- А у кого его нет, - насупился Джон. - С тебя взнос в Гильдию. Плати две тысячи, и я сразу уйду.
- А если не заплачу? - уперла руки в бока Манве.
- Тогда я приду обратно с бродячей труппой скампов, - заверил ее Довакин. - У меня очень тесные отношения с благим Шеогоратом.
Очень тесные… Он сидит в моей голове, и мы, можно сказать, помолвлены, подумал он, ощущая на пальце кольцо-печать.
- Ты забавный, - захихикала эльфка и стала мягонько выпихивать его вон из пещеры. - Подожди меня у входа. У нас тут правда эксперимент…
К тому моменту, как она вернулась, у входа уже лежало с пяток трупов наездников, которых Джон пострелял, защищая свою несчастную жизнь.
- Вот, - сказала она, протягивая солидный мешочек, и уставилась на наездников. - О, ингредиенты. Очень мило с твоей стороны.
Джон скромно пожал плечами и спросил, как пройти в Сулипунд.
Сулипунд был не пещерой, а вполне себе куполом, похожим на приснопамятную Магию, - разве что внутри кишмя кишело не нежитью, а бретонами и босмерами. Отыскав Лларара Берелота, он передал ему предложение Ранис Атрис, выслушал отказ и завлекательно помахал перед носом важного эльфа мешочком с монетками.
- И сколько их тут? Двадцать, тридцать? - хмыкнул Лларар.
- Двадцать две.
- Вы очень дешево цените меня, Джулиан, - задрал нос эльф.
- Они двемерские, - коротко ответил Джон и тут же заполучил Берелота с всеми потрохами.
Перенесясь в Балмору к храму, он неверяще встряхнул головой - такая мгновенная смена обстановки все еще казалась чем-то непостижимым. Решив оставить все дела на завтра, он пробрался закоулками подальше от досужих глаз и вернулся домой, где в его отсутствие кто-то снова успел порыться. Хорошо хоть, он забрал с собой драгоценную карту со стены…
Надо научиться запирать дом как следует, разозлился Джон и вдруг призадумался. Если есть отпирание дверей Ондузи, то, может, есть и запирание?..
*
У него были прекрасные планы на следующее утро, но то ли он сам себя сглазил, размышляя о яме, то ли была еще какая-то причина, однако всю ночь ему снились ужасающе мерзкие сны.
В одном из них его, словно невесту на свадьбе, вела под руку высокая фигура в золотой маске. Вокруг толпились мертвецы, и с каждым из них странный спутник говорил, смеялся, шутил, как с живыми, пока Джон силился вымолвить хоть словечко, но не мог. Он снова не мог дышать, снова лишился Голоса, и теперь лишь разевал рот, как рыба на льду.
Он проснулся в испарине, втягивая горячий воздух Балморы, и долго лежал, пытаясь успокоиться. Это сон… просто сон, подумал он и, вяло шатаясь, потащился к столу хлебнуть водички. Крохотный ночной фонарик тлел в углу уютным желтым светом, и в этом свете он свалился обратно в кровать в надежде спокойно уснуть, но не тут-то было.
Неизвестный в золотой маске вернулся. Он стоял, скрываясь за блеском свечей, и в этом блеске Джон увидел перед собой стол, на котором лежало тело.
- В Доме Владыки много комнат, - произнесла маска. - Не бойся, я освободил тебя из рук врагов.
Каких еще врагов, заволновался Джон, протягивая бесплотную руку к собственному мертвому телу на столе и вдруг замечая, что на неподвижной груди нет ни единого шрама.
Тело, похожее и в то же время непохожее, открыло глаза и зашевелилось, и Джон снова проснулся, на этот раз еле удержав в себе крик. Не просто крик… он почти что крикнул: “Йоль!”, собираясь спалить свое чудовищное подобие с черными глазами.
За окном брезжил рассвет. Заснуть в третий раз он попросту не рискнул.
*
В ожидании, когда ленивая Балмора воспрянет к новому дню, он сидел дома и практиковался в магических дисциплинах. Выразилось это в том, что он испортил все заряженные Камни Душ, пытаясь хоть что-нибудь зачаровать, а потом швырялся крохотными огненными шарами в очажок. Наконец ему даже удалось поджечь дрова. Джон обрадовался, решил, что на этом упражений пока что хватит, и уселся завтракать. Потом сосчитал свои немалые средства, скопившиеся после продажи всякой ерунды в лавках, обрадовался еще больше и стал собираться по делам.
Получив отчеты и бегло с ними ознакомившись, Кай потер щетинистый подбородок, призадумался, а потом сказал:
- Хорошо справляешься, повышаю тебя до Странника. Мне надо все это обдумать, а ты пока можешь заняться своими делами.
- Дела-то всякие бывают, - протянул Джон. - Я вот хотел сплавать на Солстхейм.
Кай удивился.
- Зачем?
- Да так, - пожал плечами Король Севера. - Люблю снег.
- Странный ты. Ну, как хочешь. Вот тебе двести дрейков, развлекайся. Думаю, в ближайшую неделю ты мне тут не понадобишься.
Покинув Кая, Джон развел бурную деятельность. Сперва прикупил пару подходящих ножей и потащил их к Гальбедир для зачаровки на захват души. Оставив эльфку тужиться и морщить тоненький носик, проводя магический акт, он вломился к Ранис и гордо вручил ей дань, полученную от Манве. Ранис гладила мешок, молчала и смотрела на него испытующе. Джон не стал ее долго мучить и сообщил, что Лларар Берелот скоро присоединится к Гильдии.
- Отлично… Мистик, - сыто сощурилась глава отделения. - А теперь клади мне на стол взнос, живенько, живенько.
- И сколько с меня? - зажадничал Джон.
- Двести септимов.
- А септим - это что? - заволновался он.
Ранис посмотрела на него с изумлением, и он поспешил оправдаться ящиком, упавшим на голову. Оказалось, что септим и дрейк - это одно и то же, просто называют монеты то по аверсу, где находится изображение императора Септима, то по реверсу, украшенному символом Акатоша. Вытаскивая из рюкзака мешочек, выданный Каем, Джон, как и когда-то в Скайриме, задумался, сколько же в этих монетках на самом деле золота, если за один септим можно купить всего лишь батат или рваную тряпку, которую кто-то в приступе безумия посчитал рубахой.
Того золота, которое скамп выдал ему в зачет четверти миллиона дрейков, хватило бы на чеканку примерно пятидесяти тысяч вестеросских драконов, ведь никто не льет монеты из чистого золота (беспримесного!). А если немного пожульничать со сплавом, можно получить даже шестьдесят, которые заполнили бы сундук Шеогората как раз доверху. И все равно какой-то дорогой получается батат. Может, скамп его надул?
Выйдя от Ранис, он навел Прелесть на одинокий септим в руке и прочитал: дрейк. 1 штука. Содержание золота 2,045 процента.
Джон попытался подсчитать, запутался, но в итоге пришел к выводу, что либо бедняга Ползун ему здорово переплатил, либо у дрейков сильно разнится состав. Ясно было следующее: золото в Морровинде не слишком ценят, магии ненормально много, а вот батат - да, действительно дорогой.
Заглянув обратно к Гальбедир и оплатив ей морщенье носика и Камни, потраченные на зачаровку, он припрятал коварные ножички в голенища сапог и, довольно топая, прошествовал к помосту, где бретонка Масалини стала зазывать его на чашечку чего-нибудь и разговоры о Хай Роке.
Моих знаний о Хай Роке не хватит не то что на чашечку, а даже на ложечку, подумал Джон и вежливо отказался.
- Опять куда-то несешься, - расхихикалась Масалини. - И все еще не убился. Мы все тут, надо сказать, удивляемся, особенно Дрен. Хотя, конечно, шкура дракона здорово помогает…
Джон, почти взобравшийся на помост, споткнулся и уставился на нее.
- К… какая шкура?
Раскусили! Раскрыли, вопило что-то внутри него. Все пропало!..
Масалини уставилась на него в ответ.
- Ты же бретон, - непонимающе протянула она. - Это наш расовый дар… Ты что, не умеешь… да как ты жив-то до сих пор?! - всплеснула она руками.
Джон, понятное дело, тут же слез с помоста и заинтересовался, какая такая шкура ему расово полагается. У него, конечно, есть золотые рожки, но беда в том, что есть они только в подземельях, а штормовой атронах чуть не прикончил его на свежем воздухе.
Масалини рассказала, и показала, и научила. Джон довольно вздохнул, глядя на броню призрачных чешуек, облепившую его с головы до ног, и почувствовал себя еще больше Довакином, чем всегда.