- Никогда не посмел бы так оскорбить, - поспешно заверил его Джон, чувствуя, как от голоса Принца Гнева крякнули все кости.
- В этом пророчестве, - назидательно сообщил Бог Интриг тоном пониже, - самое важное - это гласность. Если я тебя вылечу, кто об этом узнает?
- Но ты же можешь? - с надеждой спросил Джон.
- Может быть. Болезнь божественная, не даэдрическая. Но что ты мне за это предложишь? - вкрадчиво спросило чудовище.
- Э-э, - замялся Джон. Скажи хоть слово - и тут же подловят, уж в этом-то он не сомневался.
- Иди-ка ты куда шел, - хмыкнул Принц. - Старый сплетник уже рассказал мне, что Фир тебя вылечит. И не потому что может. Он не может. А потому что так должно быть.
Старый сплетник? Ну конечно, и тут замешался Энн Мари. Джон чихнул и жалобно утер раздутый, потерявший всякую форму нос.
- Дракон с насморком, - задумчиво молвил Молаг Бал. - Чего только в жизни не увидишь. Даже в моей… Ладно, перекину тебя в Тусененд, к другому алтарю. Иди прямо через горы на северо-северо-восток, до Тель Фир там недалеко.
- Благодарствую, - сварливо ответил Довакин, чувствуя, как буквально весь обрастает шишками и наростами. Еще немного и одежда просто начнет на нем лопаться, не вмещая гнусную раздутую плоть.
Дагот Уру не жить, пообещал он сам себе, пока мир вокруг него колебался, сменяя одно святилище на другое.
*
Перевалив через горы и отбиваясь от надоевших наездников - в одного он даже швырнул отпавшим с него оковалком мяса, - Джон пошагал по воздуху над морем, высматривая впереди грибные башни Тель Фир. Башни и впрямь довольно скоро показались в свежей утренней дымке и Джон прибавил шагу, желая как можно скорее решить больной вопрос. Он уже едва мог держать двемерскую растопырку в потерявших всякую форму руках.
В Тель Фир к нему отнеслись спокойно - видимо, местным обитателям приходилось видеть и не такую степень распада. Симпатичная узколицая данмерша поприветствовала его, назвалась Бейтой Фир и вежливо поинтересовалась, не хочет ли он разграбить сокровищницу.
- А я похоф на того, кто хофет?- спросил ее Джон, глядя на нее с укоризной и с трудом шевеля распухшим языком.
- Ну, я просто для порядка спросила. Отец говорит, надо быть вежливыми и любезными. Болезнь - не повод для дискриминации.
- Мне офень нуфно с ним встрефифься, - загнусавил Джон. - У меня даве ефть рафтопырка.
- О, двемерский когерер, - обрадовалась эльфка. - Ему понравится. Иди направо, а дальше наверх. Летать-то умеешь?
Джон кивнул и поплелся направо, скрипя костями и мучаясь от тошнотворной боли во всем нутре.
Лорда Фира он нашел в студии, осиянной мягким светом огромного фиолетового кристалла. Древний волшебник был принаряжен в полный комплект тяжелой даэдрической брони и Джон, даже невзирая на свое жалкое состояние, тут же задумался, сколько она может стоить. И как, интересно, тощий эльф ухитряется таскать ее на себе, не падая от изнеможения?
- Какая у тебя любопытная двемерская штучка, - хищно присмотрелся старый маг к растопырке.
- Эфо вам, - трагично сказал Джон, протянув когерер и роняя из лопнувшего рукава ошметки гадкого корпрусного мяска.
- Подарок? Мне? - обрадовался Фир, хватая штучку и, как отметил Джон, совершенно не боясь заразиться. - Как мило! И умно. Итак, зачем же тебе понадобилось задобрить меня? - спросил он с хитрой усмешкой.
- Хороф ивдевафься, - обиделся Довакин. - Болефнь не повод для дифкр… мне даве говорифь тявело!..
- Ладно, ладно, чего уж тут не понять, - повел узкой ладонью Фир. - У тебя божественная болезнь. Это одновременно и проклятие, и благословение…
Как и положено непостоянной Змее, досадливо подумал Джон.
- Конечно, жертва не может насладиться чудесной природой корпруса, - увлеченно болтал Фир. - Болезнь уничтожает разум и истощает тело. Но для волшебника это загадка, великолепная тайна, которой стоит посвятить жизнь…
Неужели все старые маги ненормальны, задумался Джон. Хотя да, решил он наконец. Все - и не только старые.
- Я собираю жертв болезни в своем Корпрусариуме, в пещерах под башней, - рассказывал мер. - Бедолаги. Жалкое существование. Постоянная боль. Разрываются от голода и страсти. Безумны, как болотные крысы. Но и удивительны в своем роде. Полностью имунны к заболеваниям, живут вечно, не считая несчастных случаев. Древним волшебникам нужно чем-то заниматься. Когда живешь тысячи лет, хобби необходимо. Мое дело - Корпрусариум.
- Увалось вылефить? - с трудом прошамкал Джон, шлепая перекошенными губами и чувствуя, что почти утратил способность к членораздельной речи.
- Нет, - жизнерадостно махнул рукой Фир. - Но куда спешить? Они живут вечно, да и я пока не тороплюсь к предкам. Время есть.
Только не это, мысленно застонал Джон. Энтузиаст, который развлекается процессом ради процесса…
- И к тому же, - добил его Фир, - вылечу я их - и что? Придется новое хобби придумывать.
Тут Джон и вовсе сел на пол и в полном отчаянии сказал:
- Я Нереварин…
Дивайт Фир присел перед ним на корточки, музыкально звякнув броней, и присмотрелся:
- Нереварин, ишь ты. Хотя бред у жертв корпруса бывает на диво разнообразен. Эшлендеры говорят, Нереварин будет невосприимчив к заразе. А я все думал, может, я заполучу Нереварина себе в Корпрусариум и так никогда этого и не узнаю. Ха. Ха! Нереварин - жирный мерзкий монстр, сумасшедший, как болотная крыса. Разве не смешно?
Джон посмотрел на него, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы искренней жалости к себе.
- Не смефно, - сказал он.
Фир с состраданием покачал головой:
- Чувство юмора напрямую связано с уровнем интеллекта. Твой тебя явно начинает подводить… Ну вот что, - выпрямился он и хлопнул себя по бедрам. - Сходи-ка ты в Корпрусариум, осмотрись. Может быть, скоро он станет твоим домом, ха-ха. И принеси мне сапожки, с которыми все возится Ягрум. Заодно познакомишься с последним двемером.
От удивления Джон даже забыл себя жалеть.
- Да-да, - кивнул данмер, увидев его изумление. - Мой старейший пациент. А когда вернешься, дам тебе снадобье. Оно работает… в теории. Убило все предыдущие образцы, но тебе ведь все равно нечего терять.
Как сказать, задумался Джон. Молаг Бал сказал, что Фир его вылечит - не потому, что может, а потому, что так должно быть. Но, с другой стороны, Молаг Бал предположительно тоже может его вылечить. Вопрос, как всегда, в цене. Фир всего лишь велит принести сапожки и рискнуть жизнью, а вот чего потребует Пожинатель Душ - еще неизвестно…
- И смотри, не обижай пациентов, - строго предупредил его Фир. - Да, они опасны и даже очень, но они в этом не виноваты. Если навредишь им, будешь иметь дело с моим смотрителем.
Джон кивнул, соскреб себя с пола и потащился к выходу.
*
Даже на подходе к Корпрусариуму ужасающе воняло. Надежная круглая дверь, запирающая вход в пещеры, не слишком помогала, и уже с самого нижнего уровня башни хотелось поскорее унести ноги. Джон сморщил и без того перекошенный, раздутый нос и, стоя перед дверью, горестно задумался о словах Фира: возможно, это место станет его домом…
Нет, ни за что. В крайнем случае он обратится к Молаг Балу. А если семейство Фиров попытается не выпустить его из Корпрусариума - им же хуже.
Он зло выдохнул и, сняв засов, толкнул тяжелую дверь, попутно оценивая, долго ли придется ее ломать в случае чего. По всему получалось, что не слишком. Ворота в Волкихаре, прямо скажем, все-таки были покрепче.
Прошагав по туннелю вниз, он встретился со смотрителем - аргонианцем в броне, всем своим видом излучавшим уверенность опытного бойца. Оценив вероятного противника, Джон выслушал его нотацию о том, что больных обижать нельзя, и иронично подумал, как бы это не обернулось против самого смотрителя - ведь по его же словам получалось, что и Джона обижать не следует.
Палец на левой руке ужасно болел из-за Прелести, которую он не додумался снять заранее. Сделать это теперь стало попросту невозможно. Ругая себя и боясь остаться без пальца, он поковылял вперед, вздыхая, хрипя и волоча ноги. К нынешнему моменту вид у него был настолько плачевный, что местные обитатели принимали его за своего и даже не смотрели на гостя. Каждый из них был погружен в свой личный ад, в котором не было места какому-то там пришлому Довакину.