— Когда мы догоним Богачева? — спрашиваю я Дорохова.
— На третьи или четвертые сутки, — отвечает он. — Если повезет.
Видя недоумение на моем лице, разъясняет:
— Богачев не стоит на месте. Скорость хода и лодки и «дракона» меняется. Многое зависит от его маршрута и от того, какие встретятся породы. И мы не все время будем идти по прямой.
Лансере выслушивает эти соображения совершенно спокойно.
— Чем больше, тем лучше, — говорит он.
— Вам нравятся путешествия под Землей? — спрашиваю я.
— Совсем нет. Моя стихия — воздух. Я исследую ветры.
— Как же вы очутились здесь?
— Меня срочно вызвали. Мы испытывали новую ветровую установку. Антарктида — отличный полигон ветров. Вдруг меня попросили спуститься к начальнику рудника, и вот я здесь.
— Вы не жалеете?
— Я рад, если смогу сделать что-нибудь для Богачева, но боюсь, что мое присутствие бесполезно.
Он покосился на Дорохова.
— А что, по-вашему, мы должны делать? — пробурчал Дорохов. Видимо, его многое раздражало в нашей импровизированной не по правилам экспедиции.
— Ничего, — ответил Лансере.
Савостьянов оторвался от изучения пульта с приборами и задрал голову.
— Что вы хотели этим сказать?
— То, что сказал. — Лансере проговорил это каким-то кротко-печальным тоном.
— Вы считаете, что не нужно спасать Богачева? — Дорохов изумленно уставился на Лансере.
— Его уже спасали и не один раз, — сказал Лансере.
— Разве Богачев не первый раз под землей? — повернулся Дорохов к Савостьянову. — Почему же его пустили снова? Раз уже случай был...
Савостьянов пожал плечами.
— Тот случай был не под землей, а в горах, — сказал Лансере. — И двенадцать лет назад. Первый случай.
— Но он же был тогда совсем мальчиком?
— Вот именно. Так к нему и отнеслись. И в этом заключалась ошибка.
— Вы что-нибудь понимаете? — спросил Дорохов меня и Савостьянова. У него действительно был вид человека, ничего не понимающего. — Я совершенно не могу уловить хода мысли... Почему, по-вашему, мы не должны спасать Богачева?
— Дайте человеку рассказать по порядку, — спокойно заметил Савостьянов. — Ведь для этого, собственно, Лансере с нами на борту. Он — школьный товарищ Богачева, друг детства.
Так вот в чем заключается «специальность» Лансере в данной поездке.
— У нас времени много, — согласился Дорохов. — Можем все выяснить обстоятельно.
— Разве ты не собираешься поворачивать обратно?
— Зачем?
— Ты же сам не дал согласия на рейс!
— Не дал, но это не значит, что я хочу, чтобы мы повернули обратно.
— Довольно сложная психология, — улыбнулся вдруг Лансере.
— При чем тут психология! Я — спасатель. Я спасаю людей. Сумма правил и ясность — вот наш девиз. И решительность.
— Вы спасаете людей, — мягко возразил Лансере. — Значит, вы должны знать людей. Если вы схватите Богачева за уши и вытащите на поверхность — вы его не спасете. Ему требуется совсем другая помощь.
— Что же, по-вашему, мы должны делать?
— Оставьте его в покое, — голос Лансере прозвучал устало. — Боюсь, я не сумею убедить вас, — добавил он. — Но нас здесь четверо. Давайте рассмотрим проблему в самой ее сути. А суть вовсе не в том, что Богачев повернул лодку к центру Земли. Это чистейшая случайность.
— Случайность? — не удержался Дорохов. — Вывел из строя экран — раз. Связь с поверхностью отключил — два. Снял ограничитель глубины — три. Ведь на его подземной лодке стоял ограничитель. Только поэтому его могли отпустить одного. Разрешение давалось на безопасное каботажное плавание в хорошо изученном районе. А он перешел в запретную зону и вдобавок повернул вглубь. Столько поступков и чтобы их сразу совершил один человек! — воскликнул Дорохов с искренним удивлением. — Этого не случалось за все семь лет, что я здесь работаю.
— Он совершил всего один поступок, — сказал Лансере. — И он должен был его совершить. Рано или поздно. Я все время ждал чего-то подобного...
— Что же вы не предупредили? — Дорохов так повернулся в кресле, что механические обхваты заскрипели, усаживая его снова на место. — Ничего бы не было.
— Был бы другой случай. Но раз это произошло здесь, под землей, — не будем мешать Богачеву.
— Придется, — сказал Савостьянов, — придется прослушать лекцию по психологии. Между прочим, — добавил он, глядя на экран, — Богачев перестал уходить в глубину.
— Случилось что-то с лодкой?
— Возможно. Он стоит на месте уже десять минут.