Итак.
Ход его мыслей прервал писк дверного сенсора. На пороге появился Второй-среди-желтых. Вид у него был крайне встревоженный. Грудь тяжело вздымалась. Видно, бежал со всех ног, запыхался.
— Что случилось? — поднялся навстречу Первый.
— Только что… зафиксирован… хронопереход… — доложил Второй, пытаясь задержать дыхание.
— Что?! Здесь нет ошибки?
— Хронопереход! — подтвердил Второй. — Никакой ошибки нет. Мы не смогли проследить, откуда, но конечная точка примерно определена.
— И куда? — Первый-из-желтых ощутил, как пол, обычно такой надежный, колеблется под его внезапно ослабевшими ногами. Он ухватился за край стола. Устоял, но в ушах зашумело.
— Примерно восемь тысячелетий, направление — из будущего в прошлое.
Первый-среди-желтых добрался до кресла и бессильно в него рухнул.
— Красные?
— Нет информации, — развел руками Второй. — Датчики зафиксировали сам факт хроновыброса. Здесь, на планете. На этом материке.
— Ты понимаешь, что означает, если хронопереход осуществили красные?
Отчаяние сковало Первого-среди-желтых.
— Прекрасно понимаю, — кивнул Второй. — Это катастрофа.
ЭПИЗОД 2 Чего не увидел Шпунтик
Кот Шпунтик медленно погружался в пучину отчаяния.
Шпунтик ощущал себя покинутым на произвол судьбы и отчасти даже преданным. Он обреченно смотрел на прутья клетки, а кругом отвратительно — равномерно и настойчиво — гудело, гудело и гудело, выводя из себя и не давая покоя. Навязчивый гул шел, казалось, отовсюду и не прекращался ни на секунду. Сначала кот очень от этого нервничал, но гудение не исчезало, и он незаметно пообвыкся, хотя бдительности старался не терять: кто его знает — вот сейчас оно просто гудит, а потом возьмет, да как выскочит! Мало ли что.
А еще были отвратительные, незнакомые и насквозь безжизненные запахи, которые обрушились на несчастного Шпунтика одновременно с гудежом. Это оказалось так неожиданно, что сначала кот с трудом удержался, чтобы не заорать в голос, и только присущее ему от природы самоуважение помогло справиться со столь малодушным порывом. Одумавшись, Шпунтик в который уже раз побился о прутья клетки и снова убедился, что тот, кто клетку изготовил, очень хорошо знал, что делал: выбраться наружу не было ни малейшей возможности. Клетка тряслась, но стояла непоколебимо. А гаже всего было то, что сверху накинули занавеску. Было от чего впасть в отчаяние!
Сквозь щель в занавеске Шпунтик изредка видел непонятных женщин в синих жакетах и юбках: они звенели посудой, пахли невкусной едой, шипели открываемыми бутылками, щелкали запорами ящиков, словом, вели себя странно, потому что ни одной из них — ни одной! — не пришло в голову узнать, как чувствует себя в своем тесном узилище одинокий кот-страдалец, не нуждается ли в чем, не впал ли в тоску и печаль, не желает ли принять питания или же услышать слово приветное, и вообще… Совершенно бездушные люди, а еще женщины!
Среди женщин Шпунтик признавал исключительно кошек. Его контакты с человеческими женщинами были весьма малочисленны, но коту вполне хватило девушки Тамары, некоторое время проживавшей в их с хозяином квартире на Моховой, чтобы убедиться в том, какие это странные, если не сказать никчемные, создания — человеческие женщины. Первое время Шпунтик стоически терпел Тамару, особенно эти ее «ути-ути» и «кыс-кыс-кыс». Шпунтик поначалу демонстративно оглядывался: кто это тут «кыс-кыс», не говоря про «ути-ути», — но Тамара не понимала даже столь откровенных намеков, из чего кот сделал уверенный вывод о ее умственном развитии. Шпунтик стал Тамару избегать — прятался, убегал, таился на шкафу, глядя из темноты круглыми светящимися глазами и лениво прикидывая: что будет, если он оттуда на Тамару спрыгнет. Должно было получиться просто здорово, но кот каждый раз от прыжка воздерживался — исключительно из солидарности с хозяином. Тамара же, как только Шпунтик исчезал из поля зрения, тут же выкидывала его из головы и ни разу даже не спросила у хозяина, куда подевался «кыс-кыс», из чего Шпунтик сделал другой уверенный вывод: о ее искренности. Поспешный исход Тамары из квартиры на Моховой вернул жизнь в привычную колею, кот испытал громадное облегчение и с тех пор к женщинам старался ни при каких условиях не приближаться. Ну разве только к девочкам. Странным девочкам, черненьким, коротко стриженным, в возмутительных платьях в цветочек, сандалиях на босу ногу. Собственно, Шпунтик пока встретил только одну такую девочку, но было в ней что-то… Кот не смог бы объяснить, даже если бы умел. Иное дело — кошки! Да вот взять хотя бы Мурку из пятнадцатой квартиры! О! Мурка!.. Шпунтик расслабился, погрузившись в воспоминания, и больно ткнулся носом о решетку клетки. Это мгновенно отрезвило его и вернуло к реальности — такой трагической и гудящей, где пахло разогретой в микроволновке говядиной с макаронами.