Когда они пересекли реку, Джон отпустил уставшего мишку и забился в очередной курган, чтобы переночевать.
Видимо, топтания вокруг храма Мирака не прошли незамеченными, поскольку в его сон заявился аж сам Херма-Мора.
- Здравствуй, Довакин, - лениво забухтел он, поводя щупальцами и моргая тысячей глаз.
- Дрем Йоль Лок, - брякнул Джон, не подумав.
- Невежливо так говорить, - флегматично упрекнул его Принц Даэдра, а потом тряхнул щупальцем, - но я не обижаюсь. Вот, возьми книжечку…
Джон уставился на яркий томик с картинкой и оторопел. Опять, опять эта книжка! Да что же в ней такого-то!..
- Зачем ты пришел? - спросил Джон. - Прибрать к рукам еще одного Довакина?
- Ты здесь лишь наполовину, вертлявый Змей. И души поглощать не можешь. А мне от тебя надо лишь одно… - Херма-Мора подлетел совсем близко, забирая Джона в холодные, цепкие щупальца. - Не забудь сказать им.
- Что сказать? - вымолвил тот, обмирая в жуткой хватке. - Кому?
- Сам знаешь, - глянула ему в глаза тьма.
*
Джон проснулся и увидел, что сон оказался не просто сном и его действительно навестили. Томик лежал на полу, пугающе яркий и чужеродный, а внутри были все те же ровные мелкие строчки. Видимо, Замок Фенрика Принцам Даэдра не помеха. Особенно когда им хочется срочно допечь Довакина. Или, скажем, предложить щупальце дружбы.
Джон хотел было спрятать книжку, чтобы не соблазняться сейчас чтением - он хорошо помнил, как не мог оторвать Серану от очередной главы, - но потом стал придирчиво осматривать томик. Драконы предупреждали его не прятать под крылышко воду Апокрифа… что, если коварный Херма-Мора нарочно намочил эту и без того сомнительную книжонку?
Хотя нет, он ведь чего-то от него, Джона, хочет. Чтобы он что-то сказал… Но кому? И что?
Ладно, потом догадаюсь, решил он и стал собираться к Камню Солнца.
Камень возвышался на горушке, с которой было видно море и далекий Вварденфелл. Оглядевшись по сторонам, Джон вспомнил, как это будет выглядеть, когда Нелот разведет здесь повсюду свои замечательные грибы.
Нелот! Джона снова окатило паникой. Нельзя с ним встречаться, ни за что, никогда. Хорошо, что хоть сейчас его здесь нет. Впрочем, телваннский маг переместился сюда после извержения Красной Горы, а оно еще не случилось. И хорошо бы, чтобы такого не случалось все то время, пока Джон здесь…
Камень Солнца повелел освободить украденное солнце из Залов Полумрака, и призванный Каэнлорн бодро повел своего нового друга к этим самым Залам, скрытым в пещерах неподалеку. Совсем как Призрак, умилялся Джон, интересно, а почту он носить может?..
Нет, нельзя. Белый почтовый волк - это слишком уж приметно. Люди такого не забывают.
В Залах Полумрака был вовсе не полумрак. Там не было видно вообще ничего, и Джон задействовал все свои невеликие магические умения, чтобы применить науку Ажиры, спасительное ночное зрение. Тьма прояснилась, и оказалось, что Залы - на деле ледяные туннели - кишмя кишат драуграми.
Сейчас будут кишеть немного меньше, усмехнулся Джон, цитируя незабвенного Папулю.
Он пошел по туннелям, радуясь чудесному луку и раздавая каждому встречному драугру по стреле-другой. Процесс настолько его увлек, что он пропустил тот момент, когда лук начал мерцать и пропал, оставив Джона нос к носу с недобитком.
Драугр вдумчиво глянул в глаза своей жертве и съездил не успевшему раскрыть рот Довакину по уху. Джон упал, возмутился, выхватил зачарованный нож из-за голенища и прикончил-таки вредную тварь. Потоки души - или что от нее оставалось у нежити - улетели к нему в рюкзак, и звезда Азуры, которую он не рисковал убрать под крылышко, издала тоненькое “динь”.
Джон полез в рюкзак, достал сокровище и проверил его Прелестью.
Звезда Азуры (драугр), сообщило кольцо.
Можно что-нибудь зачаровать, лихорадочно думал он. Постоянное зачарование, говорила Гальбедир… например, на ночное зрение…
Из туннеля опять что-то полезло и он нехотя отвлекся от артефакта.
- Ри Вааз! - рявкнул он, сидя на полу и даже не разбираясь, что за тварь к нему пожаловала.
Тварь оказалась упорной и живучей и рявкнуть пришлось еще аж дважды. Осмотрев огромную синюю тушу в шипах и бивнях, он повел кольцом и прочел: грахл. Так вот они какие…
Даже у мертвого грахла глаза продолжали гореть красным пламенем, будто у вампира, пусть и не волкихарского рода. Вспомнив историю Аэвара, Джон выдернул этот кипящий глаз, болезненно гревший ладонь, и понес вперед, ища украденное солнце.
В конце туннеля брезжил слабый тусклый свет. Добравшись до него, Джон уткнулся носом в очередную ледяную стену, за которой плавало грустное холодное солнышко.
С огромным чувством удовлетворения он впечатал глаз грахла в эту преграду и увидел, как по ней начинают бежать трещины и солнце яростно разгорается, наливаясь теплом.
Стена взорвалась, брызнув осколками, и свет, выплеснувшийся в туннель, опрокинул Джона на спину. Он ударился об лед, но почти не почувствовал этого, радуясь теплу, прокатившемуся по нему на пути к свободе.
Такие квесты мне нравятся, подумал он, приподнимаясь на локте и оборачиваясь вслед солнышку. Словно освободил очередного дракона…
Залы осветились. Теперь шагать обратно было куда приятнее и проще, и вскоре он выбрался наружу и вернулся к Камню. Тот засиял искрами, заиграл солнечными зайчиками, а Джон, немного на это полюбовавшись, перенесся обратно к храму Мирака. Камень Зверя его уже совсем заждался…
*
Заглянув в Тирск, Джон, веселый и пьяный, пошел к искомому Камню, а оттуда - вкруг озера, искать и спасать от врагов Доброго Зверя. Зверь оказался белым медведем, окруженным толпой все тех же синих дикарей. Бок о бок с медведем и Каэнлорном Джон быстро расправился с мелкими неприятелями, гоня от себя мысль, что в чем-то они все-таки симпатичные и их жалко.
Рьеклинги, вот как они зовутся, выяснил он, поведя кольцом над трупами.
Медведь был ранен, и Джону пришлось повозиться, извлекая из него стрелу. Вспомнив опыт с волчицей, он как следует подлечил мишку и они вместе отправились обратно к Камню. Медведь улыбался - дивное и дикое зрелище.
Оставив нового знакомца у засветившегося Камня - медведю там явно нравилось, - он снова заглянул в Тирск и предупредил, чтобы Доброго Зверя не трогали и не обижали. Медовый клан торжественно поднял кружки, не менее торжественно поклялся и на радостях снова его напоил.
А будь тут до сих пор Эрих Недостойный, подумал Джон, фыркая медовой пеной, наверняка бы побежал убивать медведя просто из вредности. Хорошо, что я его пришиб.
Отоспавшись в уютной комнатке на мягких шкурах, он вышел в путь к последнему Камню, надеясь, что после этого скаалы наконец-то уймутся и расскажут ему об оборотнях.
Он прогулялся до могилы Гленсхула, как от него требовали Камень и повесть, и выпустил ветер из Мешка Жадины, вспомнив при этом слова Арнгейра: “Поймай ветер в кувшин - останется ли он после этого ветром?” А вдруг Жадина и в самом деле имел отношение к Алдуину…
Стань скаал жирным и ленивым - останется ли он после этого скаалом? Правильно Алдуин у них дары отобрал, люди не должны расслабляться. И было бы совсем уж славно, если бы они избавились от ужасной привычки чуть что отправлять его, Джона, в обход Камней.
Завершив Ритуал Даров, он гордо вернулся в деревню в сопровождении Каэнлорна, был одарен реликвией скаалов - булавой Аэвара, которую тут же задумал продать скампу (пятьдесят тысяч на дороге не валяются), после чего Тарстен навесил на него новое задание - расследовать преступление.
- Какое еще… - заныл Джон. - Мне бы про оборотней узнать.
- Я верю, что твое сердце может быть со скаалами, - Клык Сердца покосился на Каэнлорна, - но надобно испытать твой разум.
- У меня прекрасный разум, - заворчал Джон и подумал: какие вы вредные. Вот теперь я точно продам вашу булаву. Вслух же он спросил: - Что именно случилось?