперва придется вернуться.
А он пока что совсем не представлял, как это сделать.
Котелок вскипел, и Джон устроился за столом, обкусывая то горбушку, то скрибятину и запивая все это горячей водой. Свечи, прихваченные в лавочке, приятно светили на грубый стол, и почему-то возникало чувство, что все будет хорошо. Скорее всего, просто от сытости, подумал он и завалился на кровать с книгой по астрологии. Пора бы узнать, что же за знак он себе присвоил.
Оказалось, что знак Воина. Также выяснилось, что этот знак являлся хранителем трех других созвездий - Лорда, Леди и Коня; прочитав про них, Джон подумал, что это довольно точное описание волкихарского семейства. А Серана и в самом деле чем-то смахивала на лошадку - все лишь бы резвиться… Как там Харкон говорил? Летом родилась, один ветер в голове и колокольчики…
Да, верно, она же родилась летом. Ну как есть Лошадка! Джон хмыкнул и подумал, что в астрологии определенно скрывается здравое зерно.
Он попытался вспомнить, под каким знаком прошли его прошлые путешествия. Когда он явился в Скайрим впервые, был самый конец лета, а значит в небе опять-таки главенствовал Воин. Что ж, вполне подходит. Он тогда шел почти строго по прямой, прорубаясь вперед, не глядя по сторонам и не замечая, сколь многое пропускает.
Но вот следующее путешествие… Второго Зерна, девятнадцатое, сказал тогда Арнгейр. Джон полистал книгу и нашел нужный знак.
Тень. А ведь и это правда. Рядом с ним была Арья, варг, захвативший Безликую, и почти весь их путь проходил в скрытности и потемках. Да и сам он на время стал тенью - облекся в прежнего себя и стал Джоном Сноу.
Джон отложил книгу и растянулся на жесткой кровати, вспоминая эти не столь уж далекие времена.
Серана спит в крипте, думал он. До нее рукой подать, несколько дней пути - и он снова увидит ее… вот только она его не узнает. Это не та Серана, с которой он расстался на поляне у Тид-Аран.
Он закрыл глаза, мечтая поскорее заснуть и больше не испытывать этой тоски, которая снова заворочалась внутри. Где-то в груди тянуло, жало, мучительно ныло; он хорошо знал это чувство утраты, как знал и то, что нет никакого средства его унять. Так было, когда он убил Дени; так было, когда Призрака оторвали вместе с куском сердца.
Дени и Призрак ждут за остановившимся временем. И он еще увидит Арью. Но Серану - уже никогда.
Если бы он хотя бы мог встретиться с Партурнаксом, поговорить с ним, выплеснуть все свои сомнения…
*
В черноте зашевелилось что-то огромное и белая рогатая голова повернулась к нему.
- Довакин?
- Партурнакс! - подскочил он и увидел, как тьма, заполонившая его сон, разлетается клочьями, открывая глазам вершину прекрасной заснеженной Монавен.
- Ты меня знаешь, - промолвил дракон с редким для их породы удивлением. - Странно, ведь я-то тебя… постой. Ты наверняка из будущего.