Глубокой ночью костер догорел и они молча вернулись в деревню.
========== Глава 13. Зловещие знаки ==========
За три дня Джон успел уткнуться в три ледяных стены и две из них уже развалил. Мортраг все еще возвышался к западу от деревни и дышал холодом в мир, но что-то подсказывало Довакину, что долго это не продлится. Так или иначе, а руины со словом Гол должны будут явиться на свет.
Но что же мир пытается ему этим сказать - что ледяные стены можно разрушить? Так это ему давно известно. Но как разрушить сердце Зимы, в котором силами Иного сберегаются Ходоки?..
Впрочем, сейчас даже это было не самой насущной проблемой. Не успели они с Корстом вернуться с озера, как оказалось, что деревню атаковали оборотни.
Он хорошо помнил огромную остроухую тень в полях Вайтрана, зверя, от которого Серана так отчаянно пыталась его загородить. Здешние оборотни были мельче и куда пушистее, но Джону было некогда восхищаться их роскошными хвостами и мохнатыми штанами - хотя, признавал он, в другое время ему даже понравились бы эти ладные желтоглазые чудища.
Сейчас, выхватив “вакузась” и изо всех сил подавляя в себе очень необходимый Йоль, он вертелся на дворе вместе со скаалами, отчаянно пытаясь выжить в мешанине меха, клыков, мечей и секир. Каэнлорн без вопросов вступил в битву бок о бок с другими призванными волками и даже медведями, и в конце концов, несмотря на потери в рядах, деревня все же выстояла.
Бродя среди раненых, Корст и некоторые другие лечили своих сородичей, и он захотел было присоединиться к ним и помочь в меру скромных сил, но шаман отогнал его на безопасное расстояние и зловещим шепотом поведал, что Джон был заражен.
- Чем? - удивился он.
- Если не исцелишься, - мрачно отвечал Корст, - через три ночи станешь таким же, как они, - махнул он рукой на пушистые тела, лежавшие среди домов.
- А я… а у меня… - заволновался Джон и стал вспоминать, что же он такое купил в Храме и как оно звучало. Излечение болезней, обычных, не Мора…
Отойдя в сторонку и усевшись на колоду для рубки дров, он полез в рюкзак за страничками с инструкцией. Вот оно… должно помочь…
Он долго старался, пытаясь повторить странный пасс рукой, доупирался до тошноты, но в конце концов справился с не таким уж мудреным заклинанием и побежал к шаману проверяться на волчью заразу.
Но у Корста был поистине неистощимый запас неприятных новостей, поскольку после беглого осмотра он сообщил Джону, что волноваться теперь надо не о болезни, которой больше нет, а о Тарстене. Вождя, как оказалось, под шумок умыкнули.
Совсем как капитана, подумал Джон и разозлился. Ведь говорил же он им! Но его, как всегда, не слушали.
- Мы были глупы, - вздохнул шаман. - Уже давно у нас похитили Тотем Клыка и Когтя, необходимый для проведения Ристаага, священного обряда охоты. Мы думали, что он нам уже не пригодится…
- Да как вообще можно такое подумать, - фыркнул Джон, покачиваясь и зеленея после своих магических упражнений.
- Мы были глупы, - повторил Корст. - Наши воины отправятся в гробницы Скааларов, чтобы вернуть Тотем, и мы призываем тебя возглавить отряд, Блодскаал. Духи не зря послали нам тебя в этот трудный час.
- Блодскаал? - удивился Джон.
- Ты доказал, что твое сердце с нами. Теперь ты кровный друг племени.
- Благодарю, - коротко склонил голову Джон, а потом выпрямился. - Но хотелось бы сперва немного поспать. Я день путешествовал и ночь воевал.
- Нам всем нужен отдых, - согласился Корст. - Займи дом Ригмора, друг, отныне он твой.
*
Путешествие в гробницы Скааларов прошло, как и ожидалось. Много шума, много суеты, повсюду волчьи хвосты - и призванных Каэнлорнов, и оборотней, обсидевших захоронение. Добыв Тотем из жадных лап, Джон отправил воинов обратно в деревню радовать Корста, а сам пошел по побережью, желая побыть в одиночестве.
Морской берег, как всегда, был внушителен и суров, но валявшиеся там и сям дохлые хоркеры изрядно портили картину. Джон поморщился, глядя на разбросанные повсюду несчастные тушки, а потом споткнулся, узнав место.
Вот он, камень, где сидели они с Сераной. Вот берег, где он лежал день и ночь, пока Дюрневир с Алдуином пытались спасти его раздробленное на части тело. Джон поднял голову вверх и глянул в пустой воздух, пытаясь представить перед собой первенца Акатоша и снова ощутить золотистый свет, заливавший мир вокруг него.
Как давно и как недавно это было. Хуже того, это еще только будет.
Он сел на памятный камень и закрыл глаза, пытаясь представить, что Серана снова рядом, но одиночество не уходило и вскоре ему стало холодно. Он уже не вампир, чтобы спокойно сидеть где заблагорассудится…
И все же он оставался на месте. Волны с шуршанием набегали на берег, с моря несло влагу и она оседала на лице, будто недавние слезы. Чувство заброшенности и печали было настолько полным и законченным, что начинало казаться почти совершенным. Как тогда сказал Дюрневир? Для дракона нет ничего проще, чем угодить в ловушку меланхолии…
Но долго предаваться тоске ему не дали. Шаман настиг его и тут, сообщив, что Ристааг назначен на эту ночь и Блодскаал непременно должен принять участие.
- Здесь куча дохлых хоркеров, - сообщил Джон. - Это что, сезон такой?
- Это такое пророчество, - помрачнел Корст. - Хотя это еще только предстоит проверить.
Джон пожал плечами и отправился в дом Ригмора, чтобы немного поспать и отдохнуть перед священным обрядом, который - он был уверен - тоже пойдет наперекосяк.
Дом, темный и одинокий, ему не нравился. Неудивительно, что Ригмор пытался залучить сюда женщину - пусть даже чужую жену, - чтобы хоть немного осветить эту берлогу и принести в нее радость. Наверное, у калеки была мрачная жизнь, подумал Джон, но мнения своего не изменил: изгнание было ровно тем, что заслужил Полурукий, пытавшийся украсть счастье у другого.
Может, если поставить сюда побольше фонариков, будет лучше, гадал он, вспоминая рощу Сангвина. Разноцветных фонариков…
В конце концов он все-таки заснул, а когда проснулся, дело шло к вечеру, и настала пора отправляться на церемонию.
Ристааг и в самом деле пошел наперекосяк. Рольф Длинный Зуб, вместе с другими соплеменниками встретивший Джона на берегу озера, сказал, что они будут охотиться на Духовного Медведя, и повел его вперед. Почти сразу компания, растянувшаяся среди елок, начала неумолимо редеть. То справа, то слева раздавались крики и рычание; проверяя места схваток, Джон снова и снова обнаруживал трупы и огромные волчьи следы.
Каэнлорн предупредил его, когда оборотни изготовились напасть и на них с Рольфом, так что Джон, лишенный возможности использовать Крики, все же сумел отбиться подручными средствами. После этой жаркой драки Духовный Медведь, наконец-то явившийся из леса, уже мало его смутил. Хотя, признавал Джон, с почетным гостем церемонии управился главным образом Рольф - у Довакина было больше опыта в езде на медведях, чем в охоте на них.
- Отнеси сердце Ветроглазому, - сказал охотник. - Ты хорошо потрудился, Блодскаал. Я горд называть тебя другом.
Джон взял огромное сердце и призадумался, куда его положить. Неудобная штука испачкала ему все перчатки, скользила, марая все жиром - наверняка тоже духовным, - и норовила вывалиться из рук. Кое-как он дотащил ритуальную вещь до деревни и впервые задумался о том, что, кажется, соскучился по Вварденфеллу и уже хочет обратно.
Что ж, драконы часто называли его капризным. Должен же он как-то это подтверждать.
*
Вопрос мертвых хоркеров не остался без внимания. Корст заявил, что это тоже может быть знаком наступления времени Кровавой Луны, и попытался выпихнуть Джона на очередную прогулку - выяснять детали в замок Карстаага, то самое любопытное ледяное строение неподалеку от Мортрага.
- Что за Карстааг? - спросил Джон, не торопясь снова бежать и соваться неизвестно куда. Конечно, все равно придется, но неплохо бы хоть что-то заранее разузнать.