Дорохов теребил меня за плечо. Я встал на колени, потом поднялся на ноги. Все, что хотело свалиться, свалилось. Одна глыба впереди, острая, похожая на кинжал, нависала с потолка, как знаменитый дамоклов меч. Возможно, она раздумывала.
Пыль затягивала картину, как туманом. Тоннель укоротился.
— Связь? — крикнул Дорохов, поворачиваясь к «дракону».
— Действует, — сообщил Лансере, появляясь во входном отверстии.
Действительно, кабель связи обладает феноменальными свойствами! А может быть, Дорохов как-то особенно ловко кидал свои гранаты.
Он взял брандспойт у меня из рук.
— Шланг, — произнес он.
Я подтащил несколько метров шланга и, держа его в руках, стал около Дорохова чуть позади.
Я почувствовал, что шланг в моих руках оживает, приобретает упругость и пытается вырваться.
— Крепче держи! — крикнул Дорохов. — Очки!
Я опустил темные очки.
Дорохов направил ствол вперед, нажал пластину на его корпусе. Тонкий яркий луч вырвался из ствола. Дорохов, как бы пробуя, повел им по куче породы перед нами. Всюду, куда падал луч, порода плавилась и стекала, как размягченное стекло.
Дорохов отрегулировал луч, сделал его потолще и поливал огнем завал в тоннеле. Он осаживал пламя в каждую щель и углубление. Порода оседала, сжималась, а Дорохов все палил из своего огнемета. Через полчаса тоннель оказался запаянным так плотно, что ни одна молекула воды не просочилась бы сквозь стенку.
— Здорово! — воскликнул я.
— Не очень здорово, — вздохнул Дорохов. — Надо бы, по крайней мере, три таких баррикады. Связь? — крикнул он, оборачиваясь к «дракону».
— Порядок, — ответил Лансере, дежуривший у входа.
Дорохов впаял кабель в породу так тонко, словно монтировал электронную аппаратуру.
Теперь я, кажется, понял, почему отказала связь с Богачевым. Он так петлял в глубинах, так запутал тонкий кабель, что сам и порвал его, уже нечаянно.
Мы потянули шланг обратно. Лансере помог мне втащить его в корабль.
Дорохов задержался у норы, в которой спрятался Богачев со своей лодкой. Подняв с пола кремнистый камень, он принялся выстукивать Богачеву отчет о проделанной работе и инструкции на дальнейшее. Временами он переставал стучать и выслушивал ответы Богачева. Потом вдруг бросил камень и пустился бегом, скользя по щебенке, к «дракону». Едва он вскочил в тамбур и сегменты входной двери сошлись, как снаружи раздался страшный грохот, а «дракон» как-то коротко запрыгал,
— Ну и отлично, — сказал Дорохов, сбрасывая шлем. — Прочнее будет. Только бы Богачев не потерялся!
— И только бы не сломало вашу стенку, — добавил Савостьянов.
Очевидно, произошел новый обвал в тоннеле.
Мы заняли места в кабине. Но Савостьянов не двигал корабль с места. Мы сидели довольно долго, и я начал уже беспокоиться, не потерялся ли снова Богачев, как толчок с левой стороны известил нас, что он тут. А мог бы и заблудиться. Пройти, как лодка в тумане, в пяти метрах от нас. Он лишился связи с поверхностью, значит, не видел нас на своем экране и не знал точного местоположения «дракона».
Оставалось непонятным, как он разыскал нас, когда шел из глубины навстречу.
Я задал этот вопрос Дорохову.
— Он не шел нам навстречу, — сообщил тот. — Он вообще не знал, что мы под землей и ищем его.
— Почему же он не пошел по своим следам?
— Ход засыпало. Это было последнее, что приборы доложили ему об остановке. Идти по наклонному ходу обратно не имело смысла. Он решил подниматься вертикально.
— Какая удача, что мы столкнулись. Две иголки в стоге сена.
По обыкновению, мое сравнение не встретило большого энтузиазма.
— Удача?! Мы взяли прицел на лодку Богачева в тот момент, когда находились прямо над ней, а она шла вертикально вниз. Богачев, развернув лодку, естественно, воспользовался старым ходом на этом участке пути и поручил автоматам продолжать линию дальше по вертикали. После этого не столкнуться мы уже не могли. Маркшейдерски точная сбойка стволов. Могли бы налететь друг на друга носами. Расчет и отличная конструкция «дракона».
Вот так под землей. Можно разойтись в пяти метрах и разыскать другого в километре, а наверное, и в десятках километров. Если, конечно, путешествовать в «драконе» и держать в порядке связь.
Во время разговора мы двигались вперед, а Богачев следовал за нами. Скорость «дракона» превышала максимальный ход лодки-одиночки раза в два. Но Богачев шел в кильватере, фактически по готовому тоннелю, отбрасывая уже размельченную породу, и на горизонтальном участке отстать не мог. Плохо, что, находясь вплотную друг возле друга, мы не могли поддерживать телефонную связь.