Жизнь слишком коротка и хлопотна, чтобы тратить ее на чужие обиды, думал он. Он больше не неприкаянный сиротка, который мечтает быть полезным и тем самым оправдать свое существование. Он уже не герой, который рискнет всем, чтобы защитить первого встречного, и не милосердец, который простит и поймет грешных людей, какую бы пакость они ни сотворили.
Он король. А у королей никогда не кончаются дела и обязанности, и пора бы к ним вернуться…
За спиной послышались неровные шаги, и Джон обернулся, уже зная, что увидит Брана. Теперь тот и в самом деле щеголял с одним костылем, а привезен сюда был на спине дракона - ибо оказалось, что Трехглазых Воронов, как и обычных, прятать нельзя.
Устав от того, что драконы вечно сообщают о таких вещах, когда он уже почти сделал глупость, Джон потребовал у них подробный список того, что не следует прятать под крылышко. Те капризно поломались, а потом перечислили то, что он и так знал: Свитки, вороны и драконы, если они не дали на то согласия.
- А почему вы никогда не прятали меня? - поинтересовался он.
- Так ты же у нас проблемный, - напомнил Салокнир. - То с Кель повсюду ходишь, то привязан к Тид-Аран. И не забывай, ты тоже дракон, да еще и придурковатый. Можешь вывалиться просто по глупости, а никому тут не нужна дыра в боку.
- Конечно, есть и многое другое, что нельзя прятать, - призадумался Одавинг, пока Старк демонстративно дулся, обижаясь на правдоруба. - Принцы Даэдра, вода из моря вероятностей…
- Не могу представить, чтобы я захотел такое прятать, - заморгал Джон.
- Да чего только в жизни не бывает, - философски молвил Одавинг, а язва Салокнир засмеялся:
- Особенно в твоей.
Бран подошел к нему и остановился, окруженный довольными волками.
- Мы хотим прогуляться в лес за Стену, - сообщил он, и Арья присовокупила к этому заявлению радостный тявк.
- Прости за вопрос, но ты туда дойти-то сможешь? - нахмурился Джон.
- Вполне.
- И все-таки. Лес сейчас проходимый, но под Стеной всегда лежит снег. Можем тебе лошадь поседлать… Или, - оживился Старк, - прикажу запрячь Сэма в саночки.
- Не надо. Все равно он никогда не сравнится с Ходором, - сказал Бран с ноткой ностальгии и потянул носом холодный воздух. - Чардрева поют… - Он с усмешкой глянул на Джона: - Пока тебя не было, Дейенерис все косилась на меня и спрашивала, не таю ли я желания вернуться на престол.
- Она шутила, - хмыкнул Джон.
- Она да. Но другие… На юге уже давно истребили чардрева. Я был там почти слеп. Бесполезный король-калека. А люди верили, что я всеведущ. Смешно.
- И все же ты отправил меня на Стену, - сказал Джон. - Я не был благодарен тогда, но я благодарен теперь.
- Знаю, - кивнул провидец, поглаживая ворона, топорщившего перья у него на плече.
- Как там Херма-Мора? - спросил Джон, которого предыдущий разговор о книгах и Асшае навел на тревожные мысли. - Не беспокоит?
- Нет. Его вполне устроил сборник песен о Флориане и Жонквиль.
Джон засмеялся, а потом посмурнел, вспомнив свои опасения.
- И все-таки… если он нашел сюда лазейку, то могут найти и другие. Ты говорил, что Старые Боги их не пропустят, но…
- На всех уровнях бытия идет война, - пожал плечом Бран. - Она никогда не кончается и лишь меняет облик. Не беспокойся о том, на что не можешь повлиять.
*
Поздним вечером, когда все намеченные на день дела были закончены, Джон, устав руководить, уединился в покоях лорда-командующего. Некогда здесь царил Старый Медведь, а потом и он сам - так недолго и, увы, так бестолково.
Он откинулся на спинку жесткого кресла и посмотрел на бумаги, покрывавшие стол, словно их отсюда и не вывозили. Скоро за этим столом придется сидеть Брану. Хотя кто знает? Сегодня братишка уковылял в лес в компании волков и Одавинга, да так и не вернулся - видать, был не в силах расстаться со своими любимым чардревами. Возможно, этот стол никогда не познакомится с новым лордом-командующим.
Джон как раз размышлял, кого отправить за Браном в эту глухую темень (поисковый отряд или одного дракона?), когда заявился Хоар и скрипуче сообщил: “Старк. Хорошо.”
Вот и славно, вздохнул Джон. Похоже, провидец, заглянув в будущее, понял, что скоро его начнут искать с фонарями, и решил для порядка отметиться. Приятно знать, что у братца есть понимание бытовой ответственности.
Джон скормил прожорливой птице сухарь и с радостью выставил его за окно. Уселся обратно за стол, сладко потянулся, хрустя позвонками, - и насмешливо фыркнул, вспомнив, как озадачил Сэма поисками книги, которой, возможно, и в природе-то нет, поскольку Херма-Мора уволок единственный экземпляр…
Читать книги в Апокрифе было почти невозможно, но вдруг это как раз тот редкий случай, когда книгу действительно стоит прочесть? И к тому же, признавал Джон, ему просто захотелось нагрузить Тарли невыполнимым делом. Говоря по правде, тот его раздражал. Джон больше не хотел себе врать, оглядываться на былую дружбу и старые добрые времена, ведь для самого Сэма, как оказалось, все это не имело никакого значения. Тарли предал его, предал Дени, а посему Сэм ему больше не мил и точка. Так что пусть запомнит, как обращаться к королю, и поищет эту несчастную книгу.
Ему вспомнился цветной томик, который с таким увлечением читала Серана. Что-то про мальчика с белой совой… А у нас тут мальчик с черным вороном, которого никак не вытащить из леса, подумал Джон, пытаясь сосредоточиться на настоящем, но перед глазами все возникало лицо Сераны, которая торопливо пробиралась сквозь страницы, взволнованно глотая строчку за строчкой.
Там, в кургане, прямо у него на глазах волшебная девушка читала книгу, пришедшую из мира, чуждого даже Нирну, и это казалось тогда таким обыденным и нормальным. Сейчас при попытке осознать, что это и в самом деле происходило, у него начинала кружиться голова.
Серана была рядом, она смеялась, шутила, дулась, раз за разом спасала его из всяческих безобразий, а теперь он здесь и больше никогда ее не увидит. Он не видит ее даже во сне. В его сны приходила только Хладная Гавань, только яма, унизанная ржавыми иглами, и когда он просыпался, его била дрожь при мысли, что на самом деле он все еще там и нынешняя жизнь ему лишь мерещится. Это случалось не так уж часто, но достаточно часто, чтобы он начал бояться приближения ночи.
Иногда он задавался вопросом, а что же снилось Харкону все те тысячи лет, что прожил древний вампир. Зима в Атморе, снежная тюрьма, его мертвые дети? Или ритуал, тысяча убитых, собственная кровавая смерть?..
Если бы мне снилась Серана, думал Джон, ах, если бы…
Он сцепил пальцы, злясь на себя прежнего, не умевшего ценить то, что подарила судьба. Ему казалось, что еще немного - и в дверях как живая снова встанет Красная жрица и молвит с этой своей загадочной древней улыбкой: “Ничего ты не знаешь, Джон Сноу.”
Но Джон Сноу мертв, Мелисандра, думал он. Есть Джон Старк - и у него есть семья, любовь и дети, есть долг перед Семью Королевствами и Севером, есть будущее, которого не было и не могло быть у Джона Сноу…
Вот только у Джона Сноу была Серана, а у Джона Старка ее никогда не будет, вздохнул он и безнадежно уронил голову на руки поверх бумаг. Дени получила возможность отпустить Дрого, закрыть рану, но ему такого шанса не дали - оторвали по живому и оставили вечно вспоминать.
Наверное, нельзя получить все сразу, вздохнул он, вылезая из-за стола и бухаясь на твердую холодную постель. После этого длинного дня у него не хватало сил даже скинуть сапоги. Лежа поперек кровати, он потянул на себя тяжелое покрывало, отсыревшее за месяцы заброшенности, и провалился в сон, надеясь, что Старые Боги избавят его от жуткой ямы хотя бы в эту ночь.
Но то ли боги были чем-то недовольны, то ли память иного мира оказалась им неподвластна, но яма вернулась и иглы привычно пронзили его насквозь, не давая встать с колен. Единственным отличием от прежних снов было полное отсутстствие света. Ни лучика, ни мутного проблеска в высоте - непроницаемая темнота покрывала его глаза, и, может, именно потому он впервые сумел осознать, что это сон.