В самый разгар сомнений я вдруг обнаруживаю, что взрыватель вышел из гнезда. Не хватало еще, чтобы именно сейчас я стукнул им о корпус мины. Медленно поднимаю резной конус, похожий на кукурузный початок, и отвожу руку в сторону. Теперь остается отжать кнопку, и злой дух адской машины полетит в глубь колодца, чтобы разорваться где-то там, в бездне, с безвредным треском.
Я отжимаю кнопку. Проходит секунда, и я слышу всплеск. Мы с Дороховым смотрим вниз.
Круглое темное зеркало отсвечивает близко под нами и отражает наши фигуры. Вода подкралась незаметно и тихо, пока наше внимание было отвлечено борьбой со взрывателем.
Она шла по нашим следам. Просачивалась сквозь преграды, которые мы воздвигали на ее пути. И вот теперь приблизилась вплотную. Вот она уже подошла к нижней ступеньке лесенки у нас под ногами, молча слизнула ее и тянется к следующей. Съела и ее, и разевает круглую пасть у наших подошв...
— Тревога! — кричит Дорохов. — Вода!..
— Быстро в «дракон»! — командует Савостьянов. Створки двери над нашими головами распахиваются. Мы бросаемся по гнущимся ступенькам вверх.
Вода, словно почуяв, что мы удираем, ускоряет подъем и гонится за нами, хватая за пятки.
— В дверях не задерживаться, — говорит Дорохов. Он уже вполне пришел в себя. Новая опасность помогла ему обрести привычную форму. Только я, может быть, знаю, чего стоит обычное спокойствие Дорохова, на какой огромной нервной силе оно держится.
Я первый проскальзываю в дверь. Дорохов, как белка, прыгает вслед. Створки сходятся. Мы сбрасываем шлемы. Вода журчит снаружи, атакует «дракон».
— Ну, — говорю я, — бывает под землей когда-нибудь конец аттракционам природы?
— Когда будете сидеть в кресле у камина, можете считать, что путешествие закончено, — отзывается Савостьянов. — Двигатели мы запустим, но не раньше чем через полчаса.
— Температура не такая уж высокая, — замечает Дорохов, глядя на приборную доску. — Окружающая порода здесь не горячее 20 градусов. Вода, в той ее части, что дошла до нас, — около пятидесяти. Пока она просачивалась, состоялся теплообмен. Если из глубины не подойдет еще чего-нибудь пожарче, то не сваримся.
— Мы вообще не можем подниматься на поверхность, — говорит Лансере.
— Почему? — удивляюсь я.
— Мы приведем за собой воду. Пока будем ползти дальше, вода окончательно размоет наши заграждения и ворвется вслед за нами на рудник.
Действительно, получалась какая-то логическая ловушка. Стоять на месте нельзя. Двигаться тоже.
Я с надеждой смотрю на Дорохова. Он столько раз находил выход из самых отчаянных положений, а главное, так предусмотрителен, что просто не может быть, чтобы он не придумал и тут какую-нибудь остроумную комбинацию.
На лицах Савостьянова и Дорохова никаких следов паники или смятения.
— Собственно, мы уже прибыли, — говорит Савостьянов. — Больше мины не потребуется.
— Почти, — уточняет Дорохов.
— И если моторы не заработают, нас возьмут на ладошку и поднимут на поверхность, — добавляет Савостьянов.
Я ничего не понимаю. Как ни мало я разбираюсь в подземной обстановке, но по моим, пусть самым грубым, расчетам до так называемой поверхности еще не меньше полкилометра. А может быть, и больше.
— До поверхности еще далеко, — говорит и Лансере.
— Неужели вы думаете, что люди там, наверху, сидели сложа руки? — удивляется Дорохов. — Как, по-вашему, существует служба спасания?
— Существует, — говорю я, с удовольствием глядя на округлые плечи Дорохова.
Дорохов спускается в открытый люк и принимается помогать Савостьянову и Лансере.
— Ну, так вот, — ворчит Дорохов, — нам давно идут навстречу. До сбойки осталась какая-нибудь сотня метров.
Только теперь я гляжу на экран. Красная точка — наш «дракон» — замерла на месте. И зеленая — медленно, очень медленно надо смотреть несколько минут, чтобы заметить движение, — спускается сверху. После того как Богачев исчез, я больше на экран не смотрел.
— А Богачев? — бормочу я.
— Богачев вернется в основной ход и пойдет за нами. На буксир мы его не возьмем. Будет плюхаться сам. Вода ему поможет.
— Но вода! — восклицает Лансере. — Вода!
— В месте сбойки оборудуют шлюзовую камеру. Материалы ведь теперь можно подавать сверху. Пройдем шлюз, и воду запрут. А потом можно будет закрыть кран и в том водоводе. И пусть себе бесится в глубине, сколько хочет.
— Все, — сказал Савостьянов, вылезая из люка. Вслед за ним выбрался Лансере. Дорохов легко выпрыгивает последним и захлопывает крышку.
Все вскарабкиваются на сиденья.