Богачев еще продолжал стучать, и Савостьянов внимательно слушал его, а Дорохов, сунув молоток соседу, схватил трубку глубинного телефона.
То, что он стал выкрикивать в трубку, удивило меня.
— Забетонировать все подходы к камере № 4, откуда мы вышли. Наглухо.
Савостьянов замотал головой: Дорохов мешал ему слушать. Тот закрыл раструбом трубки и стал говорить тихо. По тому, как энергично двигались у него брови, я понял, что он отдает распоряжение за распоряжением.
— Все, — сказал он наконец, отдуваясь и кладя трубку на место.
— Следуйте за мной, — произнес вслух Савостьянов, выстукивая сигнал.
Он взялся за рычаг. Двигатели взвыли — видно, Савостьянов включил форсаж. Наш корабль сдвинулся, в иллюминаторе поползла полосатая порода; нос «дракона» стал задираться, и довольно скоро кабина приняла горизонтальное положение.
На нас командиры не обращали никакого внимания. Я спросил Лансере, что, по его мнению, означают эти действия. Он пожал плечами.
Савостьянов и Дорохов продолжали хлопотать у приборов управления.
— Метров двадцать — и делаем остановку, — громко сказал Савостьянов.
— Я займусь сварочным агрегатом, — откликнулся Дорохов.
Он отстегнул одну из дверок рядом с экраном и стал вытягивать что-то вроде пожарного шланга с брандспойтом.
Он передал брандспойт мне, и я, не дожидаясь указаний, стал подтягивать кишку к тамбуру. Между нами уже образовалось своего рода распределение обязанностей. Я выполнял функции второго номера при Дорохове, а Лансере помогал Савостьянову. Операции, которыми занимался Дорохов, были обычно связаны с выходом наружу. Я не ошибся и на этот раз.
— Проверьте очки в шлеме, — сказал Дорохов.
— Что случилось? — спросил я.
Тут только руководители операции сообразили, что мы ничего не знаем. До сих пор они имели дело с людьми, которым не надо ничего разъяснять.
— Богачев наткнулся на термальные воды, — сказал Савостьянов. — Ну, подземное озеро или море. Кипяток под давлением. Чуть было не ухнул в кастрюлю.
Я подумал, как мы могли бы «ухнуть» в гигантскую подземную кастрюлю и очутиться там на положении рака, которого готовят к обеду. Системы охлаждения вдруг показались ненадежными.
— Богачев пошел наверх, чтобы предупредить, — пояснил Дорохов. — Поэтому он и очутился тут. Мы считали, что идем вдогон, а на самом деле двигались навстречу... Прослойка породы, которая отделяла его от моря, очень ненадежна. Прорыв может совершиться в любую минуту. Представляете?
Я попробовал представить. Горячая вода под напором устремляется вверх — сначала по ходу, проложенному лодкой Богачева, когда он шел нам навстречу, а потом по великолепному тоннелю, который оставался позади «дракона». Но почему мы сами не воспользовались этим вертикальным стволом, чтобы быстро подняться наверх?
— Почему же мы уходили вбок? — спросил я.
— По стволу быстро не подняться, — сказал Дорохов. Пещеры задержат нас. Бетонированный ствол там прерывается. «Дракону» придется прыгать, чтобы попасть в отверстие. Или въедаться в породу, что отнимет еще больше времени. Нельзя держать верхний конец ствола открытым. Его нужно замуровать немедленно.
— Мы не знаем, сколько тут воды, — добавил Савостьянов. — Может быть, Богачеву встретился язык большого моря. Такого зверя выпустить на поверхность очень опасно. Недаром же зона считалась запретной.
«Значит, для спасения рудника и людей там, на поверхности, мы уходим в сторону, — соображал я. — Вода промчится мимо нас со скоростью курьерского поезда, упрется в бетонную преграду, которую сооружают сейчас помощники Дорохова, а затем устремится в боковой ход — за нами! Куда же ей еще деваться.
Мы должны соорудить свою преграду. Там, наверху, — моментально схватывающийся бетон, здесь — сварка: вырвавшегося на свободу зверя требуется быстро заковать в кандалы. Да, этот зверь поопаснее того чудовища, которое померещилось мне, когда Богачев встретился с нами».
Я не представлял, под каким напором находится вода в подземных морях, но знал, что горняки струей воды режут даже гранит.
— Откуда тут, — пробормотал я, — горячая вода? В Антарктиде...
— Лед — отличный тепловой изолятор, — пояснил Дорохов. — Под ледяными шапками земное тепло сохраняется лучше. А если источник тепла вулканического происхождения, тогда можно ждать чего угодно — перегретый пар, температуру воды выше ста градусов, давление как в настоящем котле...
— А здесь есть и вулканы?