– Этого тоже берите. Посмотрим, что на это скажет король, – решил командир, возглавлявший взвод солдат. – Наденьте цепь ему на шею – и в путь.
Зага окружили четверо стражников, защищённых кожей и железом, вооружённых мечами и кинжалами, и он побрёл, не проронив больше ни звука. Время от времени он вздыхал и из глаз его катились слёзы. Как бы хотелось ему сейчас подержать любимую плюшевую игрушку, вновь увидеть Зиг и выпить с ней вместе горячего шоколаду, а потом как следует отоспаться!
Гектор и Симонна в своей клетке мучились от неизвестности.
– Говорил я тебе, что ингредиенты были негодные! – сокрушался кабанчик.
– Негодные?! Наши ингредиенты – негодные?! – возмущалась курица.
– Там требовалось перо прекрасное, а мы взяли одно из твоих, маленькое и сломанное. Нужен был волосок бунтаря, а мы взяли мой. А вместо чистой воды принесли воду из болота, вместо когтя тигра – коготь дракона, вместо лунного луча – нитку паутины, вместо бриллианта – кусок стекла… А в результате – катастрофа!
– Эй, вы, замолчите! – скомандовал военный командир.
Дальше путешествие продолжилось в полной тишине, которую время от времени нарушало только бульканье, продолжавшееся в животе у Зага.
Глава 8
Счастливы глухие
– Полезайте внутрь! – И тюремный надзиратель без всяких церемоний затолкал Зага, Гектора и Симонну в тёмную камеру.
Место было тесное, сырое и холодное. Три деревянные миски, немного соломы вместо постели, а по соседству – старый забытый скелет, пара крыс и три паука.
– Какой же король правит в этих местах, что так на нас ополчился? – спросил Заг.
– Король Глюб! Глупый и злой, а главное – очень большой, – ответила Симонна.
– Ты это произнесла! Ты сказала… – прошептал Гектор.
– Нет-нет, ничего я не говорила, – вдруг забеспокоилась Симонна.
– Нет, ты это сказала! – заорал из коридора стражник.
– Кто это сказал? – завопил другой бородатый надзиратель.
– Это она, – заявил стражник и указал пальцем на Симонну (и снова заметим, как и в начале нашей истории, что так делать нельзя!).
Дверь темницы открылась – и, согнувшись в три погибели, вошёл огромный человек, высокий, как дерево, тощий, как шнурок, и с короной на голове.
Ничего не объяснив, он бросил взгляд на курицу, отвесил ей здоровенную оплеуху и вышел вон.
– Он что, ненормальный? Совершенно сумасшедший! – возмутился Заг.
– Да нет, это король. Наш король Глюб, который не переносит, когда кто-то произносит одно слово на букву «б». Здесь запрещено произносить это слово, здесь нет ничего бол… И огр… тоже нет. Вот так!
Всю оставшуюся часть дня узники провели в ожидании. Чего ждать, им было неизвестно, но больше ничего не оставалось, и они заскучали.
У Зага в животе по-прежнему урчало. Изредка он проводил рукой по голове, чтобы проверить, на прежнем ли месте гребешок. Ему хотелось спать, но для этого он был слишком обеспокоен.
Симонна и Гектор расчертили пыльный пол и в полумраке, царившем в камере, играли в крестики-нолики. Вдруг дверь распахнулась и вошёл человек. На голове у него был странный парик. Он был похож на плохо выспавшегося филина и держал в руках свиток пергамента. Его сопровождал тюремщик, который нёс факел.
– Слушайте, подлые воры, мерзкие разбойники и другие негодяи, слушайте, что наш добрый король Глюб – да пребудет он вечно в добром здравии, счастии и мудрости – приказал сделать с этими ужасными преступниками. Завтра утром на восходе солнца вы предстанете перед суровым и безжалостным трибуналом. Вас будут судить за то, что вы напугали людей на рынке и устроили там беспорядки. Затем вы будете повешены, разрезаны на кусочки, четвертованы и сожжены, если, конечно, вдруг не обнаружится, что вы невиновны. В таком случае… вы будете только повешены. Чтобы эту последнюю ночь вы провели в мучениях, наш добрый король Глюб – да пребудет он вечно в добром здравии, счастии и мудрости – прислал своего придворного менестреля, который продемонстрирует вам свои таланты. Такова королевская воля. Прощайте, господа воры и разбойники!
И он удалился, ни разу не оглянувшись.
– Мне вас жаль, – огорчённо заметил тюремщик, заглянув в темницу. – Уж лучше было бы сразу разрезать вас на мелкие кусочки, чем подвергать таким мучениям, которые вам предстоят. Не знаю, что вы натворили, но нет такого преступления, которое заслуживало бы подобного наказания… А вот и он!