— Что? Что не успел?
— Сейчас узнаешь, — он потянулся ко мне и сжал мои плечи. — Тур… ты лучшая девушка из всех, кого я знал! — горячо произнёс он и у меня даже сердце сжалось от умиления.
Это что-то невероятное!
Такой день, такой накал страстей! И как хорошо, как славно, что для меня сшили это платье к балу… И как волосы лежат, локон к локону.
Да и чёрт с ним с князем и этим хребтом аркаимским!
Стоило про себя это шепнуть и тут же скрутило от страха живот.
— Я… — начала было.
— Ничего не говори. Не успеем. Мне нужно идти.
И он покинул наш тёмный угол, а мне ничего не оставалось, кроме как пойти следом.
И вот когда Эмиль поднялся на сцену и занял место Бе, я поняла, что всё.
Предложение будет публичным.
Внутри устроила настоящую пляску та Турсуаза, что была яркой, смелой и не мямлила, как трусливый заяц. Я такой Турсуазы в жизни не видела, но надеялась, что она существует.
Публичное предложение… Это в сотню раз невероятнее, чем если бы всё было приватно, это просто сказочно!
Я сделала несколько шагов вперёд и тоже замерла у сцены, подобно остальным зрителям.
Уж не знаю, почему, но чутьё вопило мне обернуться.
Обернулась на свою голову.
Там стоял князь, прямо на расстоянии вытянутой руки! Он просто сверлил взглядом мою спину, а рядом с ним Бе мечтательно рассматривала тёмно-рыжую шевелюру драконьего князя.
Хорошая они пара. Она черноволосая птичка, он золотой дракон!
Я снова вернулась к моему Эмилиэну, который топтался с ноги на ногу на сцене. Ну до чего мил! До чего трогателен… Он крутил в руке шкатулку с кольцом, и все поняли, к чему всё идёт.
— Я должен сказать, что подобные поступки не в моей природе, за что прошу прощения ваше высочество, — он кивнул поочерёдно Иону и Альбе, а те махнули рукой. — Я знаю, что сегодня важный день для герцогства, но почему бы не сделать праздник ещё счастливее? Я счастлив спросить одну удивительную женщину, не станет ли она моей женой… спутницей жизни… это так неожиданно… Зетти… простите, баронесса Эм…
— Ах!
Это «ах» стало единым для всех гостей. И все уставились на виновницу.
Баронесса Эм. Богатая вдова. Самая популярная женщина Бревалана. На пару лет старше Эмиля. Привлекательная, даже очень. Смелая, эффектная.
И она делала шаг к человеку, которого я любила половину своей жизни.
Внутри взревел вулкан и лава стремительно лизала пятки той смелой Турсуазе, что только что вопила от счастья.
Прости, малышка… сегодня не наш день.
— О, конечно! — всхлипнула она.
— Нувар в честь будущих лорда и леди Урсмар! — прокричал кто-то, и герцог с герцогиней бросились обнимать Эмилиэна.
Да что там, вся толпа бросилась к обручённым.
Остались только я и Тёмный Князь, что смотрел на меня с безумными смешинками во взгляде, будто его всё это искренне позабавило.
Восхитительно непристойная четвёртая глава
С силой топнула ногой и каблук отвалился, это было столь неожиданно, что я пошатнулась, вскрикнула от боли и обиды, а потом упала на пол.
В коридоре никого, тишина. Окна распахнуты, чтобы хоть немного остужать дворец, накалённый свечами, каминами, телами и страстями, что творились в бальном зале. Ветер то и дело подхватывал лёгкий тюль, и он надувался парусом, а я сидела, обняв колени, и тихонько выла.
Ну почему всё так?..
Почему тот, кого я люблю, выбрал богатую, знатную вдову… Хотя что я удивляюсь?
Он, наверное, хотел меня спросить там, за портьерой, что я об этом думаю? Ну уж точно не унизить и извиниться, что его невеста не я.
Знает ли Эмиль о моей любви? Неважно. Какая в сущности разница теперь.
Унылая Дама…
Князь больно бил, но зато, как точно.
Ненавижу!
— Поднимитесь, вы простудитесь, — услышала я голос над своей головой.
— Не простужусь! — и только после того, как ответила, поняла, что это тот самый медовый голос моего старого знакомого.
Мужчины, который столько месяцев наведывался ко мне по ночам во сны и столько гадкого наговорил лишь за одну ночь. От этой бури после месяцев штиля меня захлестнули эмоции, а на берег выбросило всё самое смелое, что во мне было.
Та самая смелая Турсуаза готовилась встать у руля.
— Вы? — выдохнула я, вскочила на ноги, скинула туфли и тут же почувствовала в ступне острую боль. — Мамочки… как больно…
Опять не дали мне разгуляться вволю, проораться, заявить о себе. Ну какая неудачница.
Князь не думал долго, подхватил меня на руки и за какой-то миг донёс до банкетки, что стояла у стены, между двух кадок с высокими розовыми кустами.