Эта новость ошеломила нас.
— Связь. Или с лодкой Богачева что-нибудь, — высказал предположение Дорохов.
Я уже знал, что связь поддерживается с помощью тончайшего волосного кабеля неимоверной прочности. Раздавить его невозможно — волосок упрячется в мельчайшей складке и «отсидится» там от сил давления. Случаев обрыва, как утверждал Савостьянов, до сих пор не наблюдалось. Значит... раздавило лодку?
— Это я во всем виноват, — сказал вдруг громко Лансере. Он сидел, уткнув лицо в ладони. Сейчас он разнял руки и смотрел прямо перед собой.
Дорохов взглянул на Савостьянова.
— Ни в чем вы не виноваты, — произнес тот твердо. — Не выдумывайте.
— Если бы не я, — торопливо заговорил Лансере, — вы давно вытащили бы его на поверхность. Мое вмешательство тем более несуразно, что он все равно не выдержал.
— О том, выдержит он или не выдержит, — возразил Савостьянов, — никто не мог знать заранее. Нельзя знать счет очков, прежде чем закончится матч. И раньше, чем истечет контрольный срок, хватать человека вообще не к чему. За ручку водить взрослого — не лучший способ помогать ему. Успокойтесь. Никто не знал, что Богачев нарочно вывел из строя связь. Кому такая глупость могла прийти на ум? Выкиньте из головы ваши самообвинения.
— Многовато психологии, — мрачно пробормотал Дорохов. — Если бы рассуждениями можно было вытащить Богачева, мы давно сидели бы на поверхности и пили кофе.
— А мы найдем его именно рассуждениями, — весело сказал Савостьянов. — Знаете, я верю в вашу лошадку.
— Отпустить поводья — и она сама найдет Богачева? — довольно неуклюже пошутил я.
Но Савостьянов, видимо, оценил само мое желание шутить.
— Вешать голову нечего, вы правы. Богачева мы найдем.
— Вслепую? — прошептал Лансере.
— По координатам.
Дорохов уже вытягивал из щели ленту с записями нашего пути и маршрута Богачева.
— По координатам последней точки его местонахождения.
— А если он уйдет за то время, пока мы будем пробиваться? Если лодка еще движется?
— Неважно. Мы выйдем на его след. Нам только найти ход, который он оставляет после себя.
Рассуждения — великое дело, если они построены по строгой системе. Вся геометрия состоит из логических умозаключений. Савостьянов и Дорохов довольно долго настраивали приборы, нацеливая корабль на теоретическую точку встречи. Полдюжине автоматов они поручили следить за курсом и компенсировать малейшие отклонения от него специальными маневрами: под землей выдерживать курс труднее, чем в воздухе или в море. Одна из машин только тем и занималась, что непрерывно считала ошибки и делала назидательные выводы. Когда всю механику запустили, Савостьянов взялся за рычаг управления.
«Какое еще приключение ждет нас?» — невольно подумал я.
Мы находились примерно в километре от Богачева — по расчетам машин, которые вели к цели, когда на нас навалилась новая и неведомая опасность.
Сначала я услышал снаружи «дракона» какой-то шум. Казалось, порода пришла в движение и глыбы разной плотности скреблись друг о друга. Затем послышалось взвизгивание. Я взглянул на товарищей, чтобы убедиться, что не страдаю слуховыми галлюцинациями. Савостьянов и Дорохов слушали с напряженными лицами. Лансере вертел головой, пытаясь установить источник звука.
Савостьянов выключил двигатели. В наступившей тишине явственно послышались шмыгающие звуки. Как будто бронтозавр бродил под землей, как хозяин по своим владениям. Сейчас он обнаружит «дракона» и схватит его мощными челюстями. Мои нервы напряглись до предела.
Вдруг прямо за своей спиной я услышал скрежещущий звук. Не боюсь сознаться, мурашки пробежали у меня по телу. Так и есть! Зубы бронтозавра соскользнули со стальной оболочки «дракона». Но в следующее мгновение неведомое чудовище снова сделало попытку вцепиться в наш корабль.
Дорохов схватил молоток на длинной рукоятке и принялся стучать изо всей силы по корпусу в том месте, откуда совершилось нападение. Грохот поднялся в кабине ужасающий.
Потом он перестал стучать. Ему удалось отпугнуть чудовище. Снаружи наступила тишина.
В тишине отчетливо прозвучали ровные удары.
— Богачев, — сказал Дорохов, откидываясь в кресле.
Мы переглянулись с Лансере. Не знаю, что почудилось ему, но вид у нас обоих был довольно дурацкий.
Прослушав внимательно сигналы Богачева, Дорохов застучал молотком в ответ. Переговоры по азбуке Морзе продолжались довольно долго. Чем больше выстукивал свои сообщения Богачев, тем озабоченнее становились лица Савостьянова и Дорохова.