— Несмотря на то, что я англичанин? — не удержался от ехидства Стэнтон.
— Ты — это просто ты, — нежно произнесла девушка. — Я была глупа, когда думала, что национальность имеет какое-то отношение к тому человеку, которого я искала всю свою жизнь, пусть даже сама того не понимая.
— Я тоже не думал, что когда-нибудь встречу тебя, — тихо произнес Стэнтон Вэр.
Не в силах сдержаться, он снова начал целовать девушку со всем жаром неутоленной страсти, и Цзывана отвечала ему столь же горячо. Он сумел разжечь в ее душе такой же огонь, какой сжигал его самого.
— Я люблю, люблю тебя! — восклицала Цзывана. — Но нам нужно быть очень и очень осторожными. Мы уже не можем, не должны потерять друг друга!
— Мы все преодолеем, не бойся! Разве можно в этом сомневаться теперь, когда от гибели нас спас сам властитель Будда?
— Он дал нам убежище, — тихо сказала Цзывана, — и приобщил к такой радости, которую невозможно было и представить.
— Это любовь, наша любовь, наша связующая нить, моя маленькая Безупречная Жемчужина, мое сердце, моя жизнь!
Голос его стал глубоким и страстным, музыкой отзываясь в душе девушки.
Наконец Стэнтон Вэр сделал над собой усилие и разжал объятия.
— Нам нужно развести огонь, как просил наш добрый хозяин. Сегодня ночью, дорогая, мы будем под надежным присмотром, и это хорошо.
Цзывана поняла, что он имеет в виду, и покраснела.
— Ты меня… смущаешь, — призналась она, — но боюсь, что, если ночью ты меня крепко не обнимешь, я совсем замерзну.
— Лечь по-другому мы просто не сможем, но было бы лучше, если бы Инь снабдил нас одеждой потеплее.
— Днем вполне достаточно той, в какую мы одеты, — согласилась Цзывана, — но ночью… — Она даже вздрогнула: за окном уже сгущались сумерки, и с гор, от вечных снегов сразу потянуло холодом.
В углу комнаты были аккуратно сложены дрова, и Стэнтону удалось довольно быстро развести под кроватью огонь.
Цзывана помогла принести дрова, а потом смотрела, как он разгребает золу, еще не остывшую с прошлой ночи.
Скоро в комнате уже весело потрескивал огонь, наполняя воздух сосновым ароматом и даря тепло, которое уносило все тревоги и страхи.
Дверь открылась, и появился священник. Добродушно улыбнувшись, он заметил:
— Вы оба наверняка очень устали, поэтому чем быстрее мы ляжем спать, тем лучше. Завтра рано утром придет паренек: он приносит мне продукты по дороге на работу. У него я постараюсь разузнать, насколько безопасно вам продолжать путь.
— Как нам отблагодарить вас? — заговорил Стэнтон. — Если бы не вы, святой отец, я уже был бы мертв, а Цзывана — далеко отсюда, во дворце принца.
— Да, я оказалась бы в его власти, — сказала девушка.
— Верю, что вы попали сюда не случайно. Несомненно, вас привела высшая сила. А тех, кого берет под свое покровительство Просветленный, защищают его могущество и добродетель.
— Это правда, — искренне согласился Стэнтон Вэр.
Они с Цзываной, не раздеваясь, забрались на огромную кровать, которая уже немного согрелась от разведенного под ней огня, а священник дал им толстые, связанные крестьянками из шерсти монгольских овец одеяла. Священник тоже лег спать в одежде. Он устроился с краю, повернувшись лицом к стене. Цзывана улеглась с противоположного края, а Стэнтон Вэр устроился между ними, поближе к девушке. Укутав ее одеялом, он не удержался и прижал любимую к себе. Девушка положила голову ему на плечо и в ответ на нежный поцелуй и пожелание доброй ночи лишь вздохнула спокойно и счастливо.
Несмотря на усталость, Стэнтону не хотелось засыпать. Он перебирал в уме все обстоятельства их чудесного спасения. Наверное, священник был прав, когда сказал, что сам великий Будда направил их к затерянному в горах храму. Он не только сохранил им жизнь, но даровал любовь.
Стэнтон Вэр долго жил на Востоке и привык верить в силу судьбы, которая направляет жизнь каждого человека. Теперь он думал, что это добрые дела, совершенные им в прошлой жизни, принесли ему в награду это чудо — девушку по имени Цзывана, одарившую его своей чистой любовью. Всем сердцем он благодарил небеса за этот удивительный дар.
Оказалось, что путешественники устали гораздо больше, чем казалось им самим. Спали они так крепко, что даже не слышали, как на заре священник тихо поднялся и отправился в храм, на утреннюю молитву.
Вернулся он часа через два. Его гости проснулись и выглядели слегка смущенно: ведь солнце уже поднялось и золотом сияло на черепице крыши.
Священник поставил на стол миску риса.
— Я не стал будить вас, — заметил он, — вы так сладко спали, и мне не хотелось, чтобы вас увидел мальчик, который заходит ко мне по утрам.