И Серану тоже, вдруг понял он. Она ведь говорила ему - тогда, в Вечерней Пещере, - что-то изменило ее, что-то случилось, пока она спала…
Он случился. И она захотела жить в мире, где летают драконы. Так она скажет потом Партурнаксу и за это удостоится звания золотца.
Да, не зря волновались Салокнир и Одавинг. Он даже во сне творит не пойми что, без всякого контроля. Как они вообще рискнули его сюда отпустить?
Джон съежился в комок, обхватив себя руками и заново осознавая, что все еще стоит перед сердцем Зимы в твердыне Ночи. И голубые глаза жгут его своим ледяным огнем, и оба дракона смотрят в его далекую спину, не зная, чем все закончится. Он почти чувствовал эти взгляды, и от этого на душе становилось как-то… неописуемо.
Решив отвлечься от переживаний, он снова вцепился в сомнительный подарок Херма-Моры и вскоре его настойчивость была вознаграждена. Книжечка рассказала ему, как высидеть драконье яйцо.
*
Покопавшись в свитках, набранных тут и там, Джон вытащил из кучи свитки призыва и задумался. Призывать Золотую Святошу лишь ради эксперимента было бы дорого, да и опасно, а у него так и чесались руки попробовать что-нибудь зачаровать. И поскольку Нибани похитила его честно нажитого скелета, Джон решил, что для ученических поделок ему вполне подойдет либо скамп, либо огненный атронах, благо свитки были. Но скампы воняют, после этого ведь и в дом будет не зайти…
Подготовив внизу местечко для боя, он призвал атронаха и тут же понял, что сделал это зря. Магическое существо возмутилось, что его бесцеремонно оторвали от обливионских дел, заметалось по комнате и подпалило подушки, которые Джон так старательно убирал подальше от места битвы.
- Да стой ты на месте! - рычал он, гоняясь за атронахом и пытаясь прицелиться в него ножом Захвата. Один нож уже пролетел мимо и торчал из корзины, которую бузящий элементаль тоже поджег. От дыма было трудно дышать, и Джон порадовался, что заранее припрятал под крылышко все свое добро, в особенности ценное и горючее, вроде свитков. Даже собственный невеликий опыт подсказывал ему, что магические эксперименты обычно идут не так, как ожидалось.
Но чтобы настолько не так, мысленно взвыл он, увидев, как вспыхнула кровать. Элементаль глянул на него горящими глазами и метнул огненный шар, от которого Джон еле увернулся.
- Фус! - рявкнул Довакин, и пламя легло вдоль Крика, как трава под ветром. Атронаха припечатало к стене, а второй нож наконец-то нашел для себя удобную мишень. - Ри Вааз!..
Звезда Азуры динькнула, и Джон, закашлявшись, бегом побежал подбирать нож, мельком отмечая, что от исчезнувшего атронаха на стене осталась оттиснутая в саже фигура, смутно напоминавшая человеческую. Интересно, что же подумают данмеры, когда все-таки решат заглянуть в заброшенный дом. Ведь он-то сюда уже точно не вернется…
Оставив позади пылающие хоромы, он перенесся обратно к пометке на берегу Моря Призраков, которую, к счастью, так и не сменил на метку в доме Ханарай. Вот было бы неудачно - угодить прямо в эпицентр пожара. Да и отираться возле храма в Альд’Руне, когда он весь пропах дымом и перемазан в саже, тоже было бы подозрительно…
Отсюда, от лагеря Уршилаку, он мог бы попасть в Гнисис, но что потом? Возвращаться в Балмору, где его тут же заприметит Кай и потребует отчета? Поразмыслив, он решил пробраться в двемерские руины и продолжить свои эксперименты там.
Лучше бы я призвал Святошу, злился он, огибая лагерь и жалея о потерянном убежище. Теперь и впрямь придется прятаться в родовой гробнице Тарис под Балморой.
Добравшись до руин, он обустроился в одной из комнат и снова разозлился, глядя на огнеупорные стены. Вот где надо заниматься подобными вещами, а не в жилом доме среди подушек и корзин. Но что поделаешь, вздохнул он и расселся на полу - под одной рукой заряженная звезда (так тебе и надо, атронах), под другой - амулет, заранее припасенный для зачаровки. У Джона были вполне амбициозные планы - он хотел себе постоянную левитацию.
Заклинание левитации было сложным и явно не его уровня - все, что у него получалось, это время от времени чуток подниматься над полом, то и дело болезненно плюхаясь обратно. Но он все равно продолжал стараться, по-козьи упираясь и вспоминая, как летал над Скайримом, и ветер гудел в его крыльях…
А они их - в палочку!..
Отвратительное воспоминание снова вспыхнуло в его голове, и он в очередной раз бухнулся на пол, чувствуя, как энергии из звезды проскользнули по его телу и ушли в амулет. Навалилась сонливость, и он стал уплывать в темноту на железном полу, гадая, что же за зачаровка могла получиться при таком-то фокусе.
Сегодня явно не мой день, понял он, когда проснулся и с опаской опробовал амулет. Да, тот позволял неограниченно левитировать, вот только при этом напрочь пропадал слух и возникало жуткое чувство навалившейся на плечи горы. Джон с недовольством посмотрел на ироничную бирюльку и подумал, что даже это все-таки лучше, чем ничего.
Пройдясь по разграбленным руинам, он прихватил еще один сундук и отправился в Гнисис, а оттуда через Гильдию Альд’Руна - в Кальдеру, где снова споил орков и повел деловое общение со скампом. Добычи было много, скумы тоже понадобилось немало, и в итоге Ползуна так развезло от каджитского пойла, что он начал выдавать куски золота то в форме копытца, то буквы “а” - конечно, местной, тамриэльской. Джон на эти художества только пожал плечами. В конце-то концов золотое копытце было не худшим, что случилось за этот долгий день.
Строго говоря, он даже не знал, какой именно сейчас день. Он провел столько времени в диких местах и помещениях без окон, что теперь даже не мог предположить, как долго его не было. Ясно было одно: в небе солнце, время обеденное, а он ужасно хочет спать и потому пойдет прямиком домой, где никто не будет ему мешать. Во всяком случае он очень на это надеялся.
*
Когда он проснулся, то обнаружил, что у стола с удобством расселся Косадес - сидит на его стуле и пьет из его кружки с наездниками. Замок Фенрика явно не был помехой мастеру-шпиону. Джон пошарил рукой у кровати и швырнул в него сапогом. Сапог пролетел мимо, но ведь главное - заявить о недовольстве.
- То, что ты Нереварин, - наставительно сообщил Кай, помахав дневником со звездами, - не дает тебе права швыряться в начальство.
- Пусть начальство не пьет из моей кружки, - сонно пробухтел Джон и нашел второй сапог. - Сколько меня не было?
- Девять дней. Ты быстро управился. Так что ты узнал?
Джон сел и стал натягивать сапог, который так и не бросил. Потом похромал за вторым.
- Я узнал, - сказал он, - что могу стать Нереварином. Если выполню пророчество.
Косадес полистал дневник и прочел:
- “Голос странника объединит Дома…” Ну-ну, удачи. Честно говоря, я до сих пор не привык к мысли, что Нереварин может оказаться не просто суеверием.
- А я не привык видеть тебя полностью одетым, - проворчал Джон. - Но я же не жалуюсь… Нибани сказала, что ей нужны утраченные пророчества, а для этого нужно связаться с жрецами-отступниками, которые прячутся неведомо где.
- Найти их не так сложно, как кажется, - отмахнулся Косадес. - У нас тут возникла другая проблема. Форт Пестрой Бабочки отправил патруль в Гнаар Мок. Они искали связь контрабандистов с Шестым Домом и, похоже, нашли больше, чем рассчитывали. Поговори с Раесой Пуллией в форте.
- А от меня что требуется? - подозрительно уставился Джон.
- Добраться до базы. Все разузнать. Убить Дагота Гареса, жреца Шестого Дома. Дело это опасное, так что не торопись. Подготовься как следует, не лезь туда очертя голову. Вот тебе четыреста дрейков на расходы, - Кай пихнул лежавший на столе туго набитый мешочек. - Патруль нашел вход на базу в пещере Илуниби под Гнаар Моком, но единственный выживший был болен корпрусом и бредил. Раеса расскажет тебе подробности.